«Позориться, так с песней», – утешала себя Майя.

Роберт по фотографиям из поста Яны пытался понять к какому из столиков идти. Пока он был занят разглядыванием, Майя спряталась за высокие кусты возле лестницы.

Не издавая ни звука, наблюдала, как отец, подойдя к их столику, разводит руками, словно он Винсент Вега из «Криминального чтива». А лица компании тем временем становились всё мрачнее и мрачнее. Проходящий мимо официант захотел поинтересоваться, всё ли у неё в порядке. Но она прогнала его, размахивая руками, будто он был назойливой осой. Через некоторое время Роберт сдался, и ушёл, не поверив словам нетрезвой молодёжи. Подождать Майю он может и снаружи.

– Ты офигела, подруга? – с претензией предъявила Яна, как только Майя вернулась к ним. – Почему мой парень с друзьями должны за тебя отдуваться и выслушивать от твоего батька какие мы все тут разгильдяи? Услугу резкого протрезвления никто из нас не заказывал!

– Прости, я испугалась, – промямлила Майя, пребывая в лёгком шоке от того, что сказала её лучшая подруга.

– Ты после моего аттракциона щедрости решила на шею ко мне сесть?

– Остынь, – вмешался Денис.

– А ты не лезь! Не защищай её! – прикрикнула на него Яна и обратилась вновь к Майе. – Я на тебя никаких средств не жалела. Из нищенки принцессу сделала. Вы думаете она сама подобрала такой смелый наряд? Это всё я! Я постаралась и какую же благодарность получила в ответ? Может твой батёк прав, что ты держишься за меня только из-за моих денег?

– Ты не заработала их сама. – Майя дрожащей рукой потянулась за своей сумочкой, не собираясь дальше выслушивать унижения в свой адрес. – Верить моему отцу, всё равно что верить сколько раз кукушка скажет «ку-ку», столько лет и жить осталось. Я думала, мы подруги, а ты такая же, как Лукреция!

– Не сравнивай меня с этой малолеткой! Чтоб ты знала, это я подговорила Эдика пофлиртовать с тобой. Ни один нормальный парень в жизни не обратит на такую как ты внимание. Чучелом родилась, чучелом и останешься, – зло выплюнула Яна.

Сказанное ранило Майю до глубины души. Она почувствовала себя грязной фальшивкой. Вспомнив про конверт от тёти, Майя полезла за ним, в надежде расплатиться за всё выпитое и съеденное, хотя меню она даже в глаза не видела. Денег в конверте не оказалось, вместо них лежала копия свидетельства о рождении. Дата в нём совпадала с её днём рождения. Майя начала задыхаться, как от приступа астмы, тряся бумажку в руке. Платье сдавило её, будто уменьшилось в размерах, перед глазами всё поплыло. Пот ручьём потёк по спине девушки, музыка смешалась с возгласами ребят, внезапно наступила тишина и непроглядная тьма.

Запах аммиака ударил Майе в нос, открыв потяжелевшие веки, она увидела над собой размытое светящееся лицо. Она не осознавала, где находится. Женский голос спросил её: «В больницу едем?» Майя отрицательно покачала головой и закрыла глаза. Денис донёс на руках обмякшее тело девушки до такси, усаживая в салон, случайно ударил головой об крышу машины. Она помычала, но не проснулась.

В такси Майя очнулась от того, что её укачало. Водитель остановился недалеко от остановки, предложил сделать «бе» в мусорку. «Санкт-Петербург – культурная столица, давайте не гадить там, где живём», – говорил он, мечтательно смотря вперёд. Денис пулей вылетел из машины, чтобы придержать дверцу. Майя не успела и шагу ступить, как её тут же вырвало между машиной и дверцей на асфальт. Денис пересел к своей девушке, Майя что-то бормотала до конца дороги, просила прощения у всех: у города, друзей, водителя и машины. К дому Яны её несли под ручки.

Проснулась Майя на удобной мягкой кровати. Из-за белых ночей в комнате светло, но даже малый свет доставлял глазам боль. Поначалу ей было сложно сфокусировать взгляд на чём-либо, глаза слипались под слоем макияжа, но зрение понемногу возвращалось. Она стала узнавать интерьер комнаты: плакат во всю стену в стиле поп-арт, рабочий стол с неоновой подсветкой, над ним золотая решётка в полароидных фотокарточках, напольное зеркало и угловой туалетный столик с замысловатом стулом.

