К концу первого срока правления Мельников приходит серьёзно больным, смертельно уставшим и абсолютно разочарованным человеком. Народ отвернулся от былого любимца, рейтинг президента близок к нулю. И нет преемника, способного продолжить курс реформ и гарантировать спокойное, обеспеченное существование экс-президенту вместе с его близкими. С другой стороны, во власть рвётся «вождь краснокожих» – лидер компартии, обещающий судить Мельникова сразу же после прихода в Кремль. Мольбы окружения и угроза коммунистического реванша заставляют президента вновь идти на выборы. Он правдами и неправдами совершает невозможное – побеждает…

Сил править уже нет. От природы богатырское здоровье подорвано годами власти и борьбы за власть. Не прошло даром и пристрастие к вреднейшей из российских привычек – пьянству. Наступает серия операций. В это время окружение Мельникова пополняется новыми людьми. Это банкиры, промышленники, журналисты. Им протежирует Ирина. Шаг за шагом они просачиваются в администрацию, правительство, аппарат. Однажды Мельников понимает, что они стали чем-то вроде коллективного президента. Скипетр по-прежнему в его руках, но реальная власть мало-помалу переходит к ним. Они меняют премьер-министров и просто министров, решают вопросы войны и мира, управляют финансовыми потоками, и, по сути, всей страной. Известно: чем слабее царь, тем сильнее временщики.

Но Мельников не сдаётся. Время от времени, когда здоровье улучшается, он делает резкие шаги – выкидывает из своего окружения ту или иную фигуру. Такое, правда, случается всё реже, да и вакантное место быстро заполняется фигурой сходной, так что в итоге Мельников с удивлением замечает: ничего не изменилось. А нужны ли вообще изменения? Жизнь идёт своим чередом, российский бардак неизбывен, счета в западных банках пополняются словно сами собой. Мельников не жаден до денег, но у него дочери, внуки, жена, да и не век ему президентствовать – как-то ещё потом всё сложится…

Пресса между тем сатанеет. Открыто пишут и говорят о коррупции, казнокрадстве и вседозволенности в окружении президента. Назревает парламентское расследование. Скандал следует за скандалом, голос поднимает не только оппозиция, но и лояльные Мельникову политики. С усталым, болезненным любопытством просматривает он газетные заголовки. Достаётся всем, но главный огонь критическая артиллерия ведёт по человеку, считающемуся неформальным главой клана приближённых. Нападки становятся всё яростнее, они всё больнее бьют рикошетом по самому президенту, и в какой-то момент он решает: пора. Главный виновник скандалов лишается всех постов, ему приватно и очень серьёзно советуют покинуть Россию на неопределённый срок. Тот пытается спорить, рвётся на приём к Мельникову, но получает жёсткое «Пошёл вон!» по всем статьям. Он вынужден смириться и перед вылетом в Швейцарию просит передать старику только одну фразу:

– Вы горячитесь, мой президент.

… Когда Мельников проснулся, уже стемнело. У изголовья постели горел ночник, в кресле читала сиделка. Мельников спросил:

– Что, Ирина здесь?

– Уехала уже, – ответила женщина, протягивая ему на подносе таблетки и стакан с минеральной водой.

– А Нина Васильевна?

– У себя. Позвать?

– Не надо. Ты вот что… У меня в кабинете на столе книга лежит, раскрытая. Принеси.

Оставшись один, Мельников с отвращением проглотил таблетку, запил её водой и откинулся на подушку. «Водки бы сейчас», – мелькнуло в голове. Какое там… Разве что жить надоест. Ах, дочка, дочка…

Еле слышно скрипнула дверь.

– Нина, ты? – спросил Мельников, открывая глаза.

Сквозь полумрак спальни он увидел стоящего на пороге человека. Неслышными шагами тот приблизился и склонился над постелью.

– Это что такое, – начал Мельников, но не договорил, парализованный ледяным ужасом. Он узнал человека. Гладко выбритое лицо, крупный нос, огромные залысины, чёрные глаза навыкате…

– Ваша дочь уехала в слезах, мой президент, – сказал человек, раздвигая губы в улыбке. – Вы опять горячитесь.

