Вот тут я и забыл про науку, если бы не замечтался так, завизжал бы. Посмотрел вниз, а там – девчонка, ушастая, разумеется, схватила меня за колено, заглядывает в глаза и улыбается, как могут улыбаться только маленькие дети. От облегчения я присел и поцеловал ее в макушку. Все-таки они хорошие, эти ушастые гоблины. Она отцепилась от моей ноги и побежала к маме. Ага, тут я увидел маму.

Тихо стало так, что я услышал собственное дыхание. Рыжая женщина, стоявшая неподалеку от лысого главаря, прижав острые уши, сверлила меня взглядом. Будто я могу ребенка съесть. Ага, щас, я ученый, можно сказать, а не чудовище какое-нибудь. Пять человек двинулись ко мне с мечами наперевес.

Да ладно, что я такого сделал то? Я уже готов был зарядить в ближайший переулок, но меня как-то слишком, я бы даже сказал неестественно быстро, окружили. Мечи они держали наготове, но тыкать в меня ими, видимо, не собирались. Просто обступили со всех сторон и двинулись с площади. Я обернулся, чтобы найти взглядом своего проводника, но его нигде не было.

Сначала я решил, что меня отправят обратно в лес, но мы повернули в другую сторону. Дома здесь были пониже и попроще. После еще нескольких поворотов мы остановились у одноэтажного домика с высоким крыльцом и покосившейся каменной пристройкой. Его окружал сад, в глубине которого сквозь деревья просвечивал небольшой флигель.

Меня провели во двор, все так же окружив плотным колючим кольцом. Подвели к массивной двери со старым ржавым засовом и затолкали внутрь. Дверь за моей спиной захлопнулась. Послышался лязг металла. Тюрьма, значит. А я, дурак, мечтал о пирожках.

Свет попадал в небольшое помещение сквозь щели между крышей и стенами, я попробовал дотянуться до них. Мне почти удалось, но они были настолько узкими, что даже просунув в них пальцы, я не смог ни подтянуться, ни выглянуть наружу, – со спортом у меня не очень, я уже говорил, – ни тем более выбраться из этого каменного сарая.

Помещение было почти пустым – тюрьма есть тюрьма. Соломенный матрас с наброшенной на него грубой тканью, емкость с водой, похожая на огромную бочку, ковш, чтобы зачерпнуть воду, что я сразу и сделал. От долгого перехода и волнения у меня пересохло в горле. У ручья я напиться не догадался: слишком увлекся ушами своего попутчика.

Надо бы хорошенько все обдумать: как себя вести, что говорить, если странные люди начнут расспрашивать. Очень не нравится слово допрашивать. Я начал искать теплую одежду или одеяло: то, которым укрывался на лесной поляне, осталось у ручья. Но их не было. Заморозить они меня решили, что ли? День начал потихоньку угасать, скоро станет жутко холодно, а на мне только футболка и штаны от пижамы.

Я опустился на кровать и понял, что бесконечно устал. События последних двух дней обрушились, как лавина, уносящая в пропасть неосторожно повысившего голос альпиниста. Где ж я так накричать успел? В ушах били колокола, но они странным образом меня усыпляли. Чем больше я старался сосредоточиться и разработать план действий, тем быстрее погружался в забытье. Как заснул, не помню, просто подушка оказалась под головой, а глаза сами собой закрылись.

Проснулся я среди ночи, яркая лента призрачного сияния опоясывала потолок и наполняла комнату розоватым светом. На какую-то долю секунды мне показалось, что все произошедшее – лишь сон. Но воспоминания нахлынули, как стая саранчи, стрекоча и доводя мозг до судорог. Одно из них копошилось особенно активно. Разговор на лесной поляне. Вчера я о нем почти забыл, но сейчас что-то выталкивало его из водоворота мыслей настойчиво и упорно. Наверное, инстинкт самосохранения.

Первым говорил тот человек, которого я так и не видел.

– Что будем делать? Мы можем сами принять решение. Хочешь, поймаем его и прикончим до того, как он доберется до Снурка.

