— Да и пёс бы с этим кулоном! Воспоминания жалко… Очень жалко. Но и это ничего. Главное, что ты у меня — живой! А теперь, идём скорее в дом! И барышень своих зови… — вытерев слёзы платком, ответил дедок: — Анжелина! Яблочко! Живо накрывайте на стол! У меня внучатый племянник приехал!

Курица с лошадкой тут же приняли человеческий облик и быстро побежали в дом. Милые девчата, как оказалось.

— Ох, Славик… Или, как там тебя сейчас? Володька же? — дедушка смотрел на меня настолько радостными глазами, что мне даже стало немного неудобно.

— Можно и Володька. — с улыбкой ответил я.

— Прекрасно! Ох, Володька… Знал бы ты, сколько мне тебе надо всего рассказать! А я ведь сперва думал, что Анастасия Долгорукова — ненастоящая… Подумал, что хотят развести на наследство, или ещё что… Но я вспомнил, что Хезовецкий издох! Тогда сразу понял, что это ты вернулся. И так обрадовался! Только вот, как с того света воротился — никак не пойму. Чай и не умирал вовсе? — радостно тараторил Митяй: — Ну, да не суть! Главное, что живой! И мундир-то, как сидит? Я ж тебя взрослым то только в ящике видел… Да и не тебя, наверное! Куклу восковую подбросили мне вместо тебя! Но, да не будем о грустном… Вон, как вымахал! От невест отбоя нет? Глупый вопрос… Конечно, отбоя нет! Хотя, к чему эти предположения? Сейчас сам всё расскажешь! Я кукурузу вырастил! Ну, до чего хороша! Будешь? Ай, опять глупый вопрос… Конечно, будешь!

Так дедушка и продолжал бормотать, выдавая случайные данные. Это было мило… Но внутри меня теперь боролось два чувства — небольшая неловкость и неистовое любопытство.

Я был на сто процентов уверен, что сейчас наверняка откроется нечто важное и очень интересное!

Теперь главное вывести разговор с Митяем в нужное русло.

Просто невероятно, насколько же удивительным и самобытным выглядел изнутри настоящий деревенский дом!

Низкие потолки, из-за которых мне приходилось наклонять голову, скрипучий деревянный пол, мебель из антикварного магазина и огромное количество вещей. Глаза разбегались… Нет, это нереально! Бытовая мелочёвка была повсюду. Начиная от старинных часов и заканчивая стеклянными игрушками с петельками сверху. Снеговики, елочные шишки, миниатюрные домики, совы и снежинки. Выглядело потрясающе!

А стояли игрушки на полках, рядом с электротехникой времён Мезозоя.

Стены были завешаны фотографиями, картинами, вышивкой и детскими почеркушками… На каждой рамке висела небольшая табличка с пометкой. Видимо, Митяй боялся заболеть склерозом.

А стену гостиной украшал широкий ковёр со сложным рисунком. Интересно, для чего?

В коридоре, откуда вела лесенка на второй этаж, расположилась старинная швейная машина. А чуть дальше, возле окна, в горшке — росла настоящая пальма. Правда, пока совсем небольшая. Но тем не менее! Данное растение не приспособлено для жизни в таком климате. Хм-м… и, как дед умудрился её вырастить?

Всё внутри дома было частью одной невероятной и доселе невиданной мною атмосферы. Всё показывало мне, что люди живут в этом доме уже давно. И что всеми этими вещами неоднократно пользовались…

Люди, как будто, наделили это место душой!

Впервые за всё время я видел не просто горшок, а маленькую часть семейной истории. Не, какую-то там картину, переоценённую искусствоведами, дабы избавиться от налогов, и, как следует навариться, а изображение прекрасного момента жизни. Не обычные почеркушки на древнем холодильнике, а очень важный подарок от младшего поколения.

Всё здесь дышало и жило!

Старая печка с трещиной, ржавые конфорки, полки с металлическими коробочками, которые успели пожелтеть от времени, маленькие оконца, что были завешаны мятой тюлью с очень броским узором, бежевые кухонные шкафы с кучей отметин… Да даже посуда выглядела так, словно пыталась рассказать, какую-то интересную жизненную историю.

А, на миниатюрных шторках виделись уже въевшиеся от времени пятнышки, скорее всего, тоже оставленные младшим поколением.

