– Безусловно, Фицрой поручил вам весьма ответственное задание, – признал Доддс, – Самая главная сложность состоит в том, чтобы не перепутать между собой эти три стопки… Будет очень досадно, если вы, например, выкинете в мусорную корзину все важные документы, а в дурдом отнесёте какую-то постороннюю ерунду!
– Уж я не ошибусь – можете не сомневаться! – заверил Гилмор.
Столичные детективы окинули своим цепким профессиональным взглядом третью стопку (предназначенную на выброс) и понимающе ухмыльнулись, разглядев на бумажных листках длинные столбики каких-то мудрёных цифр, напоминающие подсчёты при игре в бридж.
– Да, без наших документов дурдом – просто как без рук, – повторил Гилмор, перебирая бумажки из первой стопки, – Ривз угодил к ним прямиком от нас. Наших доблестных медпсихработников наверняка заинтересуют обстоятельства, при которых это произошло… Например, вот передо мной – протокол одного следственного эксперимента, – он вытащил из стопки небольшой листок, – В конце протокола имеется приписка о том, что испытуемый Ривз был доставлен в психиатрическую больницу. Далее стоит подпись доктора Смита… Да, теперь Ривз будет знать, на кого жаловаться в случае необходимости! – позволил себе небольшую шутку он.
– А я-то тут при чём? – дал немедленный отпор Смит, – Эксперимент проводили Доддс и Маклуски – вот на них он пускай и жалуется! Я при этом всего лишь присутствовал…
– Однако под документом стоит ваша подпись, а не наша, – обратил внимание Маклуски, – Так что ответственность за итоги эксперимента несёте вы, а не мы!
– Какую ещё ответственность? – вскричал не на шутку встревоженный доктор.
– Исключительно моральную, – успокоил его Маклуски.
– Вы что, шутите? – заподозрил подвох Смит.
– Разумеется, коллега пошутил, – подтвердил Доддс, – На самом же деле вы несёте не только моральную, но ещё и уголовную ответственность, вплоть до заключения в тюрьму и конфискации имущества. Если Ривз, чего доброго, решит, что был помещён в дурдом несправедливо, он имеет полное право предъявить претензии лицам, причастным к этому. А таковое лицо в нашем деле только одно, как следует из подписи под протоколом эксперимента…
– Ну, знаете ли…! – произнёс в замешательстве доктор Смит.
Не в силах усидеть на месте, он поднялся из-за стола и прошёлся по рабочей комнате до окна и обратно… Между тем Гилмор перешёл к рассмотрению материалов из третьей стопки.
– Что это у нас такое? Ах да – протокол подсчёта избирательных бюллетеней на выборах начальника полиции от третьего августа сего года! – он с трудом удержался от смеха при виде знакомого документа, – Смит, не желаете ли оставить его себе на память?
– Нет, не желаю, – процедил Смит сквозь зубы.
– Тогда эта бумажка отправляется в мусорную корзину, – Гилмор разорвал протокол на четыре части и прогулялся в дальний угол комнаты, где стояла упомянутая корзина, – Вот на моём столе стало ещё немного попросторнее…
– Ну что ж, не будем отрывать вас от важного ответственного дела! – проявил присущий ему такт Маклуски, – Гилмор, мы подождём вас на лавочке у входа! Нам с Доддсом тоже требуется кое-чем заняться… (Сказать по правде, мы не курили с самого Алексвилла.)
– Ну что ж, подождите, – охотно согласился Гилмор, – Но вообще-то ждать меня бесполезно! Как только я закончу с разбором материалов, то сразу отправлюсь в поход до дурдома.
– Мы забыли сказать вам самое главное: Мы будем сопровождать вас в этом походе, – поставил его в известность Маклуски.
– Ничего не имею против! – обрадовался Гилмор.
Несколько десятков минут спустя Доддс, Маклуски и Гилмор уже шагали твёрдыми уверенными походками по бескрайним крукроудским просторам в сторону знаменитой местной психбольницы. Столичные детективы, как обычно, несли в руках свои неразлучные саквояжи. Багаж Гилмора состоял из небольшой кожаной сумочки, болтавшейся на его левом запястье. (Именно там теперь находились все документы из бывшей первой стопки.)
