От её надменного тона и пустых рекомендаций я моментально пришла в ещё большую ярость. Зонтик?! Мне взять зонтик?!

Я схватила со стола нож и метнула его в широкий, разросшийся ствол дерева. Хотелось продемонстрировать свои навыки и впечатлить девушек. Я не сомневалась, что попаду с такого расстояния, но не учла, что это был не метательный нож, а серебряный столовый прибор. Тупое остриё чиркнуло по коре, и моё оружие с громким лязгом приземлилось на блестящий пол, прокатилось по вощёному паркету и остановилось посреди тёмной мозаики, изображающей арфу Нарцины.

Я зарычала от досады, от унижения и больше всего — от раздражения. Развернулась и, задирая платье выше колен, двинулась к выходу.

Боги, какая глупость! Какую чушь они несли за столом! И я должна поддерживать диалог с этими курицами? Да они понятия не имеют о том, что происходит за роскошными воротами их крохотного мирка! Сидят здесь, наряженные, как куклы, и ведут беседы о счастье и благополучии верноподданных, будто это не реальные люди, а мистические существа, похлеще икша! Хотя бы одну из них отправить в Понтон, к больным халдянкой детям, или на склон Трескималя, кишащий икша!

За воротами обнаружился растерянный Жорхе и ещё трое стязателей.

— И вы проваливайте в пекло! — рявкнула я так, что кровавые маги пришли в замешательство.

Вилейн, быстро оценив ситуацию, оставил их у ворот и последовал за мной в одиночестве. Всё-таки за год слежки он успел неплохо меня изучить.

Тяжёлый цветочный аромат, запах роз и влажный воздух обступили меня, подобно толще воды. Только это погружение не принесло удовольствия. После обширных горных просторов Кроуница, после его свежего морозного воздуха Батор казался крохотным и тесным. Под ногами путались пушистые коты и домашние птицы. И люди. Куда бы я ни пошла, везде встречала служанок, дворников или работников, заботливо ухаживающих за роскошным садом. Арки из плетистых роз, легкие решетки с рисунками, вазы — клумбы здесь стремились подняться выше, выставить цветочную красоту напоказ. Узкие тропинки, тесные проходы, балюстрады… Бесконечные стены, стены, стены.

Я спешно обошла ажурный бело-голубой замок, отмахнулась от стайки разноцветных птиц и свернула на плиточную тропинку. Здесь, укрытая высокими кустами, пряталась беседка. Между витыми синими колоннами поднималась до самого купола кованая конструкция, ещё не до конца оплетённая усиками колокольчиков. Я улыбнулась безумной идее краем губ и со всех ног кинулась воплощать её.

— Ваше… Ваше сиятельство! — растерянно ухнул Вилейн, когда я, скинув туфли, схватилась за железные прутья и забралась по опоре, как будто по лестнице. — Юна! Куда же ты?!

— Надеюсь, взлечу и отправлюсь обратно в Кроуниц, — мрачно пошутила я. — Или сверну себе шею и попаду в пекло Толмунда. Уверена, там компания гораздо приятнее, чем в Мелироанской академии благородных дев.

Многослойная юбка мешалась, цеплялась за прутья и листья, обрывала цветы, а корсет давил на рёбра, но я настойчиво ползла вверх. Крыша павильона была единственным местом, где до меня не доберутся ни служанки, ни стязатели.

Жорхе подошёл вплотную, готовый подхватить меня в случае падения, и тактично отвернулся, когда я оказалась слишком высоко. А мне только этого и надо было! Я подтянулась, покряхтывая от неудобства, и вскарабкалась на нагретую солнцем лазурную крышу. Удерживая шаткое равновесие, с удовольствием села сверху и подставила лицо порывам горячего ветра.

Долгожданный глоток свободы!

Вокруг одинокого поместья не было других домов или дворов, не мельтешили слуги, лишь бесконечные цветочные поля колыхались в такт солёному бризу. Далеко-далеко на горизонте светлела полоска океана. Чуть ближе, среди заброшенных лужаек, заросших сорной травой по пояс, прокладывала себе дорогу илистая жёлтая река. Она петляла между высокими тёмными стенами фруктовых деревьев и чёрных дубов, оплетённых цветочными лианами, обнимала обширный двор ажурного замка Мелироанской академии и кое-где разливалась в мутные озерца. Они сверкали на солнце влажными переливами.

От распахнутых ворот между цветочными угодьями тянулась одинокая дорога, по всей длине которой выстроились цитрусовые деревья и магнолии. Ещё не пожелтевшие к осени кроны пестрели звёздами белых соцветий. Над дорогой поднималось душное пыльное марево.

