— Тебе тут помощь нужна? — начала разговор я.

— Сдюжишь? — вопросом на вопрос ответил он.

Согласно кивнула головой. Он показал на вторые вилы, которые стояли в углу конюшни. Я понаблюдав, как он ловко подхватывает утрамбованные пласты навоза и складывает их в волокушу, стала прикидывать, а смогу ли я так же? Вилы выглядели довольно опасным инструментом, к тяпкам и топорам я уже привыкла, а вот с вилами работать придётся в первый раз, поэтому я взяла их в руки с опаской.

На проверку это оказалось не так уж и сложно, подумаешь с десяток другой ранений, зато получила новый навык за овладение данным инструментом.

После часа работы, нюх отказывал полностью, и поэтому работать стало гораздо легче. Ингварр предложил передохнуть, и мы уселись на толстом бревне, лежащем по среди двора, по какой-то причине не пущенного на дрова хозяином. Я тут же воспользовалась передышкой, чтоб пообщаться с новым, и надо признать очень любопытным, на мой взгляд, персонажем:

— Ингварр, ты ведь не отсюда? — озвучила я свои наблюдения, уж больно он сильно отличался от местных жителей внешностью, повадками, да и одежда была у него явно неместного пошива. Он был молод, невысок, поджарый и весь какой-то выцветший.

Парень лишь согласно кивнул. Какой немногословный, или просто сдержанный?

— И каким ветром тебя занесло в эти глухие места? — не отставала я от него.

— Судьба, — снова пожав плечами отрывисто бросил он, задумчиво рассматривая небеса с остатками дождевых облаков, сквозь которые робко пробивались лучи солнца.

— Это которая? Та, что с длинной косой до пояса и цвета орехов в меду? — пошла в ва-банк я.

— Кто сказал? — неожиданно резко и твёрдо спросил он, вперив в меня взгляд немигающих глаз.

— Да никто! Просто видела, как ты её у таверны поджидал, — поспешила успокоить я Ингварра. — Я даже имени её не знаю.

— Это не твоё дело, — немного помолчав, заметил он.

Сказал, как отрезал, но от меня так просто не избавится, зря что ли у меня обаяния выше крыши.

— Да не бойся, я никому не скажу, — покровительственно заверила его я. — И вообще, может тебе помощь нужна, а то под таверной околачиваться небось подолгу приходится? Вижу ты парень хороший, работящий, чего не помочь хорошему человеку?

Моя логика снова вогнала его в ступор. Я про себя улыбнулась, размышляя о своём женском коварстве, от меня ведь так просто не отвяжешься.

— Хочешь я ей записку передам? — голосом искусительницы спросила я.

Ингварр не ответил, лишь раздражённо дёрнул плечом и все также нарочито невозмутимо разглядывал небо. Даже так? Интересно!

— Или даже на словах спрошу чего-нибудь? — перебирала варианты я. — Или передам слово какое?

Он заметно напрягся, посмотрел на меня как-то подозрительно, словно я ему что-то неприличное предложила.

— Ничего мне не надо, — его ответ звучал очень категорично.

Ладно! Не хочет пока доверять, и не надо, я ж помочь от всей души хотела, может даже бы денег не взяла.

— Не надо, так не надо. Как думаешь мы до вечера с этим справимся? — тут же сменила тему я.

— Если будешь расторопнее, то можем даже раньше закончить.

— Да я вроде и так машу изо всех сил? — не приняла критику на свой счёт я.

— Именно, что машешь. А нужно не просто махать, разбрасывая все в разные стороны, а слегка подцепить и половчее на волокушу перекинуть. Делай как я. — он тут же подхватил вилы, и ловким и экономичным движением подцепил утоптанный грунт, и с лёгким замахом перенёс его в кучку на вынос.

— Ну и ловок же ты парень, — невольно восхитилась я. — Да и силы у тебя немало, хоть по виду и не скажешь.

Ингварр лишь хмыкнул.

— И где же ты живёшь в деревне? У родственников каких?

— У меня нет здесь родственников. Я на постое в «Белом коне».

— В «Белом коне»? — удивилась я. — Я сколько здесь работаю, а денег на комнату постоянную заработать не могу.

— Это смотря, где работать, — пожал плечами он, уверенно закидывая очередной пласт навоза на волокушу.

