Дверь прекратили трясти. Может, отчаялись и ушли. Продолжая сжимать кочергу в руке, я крадусь к кухонному окну и выглядываю между штор. За окном стоит густая тьма, и я вижу только собственное отражение. Внезапный удар по стеклу – и я дико ору от страха. Мне требуется целая минута, чтобы понять, что случилось. Крик переходит в нервный смех. На подоконнике сидит большой черный кот и бьет по окну лапой, требуя, чтобы его впустили. Это Джосс, местный дворовый кот, который постоянно у меня кормится. Я делаю глубокий вдох, открываю окно и впускаю его.

– Какое же ты наглое глупое животное, – с любовью укоряю его. Адреналин уходит, уступая место облегчению, которое разливается по всему телу. Джосс трется об меня, совершенно не осознавая, что я только что из-за него пережила. Достаю пакет его любимого корма, насыпаю в миску и, проверив заднюю дверь (заперта), возвращаюсь в свою уютную гостиную. Джосс преданно следует за мной, сворачивается клубком у камина и сразу же засыпает.

Я раздражена своей глупой реакцией. Единственное существо, которое среди ночи может красться по саду за моей задней дверью, – дворовый кот, которому отчаянно хочется поужинать и заснуть в тепле. Какая же я идиотка. Тем не менее я проверяю все двери и окна. Лучше перепроверить, чем потом жалеть.

Джек: 24 сентября 1987 года

– Эй, Шекспир, лови! – Джек бросил в него конфету и рассмеялся, когда она попала парню в грудь. – Медленно реагируешь.

– Спасибо. – Билли нахмурился. – А остальные когда придут?

Он уже три раза посмотрел на часы за те пятнадцать минут, которые находился дома у Джека. В третий раз Джек с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.

– Скоро. Ты что, нервничаешь?

– Нет.

Билли ответил очень быстро. Джек видел, что тот врет: он специально оделся для этой встречи. Джек считал, что парень выбрал самые лучшие свои вещи, но все равно его кроссовки ASICS и обычные темно-синие спортивные штаны и близко не стояли с тем, что носили остальные в их компании: они уже в двенадцать носили Nike и Fred Perry [9]. Хотя Билли, вероятно, думал, что Фред Перри – это владелец газетного киоска.

– Успокойся. Они не кусаются. Ну, по крайней мере, пока я им не прикажу. – Джек нахмурился, когда его боец в Street Fighter [10] опять погиб. Он бросил джойстик. – Какая скучная игра. Нам нужно что-то новенькое.

– Сколько у тебя тут всего!

Билли осматривал комнату Джека, не упуская ни одной мелочи. Все пространство занимали вещи, оставшиеся от его прошлых хобби: гитара, просьбами о которой он на протяжении многих недель надоедал родителям, но потом бросил ее после всего шести занятий; заляпанные грязью кроссовки, самые крутые в прошлом году, валялись на куртке, которая, вероятно, стоила дороже, чем все, что имелось в гардеробе Билли. На парня было забавно смотреть.

– Куча дерьма. Когда придет Адам, он захочет пойти на улицу и поиграть в следопыта. Твои красивые новые кроссовки могут запачкаться.

Джек улыбнулся, видя, как парень прилагает усилия, чтобы казаться невозмутимым. Он, вероятно, потом будет несколько часов их отмывать, перед тем как пойти домой. Ужасно, когда родители постоянно дома, все время спрашивают, куда идешь, с кем проводишь время. Но он ведь видел дом, в котором живет Билли. Конечно, только снаружи. Джек был уверен: в гости его никогда не пригласят. Он понимал, что в таком месте, словно размером с почтовую марку, трудно не сталкиваться друг с другом.

Билли поморщился, услышав дверной звонок. Джек рассмеялся и вскочил со стула.

– Я открою, – заорал он на случай, если кто-то был в доме. Джек проснулся в одиннадцать и Люси не видел. Вероятно, она ушла по магазинам, как делала каждую неделю, и не станет беспокоиться, если не застанет его, когда вернется. Родители Джека считали, что подросткам нужно давать свободу, но они также надеялись, что он не замечает, как Люси роется в его школьном рюкзаке и проверяет дневник с домашним заданием.