«Я у Яны», – определила Майя.

Каждое движение давалось ей с трудом: ноги ныли, во рту ощущалась сухость, голова шла кругом. Она всё в том же платье заляпанным брызгами, но благоухала не тётиными духами, а помоями, будто провела ночь на свалке. Последнее, что Майя помнила, как убрала с себя руку Эдика, а остальное затянуто пеленой густого тумана, через который пока не пробиться. Девушка пощупала на себе платье.

«Вроде целое», – показалось ей.

Майя попыталась разглядеть, нет ли на теле синяков, но поводов написать заявление в полицию и записаться на прием к гинекологу не было. Пересилив боль во всём теле, она поднялась и поплелась за стаканом воды, но услышав голос Яниной мамы, не решилась войти на кухню.

– Почему эта девка сейчас у нас дома? – возмущалась Янина мама, Любовь Григорьевна. Ночной рейс перенесли на утро, и она не сочла нужным предупредить об этом дочь – не думала, что та вернётся после гуляния домой. Обычно она остаётся у парня и возвращается через несколько дней.

– У неё проблемы, мам. Я не могла её бросить, – мучаясь чувством вины, искренне призналась Яна.

– Я просила тебя держаться подальше от их семьи не просто так. – Любовь Григорьевна достала из выдвижного ящика второй бокал. Разлила остатки элитного французского вина из семейного погреба, что распивала до прихода Яны. – Присядь. – Она поставила бокал перед дочерью и села за круглый стол напротив неё. – Тебе не понравится, что я расскажу, но это нужно принять.

– Брат возвращается? – Яна провела пальцем вокруг основания бокала.

– Нет. Он также за границей и после учёбы, вероятно, останется там же. Конечно, он не такой брат, о котором ты могла мечтать. Много обижал тебя, не уделял внимания должным образом. Я понимаю.

– Козёл одним словом?

– Яна, не надо так. Он всё-таки твой брат.

– К чему же ты ведёшь?

– Как бы мягко тебе об этом сказать… – Любовь Григорьевна сделала глоток вина для храбрости. Рано или поздно ей всё равно бы пришлось раскрыть дочери одну из семейных тайн.

– Ну не тяни, скажи прямо. – Яна тоже отпила из своего бокала.

– Роберт, отец Майи – мой бывший муж. Я вышла за него замуж, потому что забеременела. Времена тогда были непростые. Неспокойные. Было лучше отсидеться в браке, чем пытаться самой поднять ребенка на ноги. Он хорошо зарабатывал. Ему выдали квартиру, и мы смогли съехать от моих родителей. Жили ни в чём себе не отказывая, но я знала, что он далеко не хороший человек. Просто чувствовала нутром. Его окружали мутные типы, и мне очень не нравилось, когда он собирал всю эту свору у нас дома. Коротко говоря, я его не любила, мне нравилось жить в роскоши, но цена за это была слишком высока.

– Господи, мама! Ты пытаешься мне сказать, что Артур его сын? – догадалась Яна, после того как залпом осушила весь бокал. То, чем мама поделилась, явилось для неё полным откровением. Майя не особо посвящала её в жизнь приёмных родителей, но и Яна не глупа, чтобы не заметить непохожесть Артура на отца семейства, а то, как Роберт смотрел на неё с нескрываемой неприязнью на лице, о многом говорило.

– Верно, но твоего отца я встретила, находясь ещё в браке. Отношения на стороне я не скрывала. Роберт смирился с позором – гуляющей женой, но мне нужен был развод. В конце концов я его получила. Вышла замуж по любви за Марка и родила тебя.

– Артуру было где-то пять лет, когда вы развелись?

– Плюс минус да. Немного погодя мы сменили ему фамилию и отчество на Зейдлица Артура Марковича. Кстати, возвращаясь к благородному Роберту. Он оставил сыну свою квартиру и ушёл снимать комнату в коммуналке, где видимо и встретил Амалию. Но после развода, к моему огромному удивлению, Артура он не навещал, на алименты я не подавала, а своё согласие на смену ФИО сыну дал вовсе не колеблясь. Возможно, Роберт посчитал, раз я изменила ему, то и ребенка могла нагулять. Но это всё уже не важно, кроме того, что тебе стоит держаться от их семьи подальше.