Я усмехнулась.

Спустилась со светлых ступеней, присела у края клумбы, подбирая юбки, и вытянула из земли фиолетовый подснежник. Просто чтобы вспомнить, как это делается. А заодно отвлечься от мыслей о менторе и сосредоточиться на других воспоминаниях. В конце концов, были же у меня и другие приятные моменты в жизни?

— Ты себе не представляешь, — я понюхала весенний цветок, подошла ближе к Жорхе и вдела стебель в петлицу его плаща. — В их поведении странно практически всё.

Если стязатель и удивился, то не показал виду. Садовницы, подрезающие усики вьющегося растения у входа, зашептались. Я им кивнула и подняла уголки губ. Прятать боль за улыбкой оказалось проще простого.

— Что именно? — уточнил стязатель.

Я ступила на садовую тропинку, чтобы оторваться от преследования. Но в Мелироанской Академии это было не так-то просто. Жорхе Вилейн сложил руки за спиной и молча пошёл следом. К счастью, чем дальше мы погружались в буйную зелень сада, тем меньше попадалось на глаза людей.

Я начала рассказывать:

— Помимо того, что Тильда перед смертью умоляла сестру пощадить её, у меня есть ещё куча причин приглядеться к благородным девам внимательнее. Практически у каждой есть мотив. Матриция и Финетта настолько близки, что их связь могла бы стоить им не только репутации, но и здоровья. Тильда им угрожала. Как и Приин Блайт, которая… — я скосила глаза на Жорхе и отметила, что он как будто постарел за последние дни. — Которая имеет интимную тайну. Зидани Мозьен, кажется, просто ненавидела подлую Лорендин за то, что она мучила детей. Кстати, я с ней согласна. А Хломана… — я задумалась, остановившись под раскидистой ивой. Её ветки прятали нас подобно шалашу. — Хломана была её подругой и не имела претензий, но она-то и кажется мне самой подозрительной.

— А Талиция Веллапольская? — Жорхе сложил руки на груди. — Не могла она специально тебя подставить?

— Но зачем? — пожала я плечами и схватилась за одну из желтеющих веток, почти повисла на ней.

— Не знаю, — поддержал мои сомнения Жорхе. — Из ревности? Она всё-таки княжна и почти наверняка не так простодушна, как кажется на первый взгляд. Может, она знает о ваших с Кирмосом… — он прочистил горло. — О вашей близости.

Я ободряюще кивнула, призывая его не смущаться. Жорхе Вилейн был не просто посвящённым в наши отношения, а даже свидетелем. От него скрываться было бессмысленно.

— В таком случае ей было бы выгоднее оставить меня умирать в колодце, — рассудила я. — Но она спасла меня тогда. Она учит меня танцам и делает это искренне и со всей возможной заботой. Талиция такая маленькая, слабая и по-настоящему добрая… Благородная дева. Не представляю, что могло бы подтолкнуть её к убийству. К тому же, вряд ли Квертинд посмеет обвинить её в преступлении, даже если она его совершила. Подозреваю, что на её сторону встанут не только консул Батор и консул лин де Блайт, а весь Преторий.

— Тебе кто-нибудь говорил, что из тебя получился бы хороший стязатель? — развеселился Жорхе от моих рассуждений.

Я глянула на подснежник в его петлице. Он шутил, но я на секунду задумалась над его словами всерьёз. Стязатель и в самом деле из меня вышел бы куда более эффективный, чем благородная дева. К тому же, мне нравились расследования, убийства и кровавая магия. Чем не вариант самодостаточной жизни? Виттор Оуренский, например, выбрал для себя именно такой. Но задача стязателей — охранять консулов и их семьи. А значит, неотлучно находится рядом…

— Один неприятный тип в Кедровках, — отрешённо ответила я.

— Ты была в Кедровках? — удивился Жорхе. — Что ты там делала?

И я тоже удивилась. Казалось, Вилейн был со мной с самого рождения. Ходил тенью по пятам. Но в те времена его и вправду ещё не было рядом.

— Сидела, — так же честно ответила я и прикусила листочек.

Но, вспомнив, что я теперь благородная дева, тут же выплюнула.

Жорхе Вилейн рассмеялся. Едва слышно — так, что нас вряд ли бы услышали даже в трёх шагах.

— Больше подобного не повторится, — заверил стязатель. — Я об этом позабочусь. У меня уже есть план.

