И сейчас Финк был уверен, что Гейдрих хочет угодить рейхсфюреру СС, дать ему в руки новый способ обогащения, заменив поиски «философского камня» фабрикацией фальшивых денег.

— Мы будем делать советские рубли! — высказал несмелую догадку Финк.

— Меня удивляет ваша ограниченность,—почти ласково проговорил Гейдрих.— За шесть лет нашего знакомства вы так, наверно, ничему и не научились, разве что насиловать молоденьких девчонок. Сейчас я преподам вам небольшой урок, после которого вы крепче будете держать язык за зубами.

Финк опешил. Он знал, какие «уроки» дает Гейдрих. Ждал, что влетят сейчас в комнату такие же головорезы, как и он сам, схватят его — и поминай как звали! Но в комнату неслышным шагом вошел высокий, начищенный и отполированный не хуже самого Гейдриха обер-лейтенант с зелеными петлицами ведомства адмирала Канариса, отсалютовал рукой, щелкнул каблуками, поклонился, чего Финк никак не ожидал, и приятным тихим голосом доложил:

— Обер-лейтенант Карлсен к вашим услугам, герр обер-группенфюрер.

«Карлсен» — это было что-то скандинавское. Финк презрительно поморщился. Он относился к абверу свысока,— по его убеждению, там собрались какие-то подозрительные людишки, враги фюрера. Собственно, он знал, что именно так думает и Гейдрих, и это придавало его пренебрежению к ведомству адмирала Канариса еще большую силу.

И действительно: сам начальник абвера — онемечившийся грек, сотрудники у него — какая-то разноплеменная братия, которой совсем не дороги интересы империи и которая только и думает о том, как бы изменить, как бы сделать что-то полезное для своих бывших отчизн. Взять хотя бы этого прилизанного ферта. Наверно, швед или датчанин, наверно, знает все языки на свете и готов служить всем на свете, лишь бы хорошо заплатили. Что же, интересно, он скажет?

— Объясните, Карлсен, этому господину,— лениво сказал Гейдрих,— объясните ему значение валюты, в том числе и нашей великогерманской рейхсмарки. Пожалуйста.

Карлсен еще раз поклонился, показывая свой подсолнечно-желтый пробор, заложил руки за спину и начал:

— Как известно, благодаря неслыханным успехам нашей экономики общепризнанный до сих пор обменный эквивалент всех ценностей — золото — отживает свой век. Происходит ускоренный процесс демонетизации золота. Мы стоим перед проблемой полного освобождения мира от бессмысленной власти золота. Так учит наш фюрер.

— Прекрасно, Карлсен,— мурлыкнул Гейдрих.— Прекрасно. Продолжайте, пожалуйста.

— На первых стадиях золото будет заменено валютами. Каковы признаки валюты? Первое: стабильность. Второе: интернациональное признание. Третье: свойство покупать все предлагаемые товары. Нетрудно убедиться, что из всех существующих сейчас мировых валют эти признаки всего ярче выражены у немецкой рейхсмарки. Это истина, которая не требует доказательств.

— Браво, Карлсен,—похвалил обер-лейтенанта Гейдрих.— Дальше. Что будет дальше?

— Со временем, когда Великогермания будет господствовать над всем миром, деньги отомрут вообще, как и золото. На экономическую арену вступят хозяйственные союзы, всеобъемлющие клиринговые системы, обмен товаров станет доминирующей формой.

— Стало быть, мы противники как золота, так и денег в принципе? — спросил Гейдрих.

— Да.

— Но это не означает, надеюсь, что мы можем допустить обесценение нашей марки?

— Ни в коем случае.

— И что мы можем, например, потакать разным фальшивомонетчикам?

— Преступных действий против нашей валютной системы мы не можем допускать ни в коем случае. Это карается законом везде. Международная конвенция по борьбе с подделкой бумаг, подписанная большинством государств мира, предусматривает, что подделка денежных знаков квалифицируется как одно из самых тяжких уголовных преступлений.

— Вам ясно, Финк? — спросил Гейдрих.

