Наконец-то улыбка, которая коснулась ее губ, была искренней.

— Вечер жалости, да?

Я пожал плечами. Я бы не назвал это так, но если она хотела думать об этом в таких терминах, то лучше было бы держать рот на замке. Я взял большое сервировочное блюдо и начал накладывать спагетти в ее тарелку.

Роуз наклонилась вперед и потянулась к моей руке, обхватив своими пальцами мое запястье, когда я собирался положить еще пасты. На ее лице расцвела небольшая улыбка.

— Я думаю, этого более чем достаточно для меня, как ты думаешь?

Я еще раз взглянул на ее тарелку и решил, что этого вполне достаточно. Я всегда мог тайком положить еще на ее тарелку, когда она закончит. Я отпустил ложку со спагетти и потянулся за соусом болоньезе. Она попыталась остановить меня после второй ложки, но я незаметно положил еще одну.

Когда я поднял глаза, она улыбалась мне. Это было гораздо ближе к ее обычной улыбке, поэтому я начал расслабляться.

— Свежий чабрец?

Ее ухмылка стала еще шире, и она снова кивнула.

— Мне нравится эта твоя сторона.

— Какая сторона? — рассеянно спросил я.

— Эта домашняя сторона. Она тебе идет.

Когда ее тарелка была готова, я протянул ей ее, и ей пришлось держать ее двумя руками, прежде чем она смогла поставить ее перед собой. Наклонившись над едой, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Пахнет потрясающе. Ты был прав, я умираю с голоду.

Я не мог оторвать от нее глаз, даже когда взял свою тарелку и начал тот же процесс.

— Я всегда прав.

Она подняла на меня брови, ее ухмылка стала более игривой.

— Полегче. Я бы не сказала, что всегда.

— Я бы сказал. Давай, время идет. Начинай есть.

— Ты всегда такой командир, хотя…это точно правда.

Одарив ее пристальным взглядом, я ждал, пока она начнет. Роуз, не торопясь, устроилась поудобнее на стуле, а затем, наконец, начала есть.

Пожевав несколько секунд, она закрыла глаза и застонала, прежде чем наконец проглотить. Удовлетворенный тем, что она продолжит есть, я начал ужинать сам.

— Откуда ты это заказал? Это невероятно.

— Рад, что тебе нравится.

— Это тайное место? Боже! Это так вкусно, Джек!

Я продолжал жевать, а затем проглотил под ее ожидающим взглядом.

— Это я приготовил. Я ничего не заказывал.

Она остановилась с вилкой в нескольких сантиметрах от рта и опустила ее.

— Ты готовишь?

— Иногда, если у меня есть время.

Это вызвало еще одну красивую улыбку, и я решил, что всегда буду готовить для нее по понедельникам пасту или то, что она захочет.

— Ты потрясающий. — Она зажевала, но остановилась. — То есть это паста потрясающая.

— Я буду готовить по понедельникам.

Она тяжело сглотнула.

— Ты готовишь по понедельникам?

Я покачал головой и потянулся за стаканом с водой.

— Нет, я начну готовить для нас по понедельникам. Мне нравится проводить время на кухне.

— Можно я посмотрю? В следующий понедельник? Или ты не любишь компанию? О, и конечно, если операция пройдет хорошо и…

Мои глаза встретились с ее.

— Тебе не стоит заканчивать это предложение. Мне не нравится компания, но ты мне нравишься. Ты можешь посмотреть.

— Джек, мне кажется, мы флиртуем.

Я хмыкнул.

— Каждый понедельник, обещаешь?

Я посмотрел ей в глаза.

— Когда захочешь, Роуз.

— Тогда я тоже должна выбрать день, когда я буду готовить.

Мы продолжили есть.

— Если ты будешь готовить так же хорошо, как печь, я согласен.

— Мне нравится готовить, когда это не только для меня. По понедельникам будет день пасты?

— Ты хочешь, чтобы это был день пасты?

Она улыбнулась, ее голова покачивалась вверх-вниз.

— Думаю, мне бы это понравилось. Это будет наша первая традиция.

При последних словах тон ее голоса изменился, и я поднял глаза от своей тарелки, чтобы увидеть, что она улыбается мне. Моя ночь была уже сделана.