— Какой? — насторожилась я.

— Коварный, — подмигнул Жорхе. — Думаю, совсем скоро мы найдём виновника. Если же нет… Если нет, то придётся обратиться за помощью к твоему ментору.

— Нет! — вырвалось у меня.

В руке осталась веточка ивы, которую я случайно оборвала. Я тут же выкинула её в кусты. Стязатель проследил за полётом ветки и помрачнел. Его было провести ещё сложнее, чем Лаптолину.

— Что-то не так? — вроде бы спросил Жорхе. Хотя, возможно, просто утвердил. — Ты ведь очень хотела его видеть. Не обязательно было просить об этом Првленскую, — он поймал мой вопросительный взгляд и тут же ответил на него: — Нет, я не подслушивал. Мне доложили стязатели. А я могу доложить консулу, что ты требуешь с ним встречи.

— Требую, — истерично хохотнула я. — Как ты верно заметил. Да, с тех пор как мы встретились, я всё время от него что-то требую… И требую. И снова требую.

Я закрыла глаза ладонями. Как всё стало сложно! Даже случайно брошенные Жорхе слова казались нарочными и обвиняющими. Я так много требовала от ментора и Квертинда, ничего не отдавая взамен. Может, настало время расплатиться с долгами?

Нужно было подумать. В одиночестве.

— Так мне доложить Кирмосу, что ты хочешь его видеть? — спросил стязатель.

— Я не хочу никого видеть, — честно призналась я. — Жорхе, ты не мог бы… Оставить меня одну? Хотя бы ненадолго. Ты же сам знаешь, я не сбегу.

Стязатель отодвинул ветки ивы и цепким взглядом осмотрел окрестности. Никого поблизости не было. Только Мотылёк растянулась на волнистой мозаичной ограде, блаженно посапывая. Она вся казалась разноцветной — солнечные лучи проходили сквозь яркие стеклянные козырьки святилищ и давали пёструю полутень. Рядом бродил белый леопард.

Жорхе сомневался. Я видела, что ему не нравится моя просьба. И даже подготовилась к тому, что он откажет.

— Если ты закричишь, я услышу, — предупредил Жорхе. — Буду неподалёку, в Саду Слёз. Не стесняйся кричать, даже если опасность будет сомнительной.

— Обещаю, — легко согласилась я. — С недавних пор в женском визге я нахожу особый вид защиты. И от опасностей, и от подозрений. Осталось освоить обморок.

Стязатель хмыкнул, натянул чёрную маску и неслышно скрылся за порыжевшими кустами, в самом деле оставив меня в долгожданном одиночестве.

Я сразу же расслабилась, скинула туфли и ступила на тёплую, согретую поздним солнцем траву, всё ещё зеленеющую на газонах. Побрела, наслаждаясь приятной щекоткой и давно забытым чувством наполненной магической памяти. Это было так… восхитительно. Как объятия ментора. Удастся ли мне когда-нибудь ещё раз испытать нечто подобное?

В Саду Грёз, который я когда-то разворошила, было безлюдно и по-осеннему ярко. Фонари уже загорелись, но они не скрипели над головами, а прятались в высокой траве, подсвечивая буйную пышную растительность и скрытые в ней резные лавочки. Среди высоких кустов ютился маленький прудик с цветущими лотосами.

Я бросила туфли на лавку, присела у тёмной воды и снова посмотрела на саму себя. Потрогала щёки, провела пальцем по губам. От мелкой, чумазой, вечно лохматой девчонки не осталось и следа. Юна Горст — благодарная дева…

И всё ещё дышит.

Мне так хотелось, чтобы ментор увидел меня такой. Мне так хотелось показаться ему обновлённой: не только дерзкой и боевой мейлори, а привлекательной, ухоженной и достойной девушкой. Я так стремилась измениться, сделаться кем-то иным, кем-то лучшим, чем я была в прошлом. Сейчас поняла: для него. Но… достаточно ли этого? Сможет ли это в самом деле заменить ему Квертинд? И, что гораздо важнее, сможет ли что-то заменить Квертинду его самого?

Когда люди говорят о нём или слышат упоминания, они всегда полны надежды. Настоящие квертиндцы верят в него, как в спасителя. Как и я. Имею ли я право отбирать у них Кирмоса лин де Блайта, в то время как они нуждаются в нём вряд ли меньше моего?