— Рад с вами познакомиться,— быстро подходя к Роуперу густым басом промолвил полковник.— Виски?

Был десятый час утра, время, когда ни один англичанин виски не пьет. Однако Роупер не отважился отказаться.

Полковник подошел к невысокому столику, сел в кресло, показав Роуперу на кресло напротив, пододвинул к себе высокую бутылку и стакан. Налил в стакан прозрачной жидкости, добавил из сифона, стоявшего тут же, содовой и подвинул бутылку майору. Роупер поспешно проделал те же операции, что и полковник.

— За короля,— сказал полковник.

— За короля,— эхом отозвался майор.

— Курите? — спросил полковник, доставая из кожаной шкатулки, лежавшей на столике, длинную гавану и снова запирая шкатулку маленьким ключиком, который висел у него среди брелоков.

— Сигареты,— сказал Роупер, поняв, что претендовать на гавану после того, как у тебя перед носом замкнули шкатулку, было бы дерзостью и унижением.

— В вашем возрасте я тоже отдавал предпочтение сигаретам,— прокряхтел полковник.

В комнату вбежал черный пудель. Он сел неподалеку от полковника и выжидающе посмотрел на него. Полковник поднялся, взял с другого, совсем крошечного столика в углу тарелочку с едой и поставил ее перед пуделем.

«Я попал в совершенно изысканное общество,— мысленно посмеялся над собой Роупер,— картины, сигары, собаки...»

— Собака всегда должна получать еду из рук своего хозяина. Не так ли? — обратился к Роуперу полковник.

Майор почтительно наклонил голову.

— Мне вас хорошо рекомендовали, мистер Роупер,— помолчав немного, сказал полковник.

— Рад слышать это, сэр.

— Рекомендовали как великолепного, находчивого разведчика и прекрасного британца.

Рекомендовать Роупера мог, конечно же, Мартин.

— Я всегда готов доказать это, сэр,— ответил Роупер полковнику.

— Благодарю вас. Мне сказали, что вы хорошо знаете немецкий язык?

— Да, сэр.

— А также французский?

— Да, сэр.

— Итальянский тоже?

— Да, сэр.

— Зачем одному человеку так много языков? — засмеялся полковник.

— Я достаточно тщательно готовился к профессии разведчика.

— Мне нравятся такие люди,— пробормотал полковник.

— Благодарю, сэр.

— Я хотел бы дать вам одно поручение.

— С радостью выполню его, сэр.

— Пусть вас не смущает моя форма... э-э...

— Подполковник Мартин предупредил меня, чтобы я ничему не удивлялся.

— Это великолепно: ничему не удивляться! Вас не удивит, если я скажу, что лично вами заинтересовалось одно очень важное лицо?

— Ди Пи? — невольно вырвалось у Роупера.

— Ви Ди Пи^[21],— поправил его полковник.— Вы даже не можете представить, насколько это серьезно.

— Я стараюсь представить,— сказал Роупер, краснея.

— Ваши действия тогда, в Северном океане, ваша решительность в те минуты — такие вещи не забываются, мой дорогой майор,— почти сентиментально проговорил полковник.— Только исключительные люди способны на это. Когда мертвые хватают живого, нужно быть железным человеком, чтобы идти вперед и не оглядываться на них. Не так ли?

— Совершенно точно, сэр!

— Сейчас для вас представляется возможность добывать в мертвецах.

— Не совсем понимаю вас, сэр.

— Очень просто, превратиться в мертвеца.

— Но, сэр! — воскликнул Роупер, считая неуместной столь дикую шутку со стороны степенного аристократа-полковника.

— Не волнуйтесь, мой дорогой майор,— успокоил его полковник,— речь идет о вашей формальной смерти. К тому же временной. На некоторое время. Фактически же вы будете живы и даже, я бы сказал, живы еще в большей степени, чем сейчас, потому что жизнь ваша будет отныне наполнена самой бурной деятельностью. То, что ждет вас, переживали, пожалуй, только британские разведчики времен полковника Лоуренса или легендарного Раффлеса^[22].

— Я весь внимание, сэр.

Не знаю, приходилось ли вам интересоваться когда-либо финансовыми вопросами. Скажем, вопросами валютными?

— Только в общей форме.

