Они выстроились на рыночной площади вместе со всеми остальными. Ландра попыталась сосчитать, сколько солдат выстроилось там в ожидании. Сотни. Тысячи. Армия, подобная приливу.

На площадь въехала женщина. Молодая женщина, блестящие волосы, розовая кожа. Шелковые цветы в волосах. Она выглядела так, как мечтала когда-то выглядеть Ландра — быть принцессой в серебряном платье, танцевать на балу, флиртовать с принцами и королями. Серебряное платье и белый конь.

Прекрасная молодая женщина выхватила меч. Белый конь взвился вверх.

— Сожгите город! — кричала красивая молодая женщина. — Убейте все живое здесь! Завтра мы выступаем в поход!

Солдаты разразились радостными криками. Красивая молодая женщина поскакала прямо на ближайшего плачущего в ужасе горожанина и одним ударом снесла ему голову.

Солдаты последовали за ней.

Армия смерти распространяется, как гангрена. Распространяется по городу, как чертово пятно гнили и разрухи, сея разруху и хаос.

* * *

Они подожгли пекарню. Маерк стоял в саду позади нее, с ухмылкой смотрел на дым, начинающий виться из окон внизу, с улыбкой безумца взирал на дерево.

Белые цветы на дереве танцуют. Листья шелестят. Свежие бледные чистые зеленые листья. Вокруг жужжат пчелы. Интересно, что это за дерево? Плодоносит ли оно? Цветы были похожи на те, которые носила в волосах красивая молодая женщина.

Аколл и Маерк подошли с двух сторон к почерневшему дереву и не сговариваясь ударили по нему мечами. Лязг стали и дерево разлетелось на куски. Разлетелось на мелкие щепки. Выглядело это примерно так же, как когда кто-то уронил пинтовый стакан в таверне, где работала Ландра: повсюду осколки, и ей пришлось все убирать.

— Оно было прогнившим насквозь, смотри! — сказал Аколл. — Опасно, для всех. Красивое снаружи но черное внутри. Если бы мы не пришли и не срубили его, эта большая ветка могла бы отломиться в любой момент и упасть кому-нибудь на голову.

Пекарь был их пленником в горящем саду. Связанный, вспотевший, бледный, тревожный, дергающийся, стонущий сквозь кляп. Он бил ногами, когда Аколл повалил дерево. На него посыпались листья, цветы и ветки. Листья, и щепки попали в волосы пекаря.

— Ох, да он обмочился! — воскликнул Аколл, указывая пальцем на пленника. — Боже мой, да он выглядит почти как твои брюки. Ха-ха, ты только глянь!

— Это дерево, — сказал Маерк. — Это чертово дерево, мужик. Не стоит из-за него так расстраиваться. И оно все сгнило. Все равно рано или поздно пришлось бы свалить.

— Я не думаю, что он расстроен из-за дерева, Маерк, — сказал Аколл. — Да?

Маерк посмотрел на пекаря. Посмотрел на Ландру. Посмотрел на меч Ландры.

— Я дал тебе меч, Ландра, — сказал он. — Ты должна была быть мертва и сгнить. Но ты теперь солдат. Одна из нас. Так посмотрим, как ты будешь пользоваться мечом.

— Это очень хороший меч, — напомнил Аколл. — За этот меч погиб человек. И ты им пользуешься. Да?

Красное стекло в мече подмигнуло Ландре. Красивая. Искристая. Симпатичная штука.

Я... Но... Я...

Оставайся живой, Ландра, девочка. Просто оставайся живой.

Ландра молча подняла меч. Красное стекло вспыхнуло, казалось оно придавало ей сил.

Ужас смерти. Есть варианты получше? Все должно быть лучше, чем смерть. Не надо быть настолько глупой, чтобы умереть сейчас, вот так.

И меч опустился. Фонтан крови брызнул в сторону. Красное стекло вспыхнуло.

* * *

Это было легче, чем ударить по дереву. Легче, чем наливать пиво в таверне. Как будто она знала, что делает. Как будто меч знал. Она не чувствовала себя глупой. Меч поднялся. Меч опустился. Человек под лезвием меча умер. Человек был разрезан. Красный и блестящий, как стекло. Ландра снова подняла меч. Опустила его. Человек был сломан. Разорван на части. Красная лужа растекалась и впитывалась песком сада. Сырое мясо. Как будто кто-то разбил пинтовый стакан. Ландра не остановилась на достигнутом, словно в трансе она опускала меч. Снова. Снова и снова. Его внутренности вышли наружу. Вываливались, как у мальчика, в которого она была влюблена, когда таскала его тело. Из него вылетали белые красные дерьмово-коричневые блестящие личиночные жирные штуки, мягкие, как непропеченный хлеб. Запах, который исходил от него, сводил с ума. Мерзкий. Самый отвратительный запах, который когда-либо чувствовала Ландра, а его кишки, вывалившиеся из расчлененного тела, были самым отвратительным, что она когда-либо видела.

Боги! Оставайся живой, девочка. Я жива. Я не такая. Я не глупая. Я не мертвая.

Такой шанс выпадает раз в жизни, Ландра. Люди жили и умирали, ожидая этого всю свою жизнь. Люди, которые отдали бы правую руку за это. Ты с нами?

Маерк и Аколл аплодировали.

— У тебя очень хороший меч, — с улыбкой произнес Аколл. — Уверен, что не хочешь его вернуть, Маерк?

Маерк улыбнулся Ландре.

— Молодец, девочка. Ты более чем достойна. Мы сделаем из тебя настоящего солдата, да?

Ландра наклонилась вперед. Ее вырвало на мертвеца, которого она убила. Кровь, мясо, кишки, тошнота, рвота, листья, цветы, ветки.

Аколл закатил глаза.

— Прекрати это. Ты не должна начинать блевать, пока мы не закончим убивать и не начнем пить до чертиков. Взяла все испортила, такой момент поэтичный был.

