Жуперр зло усмехнулся.
Тайный руководитель Агоры не нашёл нужным поздороваться, представиться, поинтересоваться, в каком состоянии находится его адресат, как обычно это принято между людьми.
«Человек ли он?» – впервые подумал Жуперр и не удивился своему предположению, но от него на душе не стало лучше. Напротив, тоскливее. Говорят же, век выродков ещё придёт, когда люди деградируют окончательно. Они даже как будто создавались для альтернативы будущих разумных Земли.
Так ли было на самом деле или нет, но у Жуперра появилось ощущение тупика. Он мгновенно возник перед ним незримым препятствием – бесконечно тёмным. Становилось ясно, что просто так, без потерь, через него не пройти, а придётся чем-то поступиться. Иллюзиями, жизненной установкой, властью… Или чем иным. И всё явнее становится очевидным тот факт, что, чем быстрее и легче удастся шагнуть дальше, через барьер, тем чувствительнее и больнее будут потери.
– Ты меня слышишь, Жуперр? – терпеливо напомнил о себе агоровец.
– Собираюсь с духом. Думаю что сказать.
– Не надо. Начни по порядку.
Жуперр, злясь на собеседника и проклиная самого себя за неуверенность и предательскую робость перед ним, вяло поведал о последних событиях на острове. Рассказ вышел унылым и бесконечно безнадежным.
– Ну, ну, Жуперр. Ты же никогда не был пессимистом, – неожиданно мягко заявил агоровец и, как показалось Жуперру, захихикал себе в кулак, словно сказал невесть какую шутку.
– Я рассказал о том, что есть. Зачем мне приукрашивать что-либо, если всё идёт не совсем так, как предполагалось. Тем более что я начинаю подозревать…
– И правильно делаешь, – перебил его голос с другой стороны связи. – Видишь ли, Жуперр, оказалось… – Собеседник тескомовца помолчал. В эфире пискнуло, потом отдалённо прошипело вспененной водой. Стихло. – Мы с тобой как обычные люди, – (Жуперр вздохнул: он что, читает мысли на расстоянии?) – вполне можем то, что я сейчас скажу тебе, воспринимать по-разному: верить как в истину или не верить этому, как несусветной чепухе. Однако как, скажем так, обличённые властью, мы с тобой, даже не веря ни во что, обязаны всё проверить и, главное, суметь во время предпринять соответствующие меры. – Жуперр опять вздохнул, теперь по поводу многословия и витиеватости речи говорящего – чего он тянет? – Так вот, – неторопливо, как при чтении нравоучения, продолжал агоровец, – этот мальчик не просто Бланка, а Три-Бланка…
Жуперр мычанием выразил своё отношение к услышанному.
На него неожиданно накатилась волна ностальгического воспоминания далекого уже детства, проведенного в небольшом хабулине отца рядом с надвигающимся Краем Суременных гор.
– …и когда придёт к людям Три-Бланка, – говорила глухим надтреснутым голосом старая-престарая Лупинера и закатывала под верхние веки глаза для большей убедительности, – многие не поверят ему, а другие, злые и испорченные, постараются убить его, чтобы оставить всё как было. Но убить Три-Бланку нельзя. Нельзя убить и его друзей… А кто поднимет на него меч, тот от него и сам погибнет…
«Стоп!» – одернул себя Жуперр.
Сказки всё это и бред.
Сказки Лупинеры, сказки для детей…
– Тоже, наверное, вспомнил, а? – спросил агоровец. – Кто тебе о нём рассказывал?
– Лупинера, – машинально отозвался Жуперр. Спохватился: – И что из всего этого следует? – спросил он напористо, переводя разговор в серьёзное русло. – Сказочный Три-Бланка, надеюсь, отличается от этого… реального. Если он, конечно, тот, за кого себя выдаёт.
Агоровец, похоже, опять сдавленно посмеялся в кулак.
– Э, нет, Жуперр. Он не может себя за него выдавать.
– Это почему же?
– А потому. Он ещё не знает, что является Три-Бланкой. Его зовут Камратом. Иного имени ему не известно.
– То есть, – растерялся предводитель Южного Тескома, – ты хочешь сказать…
– Да, Жуперр, именно это я и хотел сказать, что ты слышал. Он ничего о себе не знает. И те, кто там, на острове, с ним идёт и опекает его, тоже находятся в неведении.
