Это удачно вышло! Теперь при желании можно покинуть свой насест и принять участие в гуляниях, хотя наблюдать сверху тоже было интересно. Под дубом, на ветви которого я сидела, несколько парней устроили засаду на девушек, заготовив для них несколько вороньих яиц, и теперь шумно решали в кого из красавиц их кинуть, удостоив чести получить дополнительное украшение к праздничному наряду.

— Да все в Василиску запулить! Чтоб королевишну из себя не изображала! — воскликнул один из парней.

— И в Анфиску тоже надо! А то обе повырядились, косы распустили, перед чужаками уж не знают, как себя ещё показать! — ревниво предложил другой.

Но оказалось кандидаток было много, а вороньих яиц мало, и надо было выбрать самых достойных, и обсуждение изрядно затянулось, и я потеряла к этому разговору интерес.

В толпе парней, наблюдавших за танцами молодых девушек рядом с Климом стоял Ингварр. И какое у него было выражение лица! Невероятная, жгучая смесь страсти, ревности и восхищения была написана на его скуластом лице. Я проследила за его взглядом и сразу нашла в девичьем хороводе его зазнобу.

В центре заднего двора, столов не было — там разожгли большой костёр, вокруг которого водили хороводы девушки. Они образовали два круга, один внутри другого, и синхронно менялись местами просто перетекая из одного в другой. Это было поистине завораживающее зрелище! Все девушки были молодыми, гибкими, с распущенными волосами, украшенными цветами. На их щеках играл яркий румянец, а глаза сияли отражённым огнём костра, и уверенностью в своей неотразимости. Это сочетание било наповал, словно наэлектризовывая атмосферу вокруг них. Не один Ингварр восхищался танцовщицами: многие люди замирали, рассматривая незамысловатый танец, но только он смотрел не на всех, а лишь на одну из них, ту, что была в центре. Девушка с волосами орехов в меду, кружилась сама по себе, у самого костра, словно заигрывала с огненной стихией, осыпающей её в ответ огненными искрами. Она не просто танцевала, она ещё и задавала ритм хлопками рук кружащимся девушкам в хороводах. Стоило ей хлопнуть в ладоши, и её подруги тут же меняли направление или скорость движения. За этой простотой движений угадывалась многодневная выучка, молодицы не пожалели время на разучивание танца. Когда танец закончился, окружающая толпа разразилась аплодисментами. Танцовщицы долго кланялись и потихоньку начали расходится, и этот момент, парни под дубом, выбрали для броска яйцами. Раздалось весёлое повизгивание и небольшая потасовка, которая вызвала больше радости, чем неудовольствия.

Я сползла с дерева и решила взглянуть на всё поближе, благо угроза моему спокойствию, был расстроен и обижен на весь мир. Он может и красив, обаятелен и много чего ещё, но, во-первых, он непись, а во-вторых, с некоторых пор мне стали противны бабники. Я пробралась ближе к девушке, которая танцевала в центре.

— Здравствуй! Мне так понравилось, как вы танцевали! — сразу же принялась нахваливать её я. — Меня зовут Амадея, и я в восхищении!

— Я знаю вас, меня Янникой кличут, — бесхитростно улыбнулась девушка, заплетая свои роскошные волосы в толстую косу. — Вы как-то помогали в таверне, и я вас запомнила, тогда вы были красивее, — подметила глазастая девица. — А ещё вы Яшкина невеста, теперь вас все в деревне знают! — я с подозрением покосилась на неё, так ли уж она бесхитростна как мне показалось в начале? Но взгляд её лучился простодушием, и я решила подобрать свою челюсть, и не обижаться по пустякам, хотя дружелюбно улыбаться стало сложнее. Вот Яшка, подлец, и правда, на всю деревню ославил! Паразит!

— Ах, с этим Яшкой вышло чистое недоразумение! — вспыхнула я румянцем.

— Да? — удивилась девица. — Мне кажется он настроен серьёзно, даже на девчат перестал заглядываться, чего с ним сроду не бывало. Батюшка говорит, что его женить надо, да и перебесится, — она споро закончила плести косу, и посмотрела на меня глазищами в пол лица. — Он ведь такой красивый! Раньше я сама от него без ума была, да батюшка за мной всегда зорко глядел, — она улыбнулась и кивнула в сторону маячившего за её спиной крупного мужчины, которому, по виду, было совсем не до увеселений, и приглядывал он за ней действительно очень внимательно. — Так что до глупостей дело не дошло, — она звонко рассмеялась. — Чему я и рада, а то, как бы тогда мужу в глаза глядеть смогла? — зарделась она как маков цвет и поглядела на меня.