— Не беда. У нас есть время. Примерно за месяц вам преподадут все, что надо будет знать, а затем вы отправитесь через Лиссабон и Мадрид прямо в Швейцарию, откуда, очевидно, придется проникнуть в Италию.

— Да, сэр.

— Речь идет о намерениях нацистов выбросить на мировой рынок огромную массу фальшивых английских банкнот.

— Понимаю, сэр. Мы должны воспрепятствовать этому.

— Этому воспрепятствовать нельзя. Это надо использовать.

— Боюсь, что я вас снова не понимаю, сэр.

— Вам надо будет стать распространителем этих денег. Нацисты сейчас изыскивают способы такого распространения, у них ничего пока не выходит. Очевидно, они попробуют искать агентов по сбыту в нейтральной Швейцарии. Вот тогда-то вы и предложите свои услуги. О деталях не беспокойтесь, мы продумаем все до конца.

— Но, сэр,— воскликнул Роупер,— зачем же мне становиться распространителем фальшивых фунтов стерлингов!

— Чтобы выполнить свое задание,— сказал полковник и повторил: — Чтобы выполнить свое задание. Вы меня понимаете?

— Но я не знаю, о каком задании идет речь, сэр.

— Сейчас узнаете.

Полковник поднялся, быстро вышел из холла и, вернувшись через несколько минут, положил перед майором клочок бумаги, исписанный решительным твердым почерком, который Роуперу уже где-то приходилось видеть. Он только не мог вспомнить, где именно видел этот почерк, и поднял глаза на полковника, надеясь услышать от него, что значит этот клочок бумаги и этот мужской, странно знакомый почерк.

— Я уже говорил вам об очень важном лице, заинтересовавшемся вами,— сказал полковник.— По поручению этого лица я должен сообщить вам...

При этих словах полковник выпрямился. Подскочил со своего места, вытянулся в струнку и майор Роупер.

— Я должен сообщить вам,— продолжал полковник,— что вы отправляетесь в Италию с заданием достать несколько писем, написанных этим почерком,— писем, отосланных в разное время из Англии. Несколько писем. Чуть больше десятка. Достать любой ценой. Быть может, как раз за те самые фальшивые фунты стерлингов. Впрочем, они понадобятся вам только для того, чтобы вы упрочились на новом месте, чтобы вошли в доверие у фашистов и нацистов. За письма мы можем платить и настоящей валютой. Золотом, драгоценными камнями — чем угодно. Мы достаточно богаты для этого. И письма эти стоят расходов. Понятно, майор Роупер?

— Понятно, сэр.

— Письма эти,— полковник сделал паузу и пристально взглянул в глаза майору,— письма эти хранятся у мистера Муссолини. Бенито Муссолини — дуче Италии. Они адресовались ему.

— Да, сэр.

— Вот и все. Вы умираете на британской земле и воскреснете здесь же вместе с письмами одного очень важного лица. Запомните: не фотокопии писем, а оригиналы. Все, что вам будет нужно, сделают. Ваше будущее после войны надежно обеспечено.

«Собака всегда должна получать пищу из рук своего хозяина»,— вспомнил Роупер.

— Вы согласны? — спросил полковник.

— Да, сэр.

— Хотите подумать?

— Я привык выполнять приказы, а не рассматривать их как почву для размышлений или дискуссий.

— Прекрасно. Вы мне нравитесь все больше. Работу свою начнете по сигналу. Это будет одно какое-нибудь слово. Ну, скажем, «джорни»^[23]. Пусть это будет просто прогулка по Италии. Стало быть, «джорни».

— Да, сэр.

— Если по каким-нибудь причинам надо будет остановить операцию, я постараюсь уведомить вас об этом.

— Благодарю, сэр. Разрешите идти?

— Идите. И пусть хранит вас господь.

Когда Роупер был около двери, полковник задержал его еще на минуту.

— Надеюсь, что это беседа двух джентльменов? — сказал он.

— Да, сэр.

— Я так и знал. После войны мы, наверно, встретимся уже генералами. Как по-вашему? Джордж Хилл^[24]тоже начинал эту войну майором, как и вы, а сейчас уже бригадный генерал!

Он засмеялся. Гулко, как в бочку, засмеялся. А майор Роупер вдруг почувствовал, что у него подгибаются ноги. Вышел из комнаты, медленно прикрыл за собой дверь и обессиленно прислонился к косяку.