Литмир - Электронная Библиотека

Заканчивая ужин, Элизабет рассказывает парню, как у нее все начиналось. Первой командировкой стала поездка на вторую гражданскую войну в Судане; Андрей тогда только пошел в садик. Как и он сейчас, в 1983-м она думала, что журналисты могут что-то изменить.

– Страшно было? – спрашивает молодой человек, доедая кусок пиццы с ананасами и запивая ее холодным чаем.

– Немного, но самое жуткое – это возвращаться в Судан и видеть руины, оставшиеся на месте твоего дома и смотреть, как твои закадычные друзья детства убивают друг друга. Так что наши переживания никогда не сравнятся с тем, что чувствуют местные.

– Это да, – Андрей вздыхает.

Парень не собирался заниматься с ней сексом, в командировках он предпочитал думать исключительно о работе, но жгучее желание, овладевавшее им все с большей силой, достигло своего апогея, смешиваясь с уважением, которое вызывала у него эта женщина. После ночи, проведенной вместе, они решили встречаться и в Европе, так как оба свободны.

ПАРИЖ 2003 – 2004

Из панорамных окон открывается вид на ночной 13 округ, в котором расположен самый большой в Европе азиатский квартал. Сидя практически в пустой редакции за компьютером с энергетиком в руках, Андрей закрывает папку, в которую собирает материалы, которые могут послужить доказательством или опровержением наличия у Ирака оружия массового поражения, и открывает старые видеорепортажи Элизабет из других мест. С упоением пересмотрев их по несколько раз, он с ужасом глядит на часы: время поджимает, а его мысли с каждой минутой улетают все дальше от Ирака, и становится абсолютно неясно, почему 23-летнего парня должна занимать политика, если он, кажется, влюбился: впервые, по-настоящему, навсегда и, конечно, очень не вовремя.

– Нашел что-нибудь? – спрашивает 26-летний темноволосый Пьер, подходя к нему.

– Пока ничего убедительного, – Андрей протирает глаза.

– Долго еще сидеть будешь? Могу подбросить тебя до дома.

– Я здесь, видимо, до утра останусь, – сонно отвечает он.

– Ладно. До завтра!

– Пока.

Пьер уходит.

Весь разум Андрея охватили чувства. Дождавшись, пока коллега выйдет на улицу, парень открывает поисковик, тщетно пытаясь отыскать там противоядие от любви. Не хватало еще, чтобы его уволили, если он в конец расслабится. Счастья такой ценой ему точно не надо.

***

Осенью в Париж приезжает Элизабет, гипс ей сняли несколько недель назад. Убрав все совместные фотографии с Жанной лицом вниз в верхний ящик комода и накрыв их горсткой старых журналов, Андрей едет встречать журналистку. Женщина предстает перед ним в серой однотонной флисовой кофте, массивных ботинках на толстой подошве и все в тех же вельветовых штанах, что и в Ираке. Ее тонкие волосы небрежно болтаются по спине. Страстно поцеловавшись прямо на вокзале, забив на запрет6 и вручив ей огромный букет лилий, который ей, похоже, не очень понравился, тщательно подготовившийся Андрей проводит ей обзорную экскурсию, но выясняется, что Элизабет в городе бывала не раз и, судя по всему, его усилий по достоинству не оценила. Слегка разочаровавшись, он предлагает сходить в кино на «Влюбись в меня, если осмелишься» (недавно состоялась его премьера), так как начинает моросить дождь. Но мелодрамы и ромкомы Элизабет терпеть не может, поэтому они покупают билеты на какой-то боевик, который Андрею не очень нравится: бойни ему хватает и вживую. На вечер он заказал столик в ресторане.

После занятия любовью она остается у него на ночь. На следующее утро парень, слегка расстроенный и обескураженный из-за того, что Элизабет, похоже, невзрачно выглядит не только там, что вполне понятно и объяснимо, но и в обычной жизни, приносит ей завтрак в постель, но женщина не в восторге от подобной заботы и просит его впредь не заниматься такими щенячьими нежностями. Быстро приняв душ и одевшись в те же вещи, что и накануне, Элизабет дает понять, что она готова к выходу в свет. Тем временем Андрей уходит в ванну. Приведя себя в порядок, он возвращается в комнату: женщина что-то монтирует на его компьютере (он разрешил им воспользоваться).