— И где же ты работаешь?

— На лесоповале. В этих местах растёт лучший эрильский дуб. Каждую неделю в одаль отправляется караван с брёвнами.

— Что за дуб такой? Даже названия такого не слышала.

— Странно. Ведь деревня только этим и живёт. Этот дуб очень твёрдый, горит долго и даёт много тепла, почти как уголь.

— Да? Ну я за деревню особо не хожу, потому и не знаю этого, — пояснила я. — Но раз это такое хорошее дерево, почему тут народу так мало живёт?

— Потому что дуба этого мало. Рубятся деревья только старые, молодые не трогают, они должны вырасти. Все окрестные деревни этим промышляют. Все зрелые деревья на перечёт. За сруб без разрешения, учти, и в острог посадить могут, а то вы пришлые, головы горячие, творите порой сами не знаете что, — предупредил Ингварр.

— Это да. Пришлые могут, — согласилась я.

— А ты будто не пришлая? — бросил через плечо он.

— Я почти уже местная, — засмеялась я, ухватившись за бока.

Некоторое время мы молча работали, перелопачивая всю эту, кажется, столетнюю грязь. К полднику улыбчивая хозяйка принесла нам кувшин с парным молоком и ещё тёплый каравай хлеба, и мы снова уселись, чтоб перекусить.

— Значит ты сюда на заработки приехал? — продолжила я разговор, соображая как половчее снова свернуть на нужную мне тему.

— Будем считать, что на заработки, — не понятно то ли он просто согласился с моей догадкой, то ли я и правда правильно догадалась.

— Откуда ты родом?

— Из Верхольма, — и предвосхищая мой вопрос, добавил: — Это на севере.

— Ничего то про тебя не вызнать? — усмехнулась я, краткости его ответов.

— Нечего про меня узнавать, — спокойно уверил он меня.

Через пару часов мы закончили. Клим — молчаливый хозяин конюшни, и оказавшийся по совместительству местным лесником, проверил нашу с Ингваром работу, не слишком придираясь к мелочам. Потом вынес на плече нашу награду, бочонок пива, литров на десять, может больше.

— Мне конюшня досталась от деда, своих лошадей я в пристрое держу, не думал, что найдётся смельчак, почистить её. Спасибо вам, добрые люди! Примите награду по трудам вашим, тёмное Верхольмское пивко.

— Почём же ты взял его, Клим? — оживился вдруг Ингварр.

— За пол золотого.

— Переплатил, — заметил с довольной улыбкой Ингварр.

— В нашей глуши, только едва забродивший сидр, да брагу иногда продают, пива, да ещё и на солоде, не сыщешь, так что ещё почитай и недорого взял, — не согласился хозяин.

Мы с Ингварром переглянулись. Я прикидывала, как нам добычу то делить, и выдала первое, что в голову пришло:

— Выкупишь мою половину?

— Выкуплю. За десять серебра, — нахально предложил мне северянин.

— За десять серебряных? Сдурел? — возмутилась я. — Бочонок пятьдесят стоит!

— Клим переплатил за него, он стоит в половину меньше, — спокойно сказал Ингварр.

— Раз он его купил за такую цену, значит так оно и стоит, — возразила я.

— Не стоит. Потому что никто в деревне не даст тебе таких денег, — серьёзно ответил северянин, но его в глазах скакали весёлые искорки.

— А денег нет ни у кого, — вставил свои пять копеек Клим. — Послезавтра вернётся караван, и будут деньги, а пока их нет, пришлые за заработки все уносят в карманах, больно много вашего брата стало…

— Хм… — задумалась я. — Тогда дождёмся каравана, и получим хорошую цену.

— Не выйдет. Я свою часть хочу получить прямо сейчас, а к приходу каравана пиво выдохнется, а откупоренный бочонок потом можешь свиньям вылить, как помои.

— Ингварр, давай его лучше продадим? — попросила его я.

— Амадея, — в тон мне ответил он. — Я пива нормального нашего полгода не пил, так что извини. Даже не уговаривай меня.

— Ну дай хотя бы пятнадцать? — начала торговаться я.

— Не могу, это все что есть, — развёл руками упрямый северянин.

— Что? Совсем ничего больше нет? Хоть меди накинь… — всё ещё упиралась я.