– Ну и удивил нас сегодня ваш Фицрой! – вернулся к главной теме дня Доддс примерно на полпути до конечной цели перехода, – Не успел начаться день – а он уже отыскал нас в Алексвилле своим настырным звонком….
Честно говоря, мы были уверены, что он уже давно отправился в отпуск и вовсю загорает на каких-нибудь заморских пляжах.
– Нет, в отпуск ему отправиться не удалось, – опроверг Гилмор, – А знаете почему? Да, вы верно догадались: У него возникли сложности с покупкой льготных билетов на поезд… Напомню вам предысторию: Начальник нашего вокзала, Хектор, отказался продать Фицрою льготный билет, поскольку льготы положены только начальникам городской полиции, а наш Фицрой – всего-навсего исполняющий его обязанности. Тогда третьего августа сего года Фицрой провёл в нашем отделении полиции нечто вроде всенародных выборов. На них он набрал лишь пятьдесят процентов голосов и необходимый барьер преодолеть не сумел… Но он не стал унывать! На следующий день он собрал всех нас (кроме болеющего Каллагена) у себя в кабинете и заявил: "Дорогие коллеги, произошла досадная ошибка! Глава избирательной комиссии всё перепутал. На самом деле победителем в выборах должно считаться лицо, набравшее простое большинство голосов – то есть, ваш покорный слуга. Надеюсь, возражать никто не станет?" Уорвик попытался было выразить протест, но не нашёл поддержки у коллег. В итоге весь наш коллектив дружно признал Фицроя победителем выборов. Он тут же выписал себе справку о том, что якобы назначен волею народа на должность начальника полиции Крукроуда, и побежал с этой бумажкой на вокзал. Но Хектор, начальник вокзала, рассмеялся ему в лицо и сказал: "Фицрой, перестаньте пудрить мне мозги! Я не хуже вас знаю, что глава городской полиции назначается приказом вышестоящего начальства, а не избирается собственными подчинёнными… Заберите вашу филькину грамоту и не смешите людей! Льготного билета я вам всё равно не продам!" Но Фицрой пока сдаваться не собирается. Он решил, что лучше вообще не пойдёт в отпуск, чем будет поступаться своим правом на приобретение льготного железнодорожного билета…
– По большому счёту, не такая уж это и большая потеря, – взглянул на проблему по-философски Маклуски, – В
начале лета Фицрой уже побывал на курсах повышения квалификации, что вполне можно считать своеобразным заменителем отпуска. Стало быть, в этом году он уже и без того неплохо отдохнул, и теперь ему самое время снова приниматься за работу…
– Кстати, мы уже приближаемся к дурдому! – обрадовал коллег Гилмор несколько минут спустя, – Видите: Вон там, за кустами, виднеется забор из железной сетки? Да-да, это и есть наша знаменитая психиатрическая больница! Поверх забора проглядывает что-то белое. Вы уже наверняка догадались, что это – наши больничные корпуса… Между прочим, дурдом был построен по особому архитектурному проекту. Говорят, при взгляде сверху он напоминает цветок подсолнуха… (То есть, центральный корпус имеет круглую форму, а все прочие корпуса присоединяются к нему на манер лепестков.) Впрочем, сам я видел наш дурдом только сбоку. При такой проекции он имеет вид чего-то невообразимого, которое соединяется друг с другом в каком-то умопомрачительном порядке…
– Возможно, архитектор попытался отразить в своём проекте то непростое душевное состояние, в котором пребывают здешние пациенты в процессе лечения, – высказал предположение Доддс.
Продравшись сквозь заросли кустов, трое решительных спутников оказались возле забора из проволочной сетки. Они не стали обходить его кругом в поисках парадного входа, а предпочли пролезть на больничную территорию через одну из многочисленных дырок в заборе.
– Теперь наша главная задача – найти нужный корпус, – подумал вслух Гилмор, – Как назло, все они – как на одно лицо. Я уже и сам с трудом помню, в котором из них побывал в прошлый раз…
– В крайнем случае мы можем обратиться за помощью к местным врачам, – не спешил отчаиваться Доддс, – Кстати, один из них как раз сидит на скамейке вон там, чуть поодаль!
