Хозяин гостиницы, стоявший за прилавком, дружески кивнул Воробьеву, сказав:

-- Господину директору!

Официанты низко ему кланялись. Он чувствовал здесь себя в своей сфере и, здороваясь то с тем, то с другим, пробирался в комнату, откуда доносилось сухое пощелкивание костяных шаров.

Войдя в биллиардную, он поздоровался со знакомыми и, сев к столику, заказал водку, закуску и чай.

За другими столиками сидели военные, акцизный чиновник и контролер. На биллиарде играли белобрысый с вьющимися волосами губернаторский чиновник и с красным, обрюзглым лицом жандармский ротмистр.

Он с треском клал шары в лузы и сиплым голосом приговаривал:

-- Это, душа мой, не баранья морда! -- в угол направо! Это, ангел мой, не фунт изюма... в середину! -- не ходи одна...

Воробьев пил, ел и в то же время зорко осматривался, когда его окликнул радостный возглас:

-- Матвей Степанович! Как живете-можете? Как сборы у вас? В воскресенье именины празднуете?

Воробьев широко улыбнулся. Его-то ему и было надобно!

Перед ним стоял молодой человек с огромным горбатым носом, мясистыми ушами и шлепающими губами; раскосые глаза его разбегались в стороны, шарили, высматривали, искали. Одет он был в клетчатый пиджак, из кармашка которого торчал карандаш.

Воробьев приподнялся и горячо пожал протянутую ему потную руку с грязными ногтями на пальцах.

-- Антон Борисович! -- воскликнул он, -- вот приятно! Сделайте одолжение, присядьте! Водочки, мадерцы, закусить?

Антон Борисович Вихрястый три года тому назад был исключен из шестого класса гимназии, после чего, по его выражению, "всего себя посвятил литературе", избрав храмом служения местный "Листок", где вскоре упрочился в звании репортера. И, надо отдать ему справедливость, он, видимо, нашел свое призвание. Он обладал чуткостью собаки, увертливостью угря, наглостью полицейского и необычайной склонностью к вранью. Так или иначе, в три года он создал себе репутацию: в гостинице "Бристоль" он ел и пил за магическое слово "запиши!". В иных лавках за это же слово ему отпускали товар, два раза он был бит, полицеймейстер говорил ему: "И отчего вы ко мне в агенты не поступите?", а редактор "Листка" платил ему по две копейки.

Вихрастый кивнул Воробьеву и сел к его столику, тотчас застучав ножом по столику:

-- Чел-ек! Водки, балык... знаешь! И бифштекс. Прожарь, смотри!..

-- Ну, Антоша, какие новости? -- дружески спросил его жандармский ротмистр, меля кий.

-- Никаких! -- ответил Вихрастый, -- то есть ни-ка-ких! Весь город объехал. Впрочем, у Салазкиной собака сдохла. Филька!

-- Катька отравила! Наверное! -- сказал ротмистр и лег на биллиард, -- дублет в правый угол! Черту в зубы, ведьме под хвост!..

-- Ну, что же на бенефис придумали? -- обратился Вихрастый к Воробьеву, наливая из графинчика рюмку. -- Что это за "прыжок дьявола?"

-- Прочли? -- горько усмехнулся Воробьев и тут же мрачно нахмурился.

-- Я да не прочту! -- засмеялся Вихрастый, -- мое дело на том стоит! -- что же это за прыжок, а?

Воробьев тряхнул головою, потом понизил голос, и сказал:

-- Мой секрет. Но ежели вы сохраните в тайности, вам скажу. От всех таю, а вам открою!

У Вихрястого, как испуганные мыши, разбежались в стороны глаза; он отставил рюмку, прижал руку к жилетке и сказал, шлепая губами:

-- Как честный человек, -- могила!

Воробьев опустил голову. Вихрастый впился в него одним глазом и нетерпеливо ждал.

-- Ну!

Воробьев тяжело вздохнул и глухо произнес:

-- Убиться хочу! Насмерть! Вот что. Только вы никому...

Вихрастый ждал всякого объяснения, но не таких слов. Он откинулся и на мгновение его глаза даже приостановились. Потом он словно очнулся и широко улыбнулся.

-- Шутите, милейший, -- сказал он. -- Из каких резонов? Через почему?..