Зайдя с книгой в спальню, сиделка застыла на пороге. Экс-президент сидел в кровати, сжимал голову руками, словно в приступе сильной мигрени, и стонал, раскачиваясь из стороны в сторону со страдальческим выражением лица.

…Сцепив зубы, Сергей открыл дверь.

Хряков, как и говорил, был один. Он оказался невысоким, плотным, элегантно одетым человеком лет сорока без особых примет. В руке у него был небольшой кожаный портфель. Сергей машинально отметил, что на сияющих ботинках гостя нет ни единой капли воды, хотя на улице по-прежнему шёл дождь.

Поль, рыча, кинулся на Хрякова с такой яростью, что пришлось извиниться, взять его на поводок и увести в другую комнату.

– Прелестный пёс. И окрас великолепный, – заметил Хряков, усаживаясь на диван. – В наше время без собаки и квартиру-то оставить страшно.

– Воистину, – буркнул Сергей. Ни чая, ни кофе он гостю не предложил. Ситуация ему не нравилась. Он уже не понимал, почему вообще согласился на эту неожиданную полуночную встречу. Во всяком случае, затягивать её он не собирался.

Хряков словно прочитал его мысли.

– Не хочу тратить ваше время, поэтому сразу к делу, – сказал он, доставая из портфеля папку с бумагами. – Но сначала хочу извиниться за некую… мм… экстравагантность своего визита. Хотя надеюсь, что о нашей встрече вы не пожалеете.

Я уже говорил, что представляю американский издательский дом «Харперс лимитед». В России мы работаем совсем недавно, однако планы у нас большие. Мы готовы к серьёзным инвестициям. Проходную литературу мы издавать не будем, курс только на бестселлеры. Поэтому первое, с чего мы начали, это составление базы данных на самых перспективных и популярных российских авторов. Мы хотим, чтобы они работали с нами. В поле зрения оказались и вы.

Он протянул Сергею ксерокопию газетной полосы. Это была страница из позавчерашнего номера «Правды по-комсомольски». В подборке материалов о событиях культурной жизни выделялась отмеченная маркером заметка. В ней говорилось, что известный публицист С.Авилов заключил с издательством «Фёдоров и сын» договор о написании беллетризованной биографии бизнесмена и политика Вадима Лозовского.

– Ну и что? – спросил Сергей, возвращая ксерокопию.

– А то, что мы предлагаем уступить эту рукопись нам, Сергей Иванович, – спокойно сказал Хряков. – Естественно, условия будут хорошие. Очень хорошие.

Сергей с нарастающим интересом посмотрел на нежданного гостя.

– И вы явились ко мне заполночь с этим бредовым предложением?

– Почему же с бредовым? – невозмутимо откликнулся Хряков.

– Потому что здесь чёрным по белому совершенно справедливо сказано: договор уже подписан. Фёдоров, чтоб вы знали, шутить не любит. Перекроет кислород и разорит неустойкой. А мне с этим издательством ещё хочется поработать. Ясно?

– Все ваши вопросы учтены в проекте нашего контракта, – сообщил Хряков. – Прошу ознакомиться.

Он вручил Сергею несколько скреплённых листков, а сам, испросив разрешения, закурил. За стеной бесновался Поль. Сергей машинально проглядывал документ. Издательский дом «Харперс лимитед», именуемый в дальнейшем «Издательство», поручает, а член Союза журналистов Авилов С. И., в дальнейшем именуемый «Автор», обязуется предоставить рукопись… Так, объём рукописи… Срок предоставления… Дойдя до суммы гонорара, Сергей поднял голову и откашлялся.

– Может быть, вы меня перепутали с Солженицыным? – спросил он.

– Солженицына издавать мы не планируем. Отработанный пласт, – бодро ответил гость. – А вот вы нас интересуете. Очень. Кстати, в случае вашего согласия, пятьдесят процентов гонорара я уполномочен выплатить прямо при подписании контракта. Наличными. В условных единицах.

– Однако, – вымолвил Сергей.

Вторая страница документа была не менее интересной, чем первая. Автору гарантировалось возмещение штрафных санкций со стороны «Фёдорова и сына» за расторжение договора с их издательством. Отдельная графа была чем-то вроде протокола о намерениях: «Харперс лимитед» выражал готовность заключить с «Автором» эксклюзивный договор на десять книг в течение пяти лет и с теми же супергонорарами.