А вот она, голубушка, сидит перед ним. И тряпки перед собой держит. Ого, а в тряпках-то призрак. Все родовые особенности налицо!

Пауза затягивалась, командир заставил себя сказать:

– Кто… куратор?

– Должен быть Ивэн, конечно. А свободен только я. Получается, моя очередь, – признался Джон и поморщился.

– Да. И как тебя звать, чудо?

– Марья Каланчина. Но нас двое.

– Вижу. Джон, девушку разместить согласно ее предпочтениям, сегодня отдыхает, завтра утром ожидаю ее с призраком в 9.00. Вопросы?

– Вопросов нет, командир.

– Свободны.

Девушка тоже промолчала, Джон с подопечной вышли, Ивэн, чуть помедлив, ушел за ними. Командир отправил запись командующему и повернулся к знаменитой четверке привидений:

– Что скажете?

– Грядут перемены.

Разумеется, завели меня в зал, отделанный серым камнем.

Джон велел подождать, вышел и вернулся с огромным дядькой, примерно его возраста. Только Джон в серой одежде, явно форме: штаны заправлены в сапоги на шнуровке, и китель на шнуровке – полная маскировка на фоне стен, надо присматриваться. А дядька одет в свободные одежды: зеленые штаны как шаровары, футболка белая, куртка-разлетайка темно-зеленая распахнута. Обут в мягкие тапочки. Дядька ярче и сам улыбчивый, гораздо приятнее Джона.

– Марья, я Александр, маг-бытовик. Сделаем все, как тебе привычнее, а раскрасишь сама. Договорились?

– Давайте поэтапно. Что делаем и зачем?

– Создаем место для проживания. С учетом особенности твоей культуры и твоих предпочтений.

– Да утра я вполне обойдусь спальным местом и, простите, туалетом. А дальше будет видно.

– Ты же девушка!

– Ну…да. И что?

– Хорошо. Как скажешь. Что делаем?

– На чем у вас спят?

– Кто на полу, кто себя подвешивает, кто как. Мы спим в мешках обычно.

– Понятно, что ничего опять не понятно. Тогда делаем так. Горизонтальная плоскость на подпорках,  у нас называется кровать или тахта. У вас есть кровати в принципе?

– Есть. Они во всех мирах есть.

– Отлично. Мне нужна кровать. И одеяло. Это главное.

– Подушку – можно?

– Можно все для кровати, что у вас принято.

Дядечка ушел примерно через час.

Зашла в душ, проверила бабулю и улеглась.

Штаб 1 круга

Командир стоял навытяжку рядом с командующим. Оба молчали.

Командующий смотрел на мониторы с записью.

– А покажи, что сделали в ее жилище?

Камера услужливо включилась.

Огромное помещение пустой казармы так необжитым и осталось. В  самом углу, подальше от входной двери, на деревянной кровати, лежала фигурка, совершенно закутанная в одеяло, даже лица не было видно, только кончик косы уныло свисал с подушки.

У кровати стояла тумбочка с каким-то светильником, за тумбочкой виднелась ширма.

– Что за ширмой?

– Душ, туалет.

– И все?

– Все.

– Значит, не определилась. Обучаете?

– А как же. По полной программе, активация с десяти утра. Удачно она спать улеглась. Маг попросил добавить ей лично основы бытовой магии. Она вопросы задавала.

– Какие?

– Например, как избежать повышенной влажности в доме.

– Странный вопрос.

– Да.

– А братец твой как удивил!

– Не то слово! Биохимики взяли у него все анализы. Генетики спорят.

– Пусть спорят, тут явно боги вмешались, – командующий помолчал и добавил, – грядут перемены.

Россия,  город Энск

Вампир Иванов понял, что он совершенно несчастлив на празднике в честь своего семидесятилетия. Абсолютно и беспросветно несчастлив.

Ему впервые сменили документы, казалось, живи да радуйся. Выглядел, по человеческим меркам, на шестнадцать лет лет, по новеньким документам исполнилось восемнадцать, Филипп Филиппович Иванов, и юный вампир честно собирался отслужить годик на какой-нибудь заставе.

