Он уткнулся в тарелку и активно заработал челюстями. Его лицо оставалось зелёным, мрачным и вытянутым.

– Я работаю в Вене, в генетической клинике, – проговорил он, не переставая жевать.

– Знаю, знаю, – поспешно заверил я, чтобы он не напрягался.

Макс недоумённо поднял брови: хорошо, что знаешь. Только зачем перебивать?

– В клинике происходит что-то странное.

Я молчал. Не перебивал. Он выразительно посмотрел на меня: типа, давай, перебивай! Выражай своё изумление.

Ну так я выразил! Задействовал все мимические мышцы лица!

Максу опять это не понравилось.

– Послушай, придурок! От тебя не требуются ужимки обезьяны!

– Ладно, – произнёс я с нажимом и даже скрежетнул зубами. В другое время я бы ему врезал! Но в другое время. Тогда Макс был зелёным и необычайно встревоженным.

– В нашей клинике работает секретная лаборатория.

Я пожал плечами. Максу не требовалось, чтобы я верил или не верил. Ему нужно было, чтобы я слушал и не перебивал.

– Всё засекречено. Никто ничего не знает. Думаю, там проводится эксперимент по пересадке человеческого сознания. Это вполне реальная задача. Геном человека содержит около двадцати тысяч генов. И только один процент отвечает за тело. Остальные гены отвечают за человеческое сознание.

Я напрягся: что это означает?

Макс снял очки и помассировал переносицу.

– Это означает, что один процент можно приживить к другим девяноста девяти.

– Сознание одного человека можно пересадить на тело другого человека?

– Именно так.

Макс откинулся на спинку стула и полюбовался эффектом, который произвёл на меня. Я был потрясён и обескуражен. Это открытие позволяло обеспечить бессмертие! Сознание пожилых можно вживлять в головы молодых! И всё! Вечная жизнь! Смерти больше нет!

– Клиника занимается бессмертием?

– Нет. Это недоступно для человечества.

– А для кого доступно? – спросил я и замолчал, осенённый догадкой.

Макс утвердительно закивал.

– Доступно для внеземных цивилизаций.

– В клинике орудуют инопланетяне?

Макс прокашлялся.

– Думаю, что так. Сознание инопланетян насаждают на человеческие тела.

– Мазафакер! – воскликнул я и бросил вилку с ножом.

Приборы так громко звякнули, что оглянулся официант. Я процедил: «Извините» и склонился над столом, чтобы лучше расслышать секреты, которые таила венская генетическая клиника.

– В клинику входят люди, а выходят инопланетяне. Среди них общественные и политические деятели, руководители государств и представители королевской династии. Они освоили парламент, захватили Европу и скоро войдут в систему управления миром.

Я недоверчиво покачал головой.

– Ты в это веришь? Макс!

– Это реальность.

Я не верил. Бредовые идеи и bike-shedding1 были не для меня!

От гения, каким являлся Макс, я отличался здоровым прагматизмом, лёгким характером и интересом к женщинам. Ни на секунду не выпускал из виду Марго. Внимательно отследил, как она съела салат, выпила кофе и перешла к клубнике. Поместила ягодку в рот и слегка придавила десной. Высосала сок и облизала губки! Сладенькая девочка!

Я надкусил пирог. О-о-о! Пирог был хорош! С яблоками и взбитыми сливками.

Меня одёрнул Макс:

– Не отвлекайся на баб! Не увлекайся едой! Говори по делу. Что думаешь?

Я дожевал пирог и смахнул крошки.

– Ты прав. Все мы в матрице. Нами кто-то управляет.

– Так оно и есть! Нами управляют! – Макс глотнул минералки. – Пришли из космоса, захватили влиятельные персоны и поместили в них своё инопланетное сознание. Моя фамилия принадлежит австрийской королевской династии. Завладев фамилией Гогенберг, они откроют любые двери и перевернут весь мир!

– Остановись, Макс! Это перебор.

Макс занервничал.

– Ты не понимаешь. Фамилия Гогенберг имеет прямое отношение к морганатической ветви Габсбург-Лотарингского дома Австрийского королевства.

– Да ладно! Ты не королевич!