– Он может быть и не связан со Странником, – это уже голос моего знакомца. – До прошлого случая все, что у нас было – только легенды. Мы должны разобраться…

– Разобраться? Бариэграс уже во всем разобрался! Эти твари опасны. Чем быстрее остановим его, тем лучше.

– Нет, – опять коротко прозвучал знакомый голос. – Если он как-то связан с… той историей, мы должны выслушать его.

– Лель погибла, – продолжал первый, – хочешь, чтобы это повторилось, да как ты можешь даже смотреть на него?!

Кто такая Лель, я не понял, но в голосе вернувшегося за мной мохноухого прыгуна я слышал настоящую боль, а вот первый скорее злился и нервничал.

– Замолчи, – в низком голосе лязгнул приказ.

– Я тоже хочу понять, что произошло тогда, но нельзя допустить, чтобы еще кто-то пострадал, – не унимался собеседник.

– Замолчи, он нас слышит.

Тогда до меня дошло, что говорят обо мне. Дальше в разговор я не вникал, а потом и вовсе дал стрекоча, ломясь через кусты, как хромой лось.

Теперь-то я понимал: если бы они захотели, нашли бы меня через несколько минут. Но они не стали меня преследовать, даже оставили плащ, чтобы я мог переночевать в лесу. А потом вернулся только один. Видимо, мнения разошлись, и его собеседник, назвавший меня «опасной тварью» не захотел со мной знаться.

Совет собрался в доме наместника. Это не сулило ничего хорошего. Кто станет спорить с хозяином города в его собственном доме. Лан почувствовал напряжение, как только вошел в большой, нарочито просто обставленный двухэтажный дом. А вот Влад, похоже, был здесь не впервые и чувствовал себя комфортно: легко ориентировался в расположении комнат, быстро провел Лана в гостиную, где уже ждали почитаемые снуркцы.

И все-таки Лан решил рискнуть. Доводы за то, чтобы сохранить жизнь появившемуся в Лесу человеку казались ему более чем логичными, кто-то да прислушается к ним.

Медленно поднялся навстречу вошедшим Бариэграс, тяжелый взгляд словно посыпанных пеплом глаз остановился на Лане. Все в городе знали о редкой способности этих глаз проникать в мысли человека, смотревшего в них. Лан взгляда не отвел, постарался думать о дороге в Лес и оставленном там существе без эмоций. Ну нашли и нашли, хотя событие для Снурка значительное. Разведчики выполнили свою работу и поспешили доложить старшим.

– Событие для Снурка значительное, – начал Бариэграс, даже не пытаясь скрывать, что повторяет мысли Лана, – произошло сегодня. Разведчикам удалось выследить еще одного чужака.

По комнате пробежал шорох встревоженных шепотков. Все ждали продолжения, но Бариэграс молчал. Лан опустил глаза, его мысли прочитать было невозможно, а заискивающий взгляд Влада наместник игнорировал. Тут резко поднялся Вольг – сын наместника, его правая рука и командир крошечной армии Снурка.

– Ну и где же она? – рявкнул он. – Покажите скорее нам голову этого чудовища, герои!

В кругу старейшин замерла тишина. Стало ясно, что спорить с этими двумя никто не собирается.

– Мы оставили его в Лесу до вашего решения, – промямлил потерявший весь энтузиазм Влад, – думали, так будет лучше… – он тоже потупил взгляд, потерявшись под напором властителей города.

– Сколько вам говорить, думать – не ваша забота, – сорвался с полоборота Вольг.

– Надо похвалить наших молодцов, – неожиданно смягчился Бариэграс. Никуда преступник из Леса не денется, завтра приведете его в Снурк.

Лан ждал вопросов, но, похоже, Совет не интересовался его мнением, решение примут наместник и его сын. Надежда повлиять на исход дела умерла, даже не распустившись. В гробовой тишине Влад с Ланом вышли на площадь. Как же Лану хотелось покончить с этим, показать всем, что он – не простой мальчишка, мнение которого никого не должно интересовать, что он сильнее оставшихся за закрытой дверью. Всех вместе взятых…

Лан усмехнулся. Если бы они знали о его истинных способностях, стали бы считаться с его мнением? Или побыстрее избавились от него, как год назад избавились от Ириэга Дарна.