– Чего ты так долго? – удивленно спрашивает она, поднимая голову от монитора, когда он принимается ее целовать.

– Пока помылся, побрился, голову вымыл, волосы уложил… Ты что, уже готова?

– Да. Ты что, каждое утро моешь голову? – недоумевает она.

Андрей едва сдерживается от того, чтобы сказать: «Странно, что ты нет».

– В Париже – да, там – как получается. Кожа быстро становится жирной, а еще мне не уложить волосы, если они сухие, – уточняет он, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие.

К чему этот фарс? И что я в ней нашел? Она же страшная, как жизнь северокорейцев. Разве можно влюбиться в того, кого считаешь страшным? Конечно, внешность – не главное, но можно же было хотя бы проредить брови, это же не больно, точно не страшнее, чем работать на передовой: он узнавал у Жанны из любопытства.

Прежде чем покататься по Сене, Андрей предлагает сходить в торговый центр, так как, по его мнению, одежды у него с гулькин нос, хотя в его шкафу стройными рядами висит около пятнадцати классических рубашек и столько же клетчатых и других, менее формальных, несколько строгих костюмов, дюжина джинсов, футболок, пуловеров, свитшотов, худи, пиджаков в стиле casual и парочка кардиганов. И главное – в магазине он надеется ненароком соблазнить Элизабет хоть на какую-то обновку.

– Ты долго еще? – безразлично спрашивает женщина, когда он выглядывает из примерочной в очередных голубых джинсах.

– Выберу и пойдем. Ты себе ничего не приглядела? – откликается он.

– У меня все есть.

– Может, платье тебе посмотрим в другом магазе? Или рубашку? Ты носишь рубашки? Можно подобрать очень стильный образ.

– Я же говорю, что у меня все есть.

– Как тебе эти джинсы? – он одет в небесно-голубые слегка зауженные.

– Джинсы как джинсы, – пожимает плечами она.

– Или эти лучше? – он показывает взглядом на серо-голубые похожей модели, висящие в примерочной.

– Они одинаковые, – закатив глаза, отвечает она. – Бери любые.

– Они же совершенно разных оттенков. Ты как оператор это точно должна видеть.

– Ты уже сорок минут выбираешь джинсы, сколько можно-то?

– Сорян, просто мне носить нечего. Ладно, эти беру, – он показывает на небесно-голубые, – а остальные тогда без тебя выберу в другой раз.

– У тебя что, штанов нет? А в шкафу чья одежда висит? – со смесью удивления и пренебрежения спрашивает Элизабет.

– Моя, чья еще? Я один живу. Но что-то износилось, что-то надоело.

– Ясно. А кроме шмоток, тебя ничего не интересует?

– Меня не интересуют шмотки, мне просто нечего носить, я же объяснил. Ладно, все, уже идем на кассу, – закрывшись в примерочной, он переодевается в свои джинсы.

Жанна никогда не стоит, словно мумия, когда он пытается заниматься шопингом. В первый год, когда с финансами было не очень густо, она познакомила его с распродажами и бойко хватала то, что, по ее мнению и с учетом его пожеланий, могло ему подойти, невероятно точно прямо на глаз определяя его размер. Иногда, когда денег кот наплакал, девушка уберегала его от спонтанных и лишних покупок. Потом, когда Андрей потерял счет франкам и чуть позже евро, которые давали первые ростки, она помогала ему советом и компанией.

Катаясь по реке, Андрей узнает, что у Элизабет есть сенбернар, и всю прогулку они оживленно обсуждают собак. Мужчина, правда, считает, что заводить животное, когда живешь один и регулярно ездишь в командировки – это эгоизм чистой воды, так как питомец будет по тебе скучать, но женщина убеждена, что парень слишком очеловечивает братьев наших меньших, и в зоогостинице им прекрасно.

Он ничего не рассказывает Жанне несколько месяцев. Поездки в Британию объясняет общими словами о новых друзьях, с которыми он ее непременно как-нибудь познакомит. Пытается сравнивать Жанну и Элизабет между собой, но они настолько разные, что уравнение не складывается.

вернуться

6

Формально на железнодорожных вокзалах Парижа запрещено целоваться.

7
{"b":"848624","o":1}