А почему не берем автоматы? — хотелось поинтересоваться мне, но я сдержалась.

Мартыньш кивнул и выдал нам оружие, спросив у меня, знаю ли я, что делать с этой игрушкой. На всякий случай я попросила показать, какие манипуляции следует произвести, чтобы она выстрелила. Латыш показал. Я сунула пистолет за пояс брюк, прикрыв его штормовкой.

Артур пошел первым, сливаясь с чернотой ночи, за ним следовала Анька, мы с Мартыньшем замыкали шествие.

Ворота были открыты, просторный двор весь завален обломками камней, трупами собак и людей. Охраны (теперь мертвой) за забором было не меньше, чем прибывших с нами атакующих. За зданием стоял ряд машин, большая часть из которых пострадала. К моему удивлению, практически все стекла в здании остались целы, на что я тут же обратила внимание своих спутников.

— Бронированные, — пожал плечами Мартыньш. — Наверное, самого лучшего качества. По спецзаказу.

У входа в здание нас встретил один из молодцев, прибывших вместе с нами, сказал, что среди их команды только трое раненых, причем несерьезно: внезапность нападения и хорошее вооружение нападавших сыграли свою роль.

Теперь ребята осматривают здание.

— Вы подождете здесь или пойдете смотреть сами? — обратился молодой человек к Аньке.

— Пойду, — сказала она и кивком головы позвала нас с собой.

В одной из комнат на первом этаже трое молодых женщин в белых халатах оказывали помощь пострадавшим парням. Ребята, как я заметила, уже шутили с девушками — значит, все будет в порядке. Разглядывая попадавшихся на пути молодых людей, участвовавших в штурме, я обратила внимание на то, что выглядели они гораздо приятнее, чем те, которых мне довелось увидеть в охране дворца Чапая или замка Комиссарова. Да, у этих были такие же накачанные тела, они так же были обвешаны оружием, но не смотрелись такими уродами и не ассоциировались у меня с гориллами, бандерлогами, гоблинами и прочими подобными существами. Может быть, играло роль то, что работали они не на бандитских авторитетов, а на государство, гражданами которого являлись? Не знаю, я так и не смогла ответить себе на этот вопрос.

Старший — тот, что вместе с Анькой отдавал приказания на опушке, кому-то звонил, но говорил на латышском, так что я опять не поняла, о чем речь. Увидев нас, он приветственно поднял руку и улыбнулся, потом снова стал что-то быстро говорить в трубку.

Первый этаж занимали комнаты персонала — как жилые (мы потом узнали, что пересменка здесь производилась раз в неделю), так и кабинеты. Здесь же находился и пищеблок. На каждом из следующих этажей в двух концах коридора были комнаты дежурных, по центру — палаты.

Медперсонал собрали в одну большую палату. Их охраняли трое молодых людей с автоматами. Возможно, старший уже вызвал подкрепление или транспорт. Ведь явно будет проводиться подробнейшее расследование деятельности этого учреждения. И кто-то же должен позаботиться о больных. Что будет с ними? Наверное, медперсонал, по крайней мере, не старший, предпочтет сотрудничество с правоохранительными органами и будет оказывать всяческое содействие?

Практически все палаты были одноместными, в некоторых мы заметили и по две койки, но занята всегда была только одна — если вообще занята. Заглянуть внутрь можно было сквозь застекленное окошечко, имевшееся в каждой двери и закрывающееся со стороны коридора пластиковой ставней. Анька шла впереди нас и заглядывала во все. Я видела, что после каждой следующей палаты она становится все более и более хмурой. "Кого она ищет?" — снова подумала я, но не решилась спросить вслух. Вскоре мы это узнаем. Я очень надеялась, что ее усилия не пойдут прахом.

На третьем этаже к нам подключились два приятных блондина в бронежилетах. Они тоже заглядывали во все палаты, но, похоже, из праздного любопытства, уже выполнив свою основную функцию — захват этого дома.

Встретив нашу компанию, молодые люди вначале несколько раз перевели взгляды с Аньки на меня и обратно, а потом поинтересовались, сестры ли мы. "Анька никого про меня не предупредила?" — пронеслось у меня в мозгу. Ведь молодец, встретивший нас у входа, не удивился. Или не посмотрел как следует?