— Как-как? Как все! — только и смогла я выговорить на это и пожала плечами, и поспешила переменить тему: — Так ты замуж собралась? Жених появился?

— Нет, — просто ответила, но метнула такой красноречивый взгляд на одного знакомого мне северянина и покраснела ещё сильнее, словно испугавшись неожиданно пришедшей в голову мысли.

Я напустила на себя загадочный вид и придвинувшись к ней шепнула на ухо:

— Он с тебя глаз не спустил пока все вы танцевали, — подмигнула я.

— Да уж, батюшка тоже это приметил, потому скоро мы домой пойдём, он не хочет оставлять меня здесь одну, да и сам не хочет на празднике оставаться, — посетовала она.

— Ему Ингварр не по нраву? — догадалась я.

— Кому он по нраву? Он ведь северянин, здесь их не жалуют, сама понимаешь…

— Но тебе то он нравится? — допытывалась я.

— Не должен бы… — она скоромно опустила глаза, потом резко посмотрела на меня, и выпалила на одном дыхании: — Он мне записочки подкидывает, если я выхожу из дому и с ним мельком встречаюсь.

— И что он там пишет? В любви признается? Ты ему тоже отвечаешь? — засыпала я её тихими вопросами. Так любопытно!

— Нет, как можно! — также тихо воскликнула Янника.

Проблема этой влюблённой парочки стала ясна, обычное недопонимание, тут же вынесла вердикт я для себя.

Тут подошёл отец Янники, напоминая, что им пора возвращаться домой. Мы сожалением посмотрели друг на друга, и тут же сговорились с ней встретится и договорить обо всем на следующий день. Я посмотрела на Ингварра, он проводил Яннику с отцом долгим взглядом и как только они скрылись из виду, тоже ушёл, будто больше не видел в этом празднике ничего интересного для себя.

Я бродила среди веселящегося народа, улыбкой отвечая на приветствия знакомых сельчан, и не чувствовала никакого желания присоединится к ним. Я просто смотрела на них, мне было интересно рассматривать радостные лица, слушать быструю речь и задорный смех. Время давно перевалило за полночь, но уходить совсем не хотелось, уже сегодня с утра нужно снова идти на работу, поэтому я намеревалась здесь задержаться подольше. Я уселась за пустующее место за столом. На другом конце стола привычно спал Абросим, периодически оглашая громким всхрапом округу. Такое ощущение, что его перенесли из таверны прямо вместе со столом и лавкой, а он при этом даже не проснулся. Я хорошенько потрясла его за плечо, и не добившись результата, просто намагичила на него очищение Эллисы, но ожидаемо, на него оно, как антипохмелин не подействовало. Надо его как-то подловить, когда он просыпается, чтоб принять на душу очередную порцию алкоголя. Наваливавшись локтями на стол, я рассеянно слушала шутки близ сидящей компании игроков. Вытащив пустую кружку из инвентаря, налила себе какой-то бурды из ближайшего кувшина. Кислятина оказалась жуткая, меня аж перекосило, когда над ухом раздалось довольное:

— Вот ты и попалась! — и Яшкины загребущие руки тут же обвились вокруг моей талии. Почувствовав, как его сказочное обаяние начало будто обволакивать меня, я подскочила как ужаленная, отпрыгнув от него на метра полтора.

— Не подходи! — завопила я, но он продолжал надвигаться на меня словно хищник на жертву с улыбкой на лице. — Не смей трогать меня! — продолжала верещать я, привлекая внимание окружающих.

— Но, почему? — поразился моему сопротивлению Яшка. — Нам было так хорошо!

— Молчи! Нет! — я вытянула руку с раскрытой пятерней призывая его к молчанию, и корчась от напоминаний о том, что я по стыдливости своей, старалась как можно быстрее забыть.

— Но… — попытался возразить он, даже это одно слово, сказанное с такой ярко выраженной горечью, уже действовало на меня как дурман.