Половицы скрипели от каждого моего шага, придавая всей картине ещё больше аутентичности.

Просто невероятно!

Как такой хаос может сложиться в столь идеальную и уютную картину? Для меня это было настоящим секретом. Произведение искусства, которое отражало жизнь нескольких поколений. Великолепно!

— Чего ты, как не свой? — поинтересовался дед, намекая на моё замешательство и очарование.

— Просто, я никогда ничего подобного не видел… Это — потрясающе! — честно признался я.

— Да, ну, брось. — с улыбкой отмахнулся он: — Обычный деревенский домик. Ничего такого… Вот раньше у нас имение было… Там — да! А это… Это — так. Чисто для души. В общем, ты это… Садись… Не стесняйся. — Митяй жестом указал на небольшой табурет за столом. Как бы он не развалился под моим весом…

— Спасибо. — однако табурет, к моей великой радости, всё-таки выдержал внезапную напасть: — Дедуль, а ты тут, вообще, как?

— Я-то? — открыв печку, Митяй вытащил оттуда горшочек с пельменями: — А, чего мне станется? Всё хорошо. Только вот… пережил инсульт пару лет назад. Теперь левый глаз постоянно дёргается. Целители долго ехали, а восстанавливаться при помощи магии на постоянной основе — нельзя. Взял себя в руки. Соседи помогли. Вот теперь у меня почти каждый день нервный тик. Сперва сильно раздражало… А, сейчас — привык.

— Как с местными дела? — я только сейчас смог разглядеть богинь деда поближе.

Яблочко — которая была лошадкой, в человеческом облике оказалась типичной «первой барышней на районе». Губастая, высокая, с очень привлекательной фигурой. Длинные русые волосы были заплетены в мощную косу. А, какие же у Яблочка ресницы… Казалось, что она может взмахнуть ими и воспарить над землей. В общем, одним словом — юная красавица.

Анжелина, которая курочка — больше напоминала озорную девочку-подростка. Чёрные, как сама ночь волосы — были подстрижены под каре, а ярко-янтарные глаза с подозрением косились в мою сторону. Она иногда останавливалась, и о чём-то перешёптывалась с Яблочком. Только вот, лошадка на всё это лишь хихикала.

— С местными? Да… ты знаешь, что-то я в последнее время не очень рад их компании. Уж больно они навязчивыми стали. Совсем меня со счетов списали! Думают, что я немощный старик… А, это же совсем не так! Я старой закалки. Ещё лет тридцать смогу в одного — и в огороде пахать, и за домом ухаживать. — уверенно заявил Митяй и сел между Устиньей и Рудольф: — А ты, как я погляжу, сильным волшебником стал, да? Если мне не изменяет зрение — это богини из Великой Пятёрки?

— Вы нас знаете? — удивилась лиса.

— Ну, естественно! — улыбнулся дедуля: — Не раздумывая бросились спасать людей. Это — настоящий подвиг! К тому же — наше поколение знало всех своих героев в лицо! Я даже видел картину с вами. А вот нынешнее поколение уже всё… Им актёров из кино подавай.

— Времена изменились. Разве же это не прекрасно, мур-мя? — просияла Устинья, которой явно нравилось, когда ей припоминали великое прошлое.

— Изменились, и это очень хорошо! — согласился Митяй, а затем внимательно посмотрел на мой мундир: — Кстати, Володь… А, ты чего студенческий сюртук напялил? Тебе годков-то уже прилично для подобного.

— Наверстываю упущенное, так сказать. — ответил я: — К сожалению, в Польше не получилось.

— И то верно! — дедок поджёг масляную лампу щелчком пальцев: — И, как там поживает Университет?

— Всё так же пытается ковать будущее Российской Империи.

— Получается?

— Хех… С переменным успехом. — мы с дедом одновременно рассмеялись.

В этот момент Яблочко и Анжелина принесли пузатый самовар и быстро накрыли на стол.

— Кушай! Пельмени сам делал. Иногда, что-то находит… Начинаю лепить. И остановиться не могу. — улыбнулся дедок.

Вот так всегда! Говорят, что у мужчин нет депрессии… А, потом эти самые мужчины лепят по три сотни пельменей.

— И про хреновину не забывай. — Анжелина поставила рядом с тарелкой небольшую розетку с красной жижей. Пахнет довольно остро.