— Ко мне! — скомандовал Артур заплетающимся языком.

Дверь квартиры Иванова открывать пришлось тоже мне: Артур никак не мог попасть ключом в замок, на выключатель тоже нажимала я — три попытки хозяина оказались безуспешными. Анька все время повторяла, что никогда не думала, что негры пьют, как русские, Иванов бил себя в грудь и вопил, что слово "как" — лишнее. Он — русский. Только черного цвета. Мне надоело слушать их споры, и я оставила троицу в комнате Артура с остатками водки в последней бутылке, после чего удалилась к себе и в самое ближайшее время отключилась.

Утром меня разбудил Костик. Я заявила, что ни на какой пляж его сегодня не повезу — пусть идет гулять в сад.

— А где тетя Аня? — спросил ребенок.

— Понятия не имею, — ответила я.

— А ты позвони ей. Она же номер оставила. Может, она меня отвезет? С ней так весело.

Мне совсем не хотелось, чтобы ребенок куда-то ездил с Анькой. Никто не знает, во что с ней можно вляпаться. Врагов и недоброжелателей у нее, как я понимаю, — пруд пруди. Еще не хватало, чтобы из-за ее выкрутасов пострадал мой ребенок.

— Или идешь гулять в сад, или сидишь дома, — поставила я ультиматум. Выбирай. Никаких тетей Аней. А не то отправлю к бабушке.

Последний аргумент подействовал наиболее убедительно, и ребенок удалился в сад.

После того, как я проработала часа три, в дверь позвонили. Я глянула в глазок — и увидела Аньку.

— Пожрать есть чего? — спросила она с порога. — И опохмелиться.

— А джентльмены что, в ларек не сбегали? — спросила я у нее, провожая гостью на кухню.

— Их на работу вызвали, — пожала она плечами. — Парни уехали, а я еще поспала и вот пришла к тебе. У Артура — хоть шаром покати в холодильнике. Одни яйца. А я их терпеть не могу. Ладно, хватит трепаться. Дай пожрать-то.

Я разогрела остатки борща, сварила картошку, и мы с Анькой перекусили. Аппетит у нее был волчий. Я подумала, что с таким аппетитом не то что килограмм сбросить, тут два, если не три наберешь за пару дней.

— Кстати, а где работают твои соседи? — спросила Анька.

Я пожала плечами.

— Не в курсе? Ну ты даешь.

Я заметила, что как-то до сих пор обходилась без данной информации, проживу и дальше. Но для Аньки отсутствие этих сведений оказалось очередным шилом в заднице. Она начала строить догадки. Мне надоел этот — который уже за короткое время нашего знакомства? — лившийся из нее поток словоблудия, и я поинтересовалась, как прошла ночь — если Поликарпова, конечно, что-нибудь помнит.

— Гиганты! — воскликнула Анька и подняла большой палец кверху. Никогда раньше не трахалась ни с негром, ни с инвалидом. Ну когда бы я такое попробовала, если бы не познакомилась с тобой?! А ты зря отказываешься.

Я махнула рукой.

— Кстати, мужик у тебя какой-то постоянный есть? — поинтересовалась Анька.

— Нет, — ответила я.

Гостья очень удивилась и решила, что сейчас самое время поделиться любовными историями наших жизней, чтобы не попасть впросак. Я заметила, что хотела бы поработать. Анька у меня что, жить собралась?

— Временно поживу у тебя, — кивнула Поликарпова, словно прочитав мои мысли, — ночевать, наверное, буду у Артура, а днем у тебя потусуюсь. Кто меня здесь искать вздумает? В общем, пока останусь на вашей лестничной площадке.

Я предпочла бы, чтобы Аня постоянно тусовалась у моих соседей. А в идеале — вообще где-нибудь подальше от этих мест. В малых количествах с ней было весело, но от постоянного общения я, честно говоря, уставала.

— А Артур — классный парень, — вдруг сказала Анька и мечтательно посмотрела вдаль. — Настоящий друг.

Я вопросительно взглянула на гостью.

— О Лехе думает. Когда я открытым текстом предложила себя Артуру, он мне тоже открытым текстом ответил: или вместе с Лехой, или никак. Ну, я челюсть отвесила. А он мне: а ты поставь себя на Лехино место. Все по полочкам разложил. Леха с нами на кухне сидел, красный как рак, но молчал. Ну а я что? Я согласилась. Попробовать чего-нибудь новенькое — это я всегда за.