– Вот оно что… Тогда…
– Никакого тогда, Жуперр! К сожалению, и вот почему. – На другом конце связи установилась продолжительная тишина. – Ты думаешь, почему два месяца Теском, бросив практически всё, шёл по его пятам, устраивал ему засады, вступал с ним в непосредственный контакт – и всё безрезультатно? Мы на этом потеряли бойцов убитыми столько, сколько до того потеряли за сорок семь лет! Это, правда, без учёта глупости, сотворённой в Габуне Зимбантеком. Тебе такой расклад о чём-нибудь говорит?
– За сорок семь лет… – пробормотал потрясённый Жуперр. – Неужели такие потери?
– Именно такие. Потерь же в той кучке разумных, которая сплотилась вокруг него, нет. Ни одного, Жуперр! Ни одного! – агоровец закашлялся. – Извини! Я как начинаю считать, в горле першит. И это всё потому, что Три-Бланку и тех, кто с ним, убить нельзя. Тебе ведь так говорила… как её звали?.. Вот именно – ни его, ни его друзей! Так сказано в глупой детской сказочке, так оказалось в нашей реальной жизни.
– И что же? Кто меч на него поднимет, тот…
– Вот именно, Жуперр! Вот именно! Ничего иного я тебе не хотел сказать.
– Но-о… Но ведь могут быть совпадения. Случайности. Так складывались обстоятельства. И сказочный герой здесь ни при чём? В истории известны уже случаи…
– Я проанализировал все возможные и невозможные варианты. Его могли убить, поймать, выловить, если хочешь, через день-два после объявления розыска. О том знает вся бандека, каждый дурб и бандит… Соотношение одного к тысяче… Мы потеряли к тому же несколько шаров, посланных на его поиск.
Они помолчали,
– Мне крин вернуть? – неуверенно спросил Жуперр, но ответа не дождался, продолжил: – Там сейчас должны появиться шары из Пертока. Их тоже завернуть обратно?
– М-да… А надо ли возвращать? – агоровец явно задумался. В его высказывании не прослеживался вопрос, а размышление. – Пусть оно там всё идёт своим чередом. Зачем тебе ненужные разговоры и вопросы тех, кто вернётся, не добившись ничего?..
– Они и так ничего не добьются, если дело обстоит именно так, как ты утверждаешь. Что они смогут против Три-Бланки?
– Они – ничего. Но Три-Бланку всё-таки надо поймать. Не убить, заметь, а именно поймать. И ты, Жуперр, в состоянии это сделать… Что молчишь?
Тескомовец усиленно вспоминал, где и от кого он слышал неизменное словечко – именно, с таким постоянством произносимое его собеседником? А ведь он когда-то слышал от кого-то. Но от кого? Однако вопрос агоровца о его молчании выветрил из памяти, мелькнувшую было догадку.
– Ты хочешь, чтобы я пошёл и сгрёб его в охапку? – начал вновь злиться на собеседника Жуперр.
– Ну, зачем же так?
– А как ещё? Тритундовый меч он мне просто так не отдаст? Не отдаст, коль я его не ухвачу за руку! А как это сделать? Сам без руки останусь.
– Да уж… С тритундой не всё понятно. Откуда она может взяться? Я ещё над этим подумаю. Ты считаешь, это Три-Бланка владеет таким мечом?
– Не знаю наверняка. Я же говорил, предположение о тритунде сделал Тлуман…
– Он знает о тритунде?
– Он многое что знает, потому я его и держу при себе. Хотя порой хочется выгнать его из бойцов и забыть как раз за это, за всезнайство. Ладно, о нём… А у кого, кроме как у Три-Бланки она может быть? Он сам явился по сути дела из небытия, и тритунда оттуда же… Да, все убитые – бандиты… Ещё Тлуман говорил о женщинах и каких-то дурбах. А вот был ли среди них мальчик, неизвестно. Неувязки какие-то. Одна за другой.
– Был ли там мальчик или нет, но мы знаем, что он где-то там. Известно также точно, что он идёт в Примето. Только половодье остановило его, иначе он давно уже был бы в городе. Так что, рано или поздно, он постарается в город войти. По всей видимости, тайно. Ему и его окружению о наших действиях против них кое-что известно, так что через городские ворота они не пойдут, а будут искать вход в город через проточины. Их там у вас предостаточно. Стены как решето… Поэтому, Жуперр, – голос говорящего построжел и приобрёл приказные нотки, – озаботься сделать так, чтобы такой лаз в стене для Три-Бланки нашёлся и устрой ловушку где-нибудь по проходу в виде каменного мешка, а лучше применить, хотя бы с одной стороны, железную решетку. Тритунда железа не любит. Когда он достаточно посидит взаперти без еды, с ним можно будет поговорить.