Эта буйная растительность, взращённая без участия магии Ревда, и этот южный пейзаж порождали удивительную жажду жизни.

И я позволила себе окунуться в счастливое прошлое.

Достать из памяти, как из шкатулки, восхитительно счастливые минуты на краю земли рядом с ментором. Как я бежала к нему вприпрыжку по каменистому склону или как мы хохотали, лёжа под северными звёздами. Какие тёплые у него ладони, когда он помогает мне натягивать тетиву или крепче обхватывать тяжёлую рукоять кинжала. Как упоительно и дурманяще он пахнет, если уткнуться носом в мужскую шею или прижаться щекой к груди…

Интересно, где он сейчас?

Чем занят?

Вспоминает ли обо мне?

Ищет ли способ разорвать связь?

Я осторожно потрогала влажной ладонью чёрного паука, но наткнулась на мягкую ткань ошейника.

Может, и к лучшему, что знак соединения надёжно спрятан под бархоткой, а беспощадная память — под ледяной коркой безразличия. Так легче держать ментора на расстоянии. Впускать в сознание мысли о нём опасно, словно пробовать пальцами кончики острых лезвий. Или как с высотой: чтобы не сорваться, лучше не смотреть вниз. Если невозможно вычеркнуть, вырвать с корнем, выгнать его из сердца, нужно просто не позволять воспоминаниям владеть разумом. Главное — продержаться до вечера, а там настанет новый день.

— Ваше сиятельство, — прервал Жорхе моё мысленное путешествие, — слезайте, прошу вас.

— Мне и здесь неплохо, — отмахнулась я.

— Леди Горст, — вмешался девичий голос. — Мы хотим извиниться перед вами и проявить гостеприимство, достойное дочери Мелиры.

— Кряхт, — выругалась я себе под нос, но всё-таки осторожно свесила голову с павильона.

На дорожке, вдоль которой тянулся длинный фонтан с крохотными водопадами, стояли семь мелироанских благородных дев. Семь идеальных мишеней для Карнеума. Восьмой, к моей радости, была не Лаптолина Првленская, а высокая розовая птица, облюбовавшая узкий, похожий на канаву желоб фонтана.

Девушки все, как одна, задрали головы, разглядывая Юну Горст верхом на беседке.

Отлично. Просто превосходно! Принцессы выбрались из замка, чтобы спасти чудовище.

— Как вы меня нашли? — выкрикнула я из своего убежища.

— Это Сад Слёз, — так же громко объяснила черноволосая девушка. — Сюда приходят все девы, когда им плохо. Правда, они укрываются от лишних глаз обычно внутри ротонды, а не на ней.

Теперь каскад водопадов обрёл новый смысл. Действительно, шелестящий звук воды отдалённо походил на плач. И как я это сразу не заметила?

Розовая птица взмахнула крыльями, обдав девушек брызгами, и они посторонились.

— Меня зовут Приин Блайт, — продолжила яркая брюнетка. — Я старшая из семи мелироанских дев и представительница самой известной аристократической династии Квертинда.

— Блайт? — Мои брови поползли вверх. — Сестра Кирмоса лин де Блайта? Или... — я ужаснулась при мысли, что он может быть тайно женат.

— Его троюродная племянница, — девушка выступила вперёд и приложила ладонь козырьком ко лбу, чтобы солнце не слепило глаза. — Последний раз я видела дядю восемь лет назад на семейном торжестве. Мы почти не общаемся.

Я всё-таки слезла, заинтересованная новыми подробностями. У самой земли Жорхе подхватил меня за талию и помог спрыгнуть на мягкий ковёр травы.

— А я — Юна Горст, — отряхнув ладони, я протянула одну из них новой знакомой.

— Мы знаем, — улыбнулась Приин Блайт и скривилась, почти как Сирена. Но руку всё же пожала. — Мы принесли обет Девейны беречь вашу тайну от посторонних.

— Ну да, — я виновато почесала затылок.

Волосы растрепались и спутались, а платье измялось и здорово перекрутилось на теле. На фоне безупречной Приин я выглядела оборванкой. Девушка действительно сияла изнутри: блестящие чёрные волосы играли бликами в солнечных лучах не хуже водопадов, светлая кожа казалась фарфоровой, с едва заметными яблочками румян, нежно-голубой наряд подчёркивал изящную фигуру. На пальце — тонкий перстень с камнем. Приин Блайт… Вот почему там, в гостиной она напомнила мне ментора. Они были родственниками, хоть и дальними.