Финк ничего не понимал. Чего хочет от него обергруппенфюрер? Может, надо поехать в Вену и раскрыть шайку фальшивомонетчиков, во главе которой стоит этот доктор Гйотль? Но почему же тогда Гейдрих поручил привезти Гйотля к нему, да еще и с докладом? А может, под «докладом» он имел в виду просто судебный протокол? Разве кто- нибудь поймет этого Гейдриха! Он никогда не скажет напрямик, чего ему хочется.

— Надеюсь, вам все теперь ясно? — повторил Гейдрих и поднялся со своего кресла.

— Яволь! — вскочил и Финк. (Что еще он мог сказать!)

— Так вот, поезжайте в нашу веселую Вену и выполняйте задание.

— Яволь!

— И не забывайте обо всем, что здесь было сказано.

— Яволь!

В Вене Финк явился в бывший дворец Ротшильда к начальнику гестапо и СД бригаденфюреру СС Рашу и передал ему приказ Гейдриха. Он полагал, что бригаденфюрер скажет: «Моя хата с краю, и пусть приказ исполняет тот, кто его получил». Но, к удивлению его, все вышло иначе. Раш молча нажал кнопку звонка и приказал шарфюреру, возникшему на пороге словно дух из арабской сказки:

— Позовите ко мне оберштурмбанфюрера Гйотля.

Доктор Гйотль понравился Финку. Стройный, мускулистый мужчина, чуть выше среднего роста, с интеллигентным лицом, на котором выделялись большой, идеально ровный нос и маленькая, как у античного бога, верхняя губа. Темные, как у самого фюрера (ведь фюрер тоже австриец!), волосы, густые черные брови, из-под которых ласково посматривают красивые пытливые глаза. Голос у доктора сдержанный, гармоничный, ласковый.

«Да это настоящий аристократ!—подумал про себя Финк.— А я полагал, что встречу какого-то бандита».

Он и представления не имел, что скрывалось за приятной спортивной внешностью и изысканными манерами доктора Гйотля.

Карьера доктора началась удивительно. Молодой ученый Венского университета Гйотль, изучая историю европейских государств, заинтересовался делом ЭКШ. ЭКШ — сокращенное название «Этелькози Шеветсег» — тайной реакционной милитаристской организации, которая возникла в Венгрии в 1919 году для борьбы с революционным правительством Белы Куна. После захвата власти в стране капиталистами и помещиками ЭКШ развернула диверсионную деятельность против своих соседей — Чехословакии, Румынии и Болгарии, ставя перед собой цель — вернуть Венгрии территории, утраченные в результате Трианонского мирного договора. Для диверсии необходимы были деньги, и вот руководители ЭКШ — адмирал Хорти, граф Телеки, земельный магнат князь Виндишгрец — организовали производство фальшивых денег. Фальсифицировали румынские, чешские и французские банкноты. Это была ошибка: можно было обманывать один банк, но водить за нос банки сразу трех государств — это уж слишком. Рано или поздно тайное должно было стать явным. Так и получилось. В 1936 году в Будапеште разразился скандальный процесс, в результате которого князь Виндишгрец очутился за решеткой, а вся Европа заговорила о венгерских махинаторах.

На тему о производстве венгерской ЭКШ фальшивых денег Гйотль написал небольшое исследование, перед этим выучив чуть ли не наизусть все материалы будапештского процесса. Читателем этого «исследования» (пожалуй, единственным) был Гейдрих, который уже тогда просматривал записки университета, подыскивая людей, которые со временем должны были поставить науку на службу СС и гестапо, изобретая «душегубки», газ «циклон» и печально известные газовые камеры. Шеф гестапо сразу же понял, что за птица этот Гйотль, и в Вену полетел приказ предложить доктору службу в СС, мотивированный тем, что СС требуются люди образованные и мыслящие. Гйотль не колебался ни минуты. Без сожаления оставил он университет и отправился в Чехословакию, где под руководством Конрада Генлейна готовил «пятую колонну», сыгравшую через год такую значительную роль в захвате Чехословакии Гитлером. Два года спустя он уже был снова в родной Вене — оберштурмбанфюрером СС, но стремился теперь не к научным подвигам, а к тому, чтобы как можно лучше разработать планы шпионской сети в Югославии по поручению из Берлина. И вот теперь его звал к себе сам Гейдрих, приказывая привезти детальный план производства и распространения фальшивых денег.