Но глава клана сделал ему подарок на дне рождения:

– Филипп, клан пошел тебе навстречу, завтра едем на точку, где ты отдашь свой долг Родине.

– А где… эта точка?

С главы станется отправить далеко в горы. Или в болото.

Но стильный и мужественный вампир, лет сорока на вид, сменивший документы пять раз, успокаивающе махнул рукой:

– Нет, совсем рядом, в пригороде. Поживешь там в общежитии, один выходной в неделю, отоспишься как следует. Свою машину, конечно, оставишь дома, но автобусы ходят регулярно. Я тебя сам отвезу, познакомлю, не волнуйся, два года быстро пролетят.

– Как это – два года? Почему?!

– Альтернативная армейская служба 21 месяц, почти два года, даже меньше. А как ты хотел? Стрелять и драться ты не желаешь, парашют тебе не мил, в море укачивает. Два года по уходу за больными. В хосписе. Завтра в 7.00 быть у меня. Иди отдыхать.

Сидоров и Петров подхватили Иванова под белы рученьки и повели на верхний этаж.

Фейерверки в свою честь именинник смотрел из окна, а потом лежал носом к стенке. Гости танцевали всю ночь. Праздник, безусловно, удался.

Разбудила меня бабуля!

– Марья, а где это мы?

– Бабулечка, на том свете!

– Надо же! Вот так и подумаешь, стоило ли так долго ждать. Сухо, чисто, тепло. Вставай, все расскажешь.

– Умоюсь только.

Все получилось, спасибо призракам!

– А завтрак тебе тут дают?

– Не знаю еще, но чувствую себя нормально, слушай!

Рассказывала негромко, почти шепотом, почему-то возникало ощущение чужого взгляда, подумала и повернулась к нему спиной.

Бабуля дотошно расспрашивала, может, что-то сопоставляла с тем, что знала от мамаши, все-таки ее дочь родная. Только отношения с ней не сложились. Совсем.

Деда я не видела, не успела. Он был отличным хирургом, бабуля – операционной медсестрой, работали они вместе. Дед гораздо старше, когда молоденькая сестричка появилась в районной больнице и попросилась в хирургию, все в отделении были против новенькой, кроме старшей медсестры. Она и поставила будущую мою бабулю к будущему деду в пару, как к наиболее выдержанному и опытному врачу.

Уж не знаю, насколько доктор был опытен в житейских вопросах, женат он не был, но выдержка ему изменила, и он зачастил в гости в комнатку среднего медперсонала.

Поженились они почти сразу и счастливо прожили вместе тридцать лет и три года, как в сказке.

Несчастной была только единственная дочь, потому что в районной больнице зарплата у родителей была смехотворной, а благодарность они ни продуктами, ни как-либо еще принципиально не принимали.

Бабуля рассказывала, что как-то раз один больной подарил ей коробку шоколадных конфет на день рождения, и она принесла конфеты домой. Дед молча взял жену за руку и повел назад в больницу. Больной уже уехал, конфеты в результате ели гардеробщицы. А дочь запомнила и не простила. С этой коробки отношения окончательно разладились. Дед ушел из жизни раньше жены, на зарплату медсестры жить было невесело, дочь все время бабулю попрекала, а потом родилась я, и моя мамаша съехала от нас при первой возможности. Бабуля даже не поняла, куда.

Поговорить мы толком не успели, в дверь стукнули и сразу вошли Джон и Ваня этот, принесли опять паек. Спасибо.

Удивительно невкусно, честно скажу, но даже думать о еде потом не хочется. Может, у них на это и расчет, я ж не знаю.

И все вместе пошли к командиру. Его я уже видела, а бабуля – нет, и она рассматривала местное  начальство с большим интересом.

Смотреть там особо нечего, так мне показалось. Тощий, но мускулистый, серая форма на нем в обтяжку, плечи и руки видно отчетливо. Рост, правда, отличный, ну, раз выше меня, острижен коротко, блондин. Какие эмоции испытывает – непонятно. В балетной школе девочки приносили любимых кукол, у кого были, конечно. В основном – Барби и Кенов. Вот этот командир просто вылитый Кен, на вид холодный и бесчувственный, кукла и кукла. Ванька их проще, но живой.