Билли был в спальне, пока остальные поднимались по лестнице. Первым вошел Райли. Джек увидел, как Билли вздохнул с облегчением и расслабил плечи. Билли кивнул Мэтту.

– Все в порядке?

– Все в порядке, – улыбнулся Мэтт.

Второй вошедший парень сморщил нос.

– Ты еще кто такой?

Джек слегка толкнул его в руку.

– Не выпендривайся. Это Шекспир. Он теперь будет с нами.

– Что за дурацкое имечко? – ухмыльнулся второй парень. – Твоя мать злилась, когда тебя так назвала?

– Это кличка, придурок. Он отличник по английскому. Шекс, это Адам Харви.

Двое парней кивнули друг другу, но ни один не был рад знакомству.

– Выглядишь дерьмово. Что случилось? – спросил Адам.

Опять заговорил Джек, не давая новому другу ответить.

– Ты других не видел. Шекс их классно отделал.

– Их?

– Да, троих из Уэстлейка. Хорошо им поддал. Круто было! Я его увел оттуда, чтобы они не позвали никого на помощь. Правда, Райли?

Мэтт кивнул, и Адам посмотрел на Билли с невольным уважением.

– Здорово. Ты идешь с нами играть в следопыта?

– Конечно, идет. Где Питерсон?

Мэтт пожал плечами.

– Понятия не имею. Я его не видел со вчерашнего дня.

Джек приподнял брови, когда Билли нервно на него взглянул. Джек слегка его придержал, когда остальные стали спускаться по лестнице.

– Не беспокойся, – прошептал он. – Я никому не скажу, что ты втянул Майка в это дело.

В последние три воскресенья мы с Кэсси бесплатно трудимся в благотворительной организации, оказывающей помощь бездомным в Телфорде, в двадцати минутах езды от Бриджнорта, где живет Кэсс. Я стала волонтером, чтобы сделать что-то для общества, искупить свои грехи. Кэсс составляет мне компанию, потому что я ее об этом попросила. Хотя Кэсс настойчиво повторяет мне, что ничего за эту работу не получает и приезжает в ночлежку только чтобы «убить время», я знаю, в глубине души ей нравится мысль о том, что она делает что-то полезное. Очень глубоко. Однако в это воскресенье она появляется с робким и застенчивым видом.

– Я хочу извиниться за свое вчерашнее поведение, – в лоб заявляет она, пока я не успела открыть рот. – Я не хотела отмахиваться от фотографии. Просто не смогла ничего придумать.

Быстро оглядываюсь вокруг. В пределах слышимости никого нет. Сегодня в ночлежке почти пусто, и пока не появилась Кэсс, я в одиночестве сортировала пожертвованные вещи за столом в углу большого помещения и могла думать только о событиях вчерашнего дня.

Мне стоит рассказать ей все остальное? «И показаться сумасшедшей?»

Быстро рассказываю про вырезку из газеты в своей сумке, про мой поход в библиотеку и то, что я там выяснила, а потом про испытанные страхи у меня дома.

– Вот дерьмо! Я понимаю, почему ты такая дерганая. Хочешь пожить у меня?

– Спасибо, но я пока не уверена, серьезно все это или нет. В дом ко мне ломился только Джосс.

– Пусть так, но кто подбросил тебе в сумку эту газетную вырезку? Это еще более странно, чем конверт под дверью, верно?

Я чувствую облегчение, ведь она не подумала, что я могла сама положить вырезку в сумку. Я не стала бы ее винить: такая мысль и меня саму посещала. В конце-то концов, у меня же бывали в прошлом провалы в памяти. Я делала вещи и похуже.

Нас прерывает Берни, менеджер благотворительного центра, которая приносит нам новую кучу пожертвований. С тех самых пор как я пришла сюда волонтером, не перестаю удивляться количеству людей, которые жертвуют ненужные вещи. Сьюзан Вебстер из прошлого никогда не стала бы этого делать – она бы просто выбросила их. Не могу сказать, что мне было плевать на бездомных. Мне просто никогда не приходило в голову, что им можно таким образом помочь. Берни болтается рядом дольше, чем нужно, и это вызывает дискомфорт. Я вижу, что Кэсси тоже вся извелась.