— Значит, день пасты.

— Итак, завтра…

— Нет. Я не хочу говорить о завтрашнем дне сегодня, если ты не против. — Она медленно положила вилку и перевела взгляд на меня. — Я полностью осознаю, что веду себя как полная… позволь мне поправить, я была капризной дивой по поводу всей этой болезни. Я также прекрасно понимаю, что по сравнению с некоторыми болезнями, это ничто, но моя проблема в том, что я просто боюсь. Это слишком близко к моему мозгу, как мне кажется, и это меня очень беспокоит. Мне не нравится, что я буду под анестезией и не буду знать, что происходит, не то чтобы я хотела знать или хотела быть в сознании, даже если бы это было возможно… Я особенно благодарна, что это будет эндоскопическая операция, а не вскрытие черепа, как это делали в те времена, потому что это, вероятно, убило бы меня, но… я все равно боюсь. Я говорила тебе, я боюсь сдавать кровь, так что операция… — Она решительно покачала головой. — И время не могло быть хуже.

Я разомкнул губы, но она не дала мне сказать то, что было у меня на уме.

— Как я уже сказала, сегодня я хочу вести себя так, как будто завтра будет еще один обычный день. Я просто хочу насладиться этим потрясающим ужином, который ты тайно приготовил для нас, а потом попытаться понять, что еще я могу выжать из своей ситуации. С остальным я разберусь завтра.

— С остальным мы разберемся завтра, — поправил я ее и получил кивок в ответ. — Что еще ты хотела выжать из своей ситуации? — спросил я, стараясь выглядеть только слегка любопытным. Я уже знал, что сделаю все, что она захочет.

Ее улыбка вернулась в полную силу.

— Я думала, ты никогда не спросишь. Так что… — Она подалась вперед на своем сиденье, накручивая спагетти на вилку, и посмотрела на меня. — Помнишь, ты говорил, что никогда не смотрел «Вам письмо»? Я подумала, что уютный фильм подойдет идеально для сегодняшнего вечера. И это не пустой фильм. Я обещаю, что тебе не будет скучно. Любой фильм с участием Тома Хэнкса просто великолепен, а его экранная химия с Мег Райан просто идеальна. Я уверен, что ты…

— Хорошо, — согласился я, держа руки ровно на столе и не сводя с нее глаз.

— Мы можем посмотреть его?

— Я сказал «хорошо», разве нет?

Ее смех застал меня врасплох, но я не был против.

— Довольна? — спросил я, улыбаясь ей в ответ.

Ее взгляд упал на мои губы.

— Да, Джек. Очень. Спасибо.

— Не за что. А теперь перестань болтать и продолжай есть.

Она широко улыбалась все время, пока болтала и втягивала меня в разговор за разговором во время ужина. Как бы хорошо я ни умел не показывать, что я думаю или чувствую, я не был уверен, хорошо ли я справился с этой задачей в этот вечер. Я слишком беспокоился о том, что принесет следующий день и что я буду делать, если с ней что-то случится, когда она будет вне моей досягаемости.

Мы встали из-за обеденного стола около семи тридцати вечера. Это был один из самых долгих ужинов в моей жизни, но поскольку Роуз выглядела счастливой, я не жаловался и не мог жаловаться. Она настояла на том, чтобы убрать всю посуду в посудомоечную машину, и я составил ей компанию, пока она не закончила. Ее улыбка не сходила с лица, и мне было приятно ее видеть.

Я приготовил ей чай и сделал себе чашку кофе. В пятницу я купил ей трюфели, потому что знал ее слабость к шоколаду, но так и не нашел подходящего момента, чтобы подарить их ей, поэтому я взял с собой элегантную коробку и положил ее на журнальный столик.

Я нашел пульт от Apple TV и начал искать фильм, о котором она говорила. Когда я нашел его, я загрузил его на свой аккаунт и нажал кнопку воспроизведения.

— Подожди, подожди. — Роуз вскочила и побежала к свету. — Так-то лучше.

Она вернулась, села и тут же подтянула под себя ноги, укрывшись большим вязаным пледом, который она принесла из своей комнаты. Я протянул ей кружку с чаем.

Она схватила меня за запястье правой рукой и притянула к себе.

— Начинается, садись.