От снижения объемов торговли страдали города и более всего жители Нижневолжской городской агломерации, места, где сходились пути транзитной торговли Север-Юг и Запад-Восток. Нищали государственные чиновники, аристократы и зависимая от них челядь, усадебные клиенты и вольноотпущенники, независимые владельцы мастерских, свободные ремесленники, купцы. Иноземные купцы, квалифицированные ремесленники покидали города. По мере обнищания элиты беднеющие города стали покидать иноземные мастера, ученые, приглашенные ранее ко двору или богатыми сановниками.

Если бы народ мог бы продолжать жить своей жизнью независимо от элиты, лишающейся доходов и стремящейся компенсировать потери за счет ближних своих, то, возможно, падение не было бы столь глубоким. Но в предыдущий период народ и знать не просто действовали в одном направлении, они действовали совместно. Возникла единая экономическая, социальная и культурная ткань общества, где все элементы взаимосвязаны. В такой ситуации, если система деградирует, то деградирует вся. Если процветает знать, ставшая стратой менеджеров, то процветают все, если нищает знать, то нищают все, если элита начинает решать проблемы в междоусобной вооруженной борьбе, то в вооруженную борьбу втягиваются все. Возникшее единство народа и элиты, бывшее недавно великим благом, обернулось наихудшим злом.

В демократическом государстве, т. е. в государстве, где руководство осуществляется из нескольких центров, деградация одного из них вовсе не обязательно приводит к деградации всех. Так, в мирной степи распри знати не обязательно отражаются на жизни народа. В тоталитарном государстве, то есть в системе с руководством из одного центра, деградация этого центра означает деградацию всей системы. При этом, чем система проще, тем падение меньше, чем сложнее, тем больше. Золотая Орда с ее высокоорганизованным политическим и экономическим центром — Нижневолжской городской агломерацией — была для средневековья сложной системой (более сложной был Китай и немногие другие страны Востока). С большой высоты и падать приходится далеко. В результате фактической безгосударственности с конца жизни седьмого поколения империя лишилась больше половины земель и подданных, а достижения городской цивилизации были сведены почти на нет.

Многочисленные группировки элиты постепенно втягивали в свою вооруженную борьбу все слои кочевого и городского населения. Страна распалась на автономные части. Если седьмое поколение еще не полностью было вовлечено в междоусобицу элиты, то все восьмое не могло заниматься ничем иным, кроме как участием в беспощадной борьбе верхов за власть, теряя гражданские знания, профессии, квалификации.

Особенно сильно страдали нижневолжские города. Напомним, что экономически они были единым целым со средневолжскими, которые являлись их сырьевой промышленной и сельскохозяйственной периферией. С образованием двух самостоятельных княжеств на Средней Волге, одного на левом берегу с центром в городе Булгар, другого на правом с центром в городе Наровчат, «большая территория на Средней Волге оказалась оторванной от Сарая» (Сафаргалиев). Иными словами, де-факто в начале жизни восьмого поколения началась блокада Нижневолжской городской агломерации — административного, хозяйственного и культурного центра, образно говоря, мозга и сердца империи. «В период смуты нижневолжские города умирали в прямом и переносном смысле. На месте прежних городских кварталов росли кладбища. Исследованные участки района между Кучугурами и Красным бугром при Тохтамыше большей частью представляли собою пустыри и кладбища… А в XV столетии почти вся территория Сарая превращается в кладбище» (Рудаков).

Как пишет археолог В.Г. Рудаков о результатах своих раскопок в Сарае Бату, «отличительной особенностью этой части города было существование здесь в середине XIV века, наряду с домами рядовых жителей, крупных аристократических усадеб… Общим для обоих районов является то, что застроены они были, в основном, к началу 1330-х годов, а расцвет их приходится на 1330–1360-е годы… В период междоусобиц (1360–1370-е годы) данный район, как, впрочем, и весь город, приходит в упадок. Нарушается стройная система улиц. Забрасываются и засыпаются водоемы-хаузы, дренажные канавы и арыки. Прекращают работу многие мастерские. Перестают функционировать соборная мечеть и общественная баня-хаммам, выходившие фасадами на площадь. Гибнут все пять больших аристократических усадеб примерно в одно и то же время: в конце 1366 года. Та же картина наблюдается и на остальных раскопах этого района городища (Выделено мной — Э.К.).

На сердце империи, колыбель цивилизации, центр этногенеза татар обрушились немыслимые даже по меркам современного общества беды: все было против них — чума, климат, мировая торговля, внутренняя экономическая блокада.

За все это время до Тохтамыша не появилось ни одного общепризнанного политического лидера, способного объединить интересы знати и разноплеменного населения империи.

В предыдущих работах, посвященных Золотой Орде, говоря об экологических, экономических и социальных причинах смуты, мы не затрагивали политические, а более конкретно, проблему престолонаследия. Оставаясь в тени других объективных причин, проблема престолонаследия стала явственной в исследовании жизни поколений.

Как уже упоминалось, в Золотой Орде не был четко определен принцип престолонаследия.

Если не определен принцип престолонаследия, монархов возводит на престол не право, а сила.

В Западной Европе действовал принцип майората, по которому любой собственник мог передавать свою основную собственность лишь одному прямому наследнику мужского пола, как правило, старшему сыну. Для крестьян и феодалов основной вид собственности — недвижимость. При этом для феодалов власть и собственность было одним целым. Это означало, что лишь прямые потомки могли претендовать на власть, любые другие претенденты не имели законных оснований, то есть в глазах общества являлись узурпаторами законной власти-собственности.

Джучиды, подобно Рюриковичам, владевшим Русью как коллективной родовой собственностью, все могли претендовать и на местную, и на верховную власть. На верховную власть нужно было получить согласие остальных претендентов. Это «согласие» достигалось физическим устранением активных и устрашением пассивных конкурентов.

В борьбе за власть выживал сильнейший. На этапе борьбы за власть, его не должны были останавливать никакие чувства, привязанности, моральные принципы. Только при таких личных качествах борьба за власть могла быть кратковременной и с наименьшими человеческими жертвами. Оптимальный вариант — быстрый дворцовый переворот, не затрагивающий работу государственного аппарата и жизнь народа.

Этот сильнейший должен был быть выдающейся личностью, не только решительность, но и ум которого должны были значительно превосходить волевые и интеллектуальные способности соперников. Эти же качества после прихода к власти обеспечивали эффективное руководство государственным аппаратом и укрепление власти за счет проведения внутренней и внешней политики в интересах широких слоев общества.

В такой ситуации чем меньше было харизмы у какого-нибудь одного претендента — резко выраженного личного превосходства над другими — и чем меньше при прежнем властителе он заслужил понимания и поддержки со стороны влиятельных социальных слоев общества, тем больше возникает активных претендентов на верховную власть и стремления к независимости местной власти, находящейся в руках пассивных претендентов.

Чем больше число претендентов, тем более выдающимися способностями должен обладать какой-нибудь один из них. Для элиты Золотой Орды количество претендентов не могло достигнуть той критической массы, когда количество переходит в качество. Как писал Г.С. Губайдуллин, в XVI веке в Астраханском ханстве «было 500 представителей «белой кости» на 10.000 представителей других слоев». Конечно, это не столько количественная, сколько качественная оценка, но, безусловно, потомки Джучи исчислялись не сотнями, а тысячами.