Макс уставился на меня, как удав на кролика.

Я не сдавался.

– Точно. Не король! Твой дом не Габсбург-Лотарингский, а пятиэтажка на окраине Москвы.

Макс едва сдерживал негодование. Я не отступал.

– Успокойся, Макс! Вспомни прошлое своих предков. До революции они жили в Сибири, в небольшом немецком поселении. В тридцатые годы подвергались репрессиям. В сороковые сражались за Родину. После войны работали на заводе. Потребляли трудности, лишения и советскую бытовуху. В девяностые твои родители погибли. Твоим воспитанием занималась бабушка. Сейчас ты живёшь в Вене. Работаешь в клинике. Ты не королевич. Макс! Ты генетик. Врач. Молодой и перспективный учёный.

Я был убедителен. Макс это признал и потупился. Сделался маленьким и несчастным, совсем непохожим на себя, уверенного, спокойного, знающего всё то, что ему нужно в жизни. Наверное, ему было обидно, что он не королевский отпрыск. Хотя внешне он был похож на австрийского аристократа, герцога фон Гогенберга. Тот тоже был Максимилианом.

– Оставайся в России. Макс! Ты здесь в безопасности.

Подали кофе. Терпкий запах приятно защекотал ноздри, вытесняя пары депрессии, которые распространял Макс.

– Ты не понимаешь. Проблема гораздо глубже, чем тебе кажется. Инопланетяне завладеют миром и приступят к уничтожению человечества.

– Ты бредишь, Макс!

Макс замолчал, не найдя поддержки и понимания. Глянул в меню, изучил счёт и, аккуратно рассчитавшись, оставил чаевые.

– Кто эта девушка?

Я оживился.

– Сейчас узнаем!

Подхватив бутылку вина, мы направились к столику, где расположилась Марго.

– Кто ты есть? Девица-красавица!

Девица не ответила. Поднялась из-за стола и, бросив на ходу: «Поехали!», быстрым шагом направилась к выходу.

Мы с Максом переглянулись: как это понимать? Искра разума вспыхнула и тут же погасла: мы вскочили, как озабоченные кобели, и ринулись за ней.

За дверями нас ждал чудесный мир. Дождик закончился, выглянуло солнышко, и в сине-серых лужах отражались пухлые облака.

Нам не было тридцати. Мы были не женаты. Впереди ждала целая жизнь! И ещё один денёк в обществе красивой и дерзкой девчонки.

Погрузившись в старенький Sedan, мы направились в посёлок, где проживала Марго. Её родители были в отъезде, и в нашем распоряжении оказался огромный двухэтажный дом.

Это было уютное жилище с дорогой итальянской мебелью, картинами известных художников и современной бытовой техникой.

Взглянув на себя в зеркало, я убедился: серо-голубой взгляд, вихрастый пшеничный чуб и мускулистый торс – это достаточное условие, чтобы зацепить внимание такой выдающейся красотки, какой являлась Марго. Оставшись собой доволен, я направился на кухню, где она неумело и довольно долго лепила весьма примитивные бутерброды.

– Тебе повезло, что ты живёшь у леса! – произнёс я первое, что пришло в голову. – Можно сходить по грибы. Можно собрать ягоды.

Марго оторвалась от бутербродов.

– Как это?

– А вот так! – я лихо продекламировал: – По грибы да ягоды, да в кусты и с бабою!

Марго покачала головой.

– Фразеологизм? Нет такого фразеологизма.

– Правильно. Нет! Это я сам придумал.

– Сам? – удивилась Марго.

– Ей Богу! Сам!

– Похвально, если сам.

Взгляд девушки потеплел, она брызнула синими искрами и очаровательно улыбнулась.

Мне сделалось неловко. Я про себя выругался: пошляк! Филистер!

Марго ничего не заметила. Нырнула в холодильник и подставила мне хорошенький кругленький задик. Я хотел его погладить, но она распрямилась.

– Хочешь обрезки колбаски?

Я добродушно улыбнулся:

– Ты хотела сказать: «нарезку», а сказала «обрезки».

Тёплая ирония смешалась с тихой радостью и мелкими щекотливыми пузырьками расплылась в моей груди: милая, смешная девочка!