— Нет. Двойники, — сказала Поликарпова. — Слыхали, наверное, что бывают такие шутки природы?

Парни улыбнулись, покачали головами, но больше ничего не сказали по этому поводу.

Заглянув в четвертую палату третьего этажа, Анька уставилась на сидевшего в ней мужчину, потом хохотнула и закрыла ставню.

— Вы его знаете? — тут же подал голос один из латышей.

— Ну как вам сказать… — Анька опять хохотнула. — Наш, питерский. Исчез куда-то месяцев пять назад. Вон, значит, куда его упекли.

— Вы знаете его родственников? — поинтересовался второй молодой человек.

Анька пожала плечами и заявила, что этого Колю давно следовало отправить в подобное заведение — лечиться от алкоголизма.

Мы пошли дальше.

Часть четвертого, последнего, этажа составлял ботанический сад. Здесь росли пальмы и множество других растений, названий которых я не знала. Надо бы позаниматься ботаникой, а то в последнее время куда ни попаду, не представляю, как называются окружающие меня растения. В огромных клетках прыгали попугайчики, в аквариумах плавали рыбки. Сад находился точно посередине этажа, так что не пострадал от рухнувших башен. Одна вообще свалилась вниз, во двор, не повредив основную часть здания, вторая же рухнула на комнату дежурного и ближайшую к ней палату.

Из этой палаты раздавались слабые стоны. Анька открыла ставню, как делала уже столько раз и, пожалуй, ни на что больше не надеясь, — и замерла на месте. Потом ее глаза дико округлились, и она с силой дернула дверь на себя, затем еще и еще раз.

— Да откройте же вы ее, черт побери! — заорала она, не обращаясь ни к кому конкретно и ко всем нам одновременно.

Один из латышей оттолкнул Аньку в сторону и заглянул внутрь. Поликарпова же билась в истерике. Второй латыш вместе с Артуром схватили ее в охапку, но Анька вырывалась и требовала, чтобы ее пустили внутрь. Я никогда не видела ее в таком состоянии.

— Зови Яниса! — велел мне тот, что заглядывал внутрь комнаты.

Я бросилась к лестнице, Мартыньш последовал за мной. Двое других латышей и Артур с Анькой остались наверху.

— Янис — это старший? — спросила я у Мартыньша уже на лестнице.

— Да, — кивнул он, тяжело дыша рядом со мной.

Мы нашли старшего в той же комнате. Он еще говорил по телефону. При виде наших лиц он быстро что-то произнес в микрофон по-латышски и повесил трубку.

— Что случилось?

— Наверх, — выпалила я. — Там… Дверь. Завал. Внутри. Дверь не открыть. Как их тут открывают?

Я говорила несвязно, поддавшись панике. Сохранявший полное спокойствие Янис спросил у меня:

— Вы нашли его?

— Я не знаю, — ответила я. — Понимаете…

— Это не та, — Мартыньш кивнул на меня. — Анна нашла, но кого-то другого. Я не понял кого. Это не Анна, — Мартыньш снова кивнул на меня.

— Что? — Янис прищурился, потом как-то странно посмотрел и на меня, и на Мартыньша. Может, решил, что даже после кратковременного прерывания в этом заведении у нормального человека может съехать крыша. — Вы — не Анна?

— Я — Лера. Я…

— Какая Лера?!

Анька, что, не сказала даже Янису о том, что я здесь тоже буду? А когда он говорил по телефону, он не заметил, что нас тут двое одинаковых? Ах да, мы же быстро прошли мимо комнаты. Возможно, когда проходила одна из нас, он опустил глаза. А Анька ничего даже не упоминала. Когда они совещались, мы с Артуром сидели в машине, стекла в "Тойоте" тонированные, уже темнело, и Анька велела нам не высовываться. Да, наверное, Янис и его подчиненные особо и не присматривались к Анькиным сопровождающим. Но почему Анька ничего не сказала ему?! На всякий случай? Держала меня как козырную карту? Чтобы в очередной раз иметь возможность всех запутать, если это вдруг зачем-то понадобится? Чтобы она могла тихо смотаться, оставив меня расхлебывать все, что она тут заварила? Как бы я потом объясняла латышам, что я — не она? "И мне ведь уже сейчас предстоит объяснить это Янису", — подумала я.