-- А потому, -- решительно и мрачно ответил Воробьев, -- что жить невмоготу стало. Много причин накопилось... Верное сердце... насмеялась... Мы тоже люди!.. -- Воробьев ударил себя в грудь, -- живи и наслаждайся!.. А я... мне один конец! Влезу на самую высокую трапецию, раскачаюсь, и башкой вниз! 8 саженей. Вот вам и прыжок! Пьем, Антон Борисович! -- круто оборвал он, -- я эти два дня помин души правлю!..

Вихрястый машинально чокнулся с ним и машинально выпил водку.

-- Так вы серьезно?

-- Такой вещью у нас не шутят, Антон Борисович, -- сурово ответил Воробьев, -- выпьем еще!

Вихрястый сглотнул и вторую рюмку. Глаза его то сходились у переносья, то разбегались в разные стороны, ноздри раздувались, и огромный нос дергался, как у собаки; в голове вихрем проносились мысли: "двести строк... заплатит по три... а шуму-то... в Петербург корреспонденцию... решительный парень... н-н-да".

-- Матвей Степанович, -- заговорил он ласковым, просящим голосом, -- дорогой мой, я давно интересовался вашей артистической деятельностью. Расскажите мне что-нибудь.

-- Для некролога, значит, -- горько усмехнулся Воробьев, -- что же! Пожалуйста. Выпьем поначалу только. Мадерцы угодно? Напоследях! Эй, милый друг, бутылочку мадерцы!..

Дым носился по комнате клубами, шары щелкали, раздавались возгласы, все это заглушил шум оркестра, а Вихрястый, склонив над столом голову, быстро писал под тихий говор Воробьева, и казалось, что он водит по бумаге не карандашом, a носом...

III.

Воробьев уже спал у себя в номере, а Вихрястый все еще оставался в гостинице, наслаждаясь эффектом, который он производил своей ошеломляющей новостью.

-- Вот спрашивали, что нового, -- обратился он к жандармскому ротмистру, -- а сами подле самой этой новости толклись да не узнали!

-- Что такое?..

-- А исповедовался мне сейчас господин этот, Воробьев, содержатель цирка. Он же и Гаэтано...

-- Это, который на трапеции?..

-- Он самый!.. А вы не знали, -- победоносно сказал Вихрястый. -- Так вот: послезавтра его прощальный бенефис с "прыжком дьявола!" А знаете, почему "прощальный"? Что это за "прыжок дьявола", а?

Вихрястый вытер жирные губы краем скатерти, встал от стола и, понизив голос, сообщил тайну Воробьева.

-- Врешь! -- воскликнул ротмистр.

-- Люди не врут, говоря такие вещи, -- строго сказал Вихрястый и прибавил, -- руки трясутся, голос дрожит, водки два графина выкачал и ни в глазу! Нет, так не врут...

-- То-то он сидел такой грустный! -- с чувством произнес белобрысый чиновник.

-- Ах, черт возьми! -- сказал ротмистр, -- это не миногу съесть! Пойду, обязательно пойду! А! Башкой вниз!..

-- Крак-к! -- крикнул Вихрястый, выразительно стукнув кулаком по ладони.

-- Здорово! -- сказал еще раз ротмистр и обратился к белобрысому: -- ну, еще одну на контру!..

Вихрястый выскользнул из биллиардной и пошел по залам, то здесь, то там присаживаясь к занятому столику.

И тотчас почти, едва он садился, раздавался возглас:

-- Да врешь!

-- Такими вещами не шутят... -- слышался голос Вихрястого...

* * *

-- Акцизный надзиратель Фишкин, вернувшись из "Бристоля" поздней ночью, и, укладываясь в постель подле жены, не побоялся разбудить ее, и, когда она, проснувшись, начала обычное вступление:

-- И избавлюсь ли я от такого мер...

Он быстро перебил ее:

-- В воскресенье в цирке сам хозяин с трапеции башкой вниз лететь будет!

Жена перевернулась набок и с раздражением сказала:

-- Что ты бормочешь? Кто полетел? Куда?

-- Башкой в землю. Крак-к и готово! -- и Фишкин рассказал последнюю новость.

-- Врешь ты все, -- с недоверием сказала жена.

-- Такими вещами, матушка, не шутят, -- внушительно ответил он.