— А у тебя постоянный мужик есть? — прервала я ее откровения.

Анька кивнула, мечтательно уставившись в окно.

— Сашка, — произнесла она, вложив в это имя все свои чувства к любимому человеку.

Дальше я не успела ничего выяснить: в дверь позвонили. Это был Костик, запыхавшийся от быстрого подъема по лестнице.

— Дедушка на подходе! — выпалил он с порога.

Анька уже выскочила в коридор и услышала фразу сына.

— Зачем его несет-то, черт побери?! — воскликнула я, обращаясь сама к себе. Его только тут еще и не хватало.

— Так, — заявила гостья. — Лерка, давай опять в шкаф. Посмотрим, заметит ли твой папаша разницу. Ребенок, на кухню! Сейчас тебя кормить буду. Называешь меня мамой, понял?

— Понял, — охотно откликнулся Костик. — Дедушку нужно отправить назад к бабушке. Как можно быстрее.

Я с ним полностью согласилась.

— Сделаем, — кивнула Анька.

Я в очередной раз исчезла в стенном шкафу. Костик с Анькой напряженно ждали звонка в дверь — и он прозвучал несколько минут спустя. Папашка тяжело дышал после подъема на пятый этаж.

— Ну почему тебе у нас не живется? — заворчал он с порога, даже не соизволив поздороваться. — Ходи тут к тебе по этой чертовой лестнице…

— А ты не ходи, — спокойно заметила Анька.

Папашка завелся с пол-оборота.

— Если не перестанешь орать, выгоню, — прозвучал спокойный Анькин голос.

На папашку ее аргумент никак не подействовал. но и Анька в долгу не осталась, заорав, что, если он не заткнется немедленно, она спустит его с этой чертовой лестницы, которая ему так не нравится. Обычно я не позволяла себе подобных высказываний в адрес родителей, так что папашка несколько опешил. Правда, заткнулся. Предполагаю, что рот у него был широко раскрыт от удивления — точно сказать не могу: из шкафа не было видно. Анька незамедлительно воспользовалась паузой и поинтересовалась, зачем родитель пожаловал.

Папашка ответил, что она могла бы с дороги его чаем напоить или лучше чем-нибудь холодненьким. Говорил он теперь ровным голосом. Интересно, его надолго хватит? И как у них вообще получится общение с Анькой?

Она проводила родителя на кухню (до этого они ругались в коридорчике). Я решила временно выбраться из шкафа и продвинуться в направлении кухни, чтобы слышать каждое слово, не напрягая слух. Если что — успею скрыться.

— Лера, ну подумай сама, ведь плохо же, что ребенок летом сидит в городе, — говорил папашка. Голос все еще был спокойным, интонация даже просительной.

— А мне тут нравится, — встрял ребенок.

Папашка заорал на Костика, что его мнения никто не спрашивал. Так, все-таки хватило ненадолго. Посмотрим, вернее, послушаем, что предпримет Анька. Поликарпова незамедлительно пустилась на защиту моего сына (на повышенных тонах), заметив, что не позволит папашке орать на ребенка, и снова пообещала спустить его с лестницы. Папашка завелся еще больше и заявил, что мне вообще нельзя оставлять ребенка, я недостойна называться матерью, меня нужно лишить родительских прав, я не умею воспитывать детей, все делаю неправильно, ну и так далее в таком же духе. Аньке было далеко до моего ангельского терпения в общении с родителями (тем более что это был не ее родитель). Судя по звукам, она взяла Александра Евгеньевича за грудки (а папашка мой — мужичонка мелкий и легкий), вытащила из-за стола, придвинула его лицо к своему и прошипела пару ласковых. Папашкин воспитательный зуд тут же прошел, и он начал оправдываться.

— Ты же понимаешь, Лера, что это мать меня послала. Сказала: без Костика не возвращайся. И с тобой велела провести воспитательную работу. Что я ей скажу?

— А то и скажешь: сына не отдала и не отдаст. Воспитательную работу провел, но безрезультатно. А ребенок с вами вообще жить не хочет. Правильно, ребенок?

— Да!!! — заорал Костик. — Не поеду на дачу. И даже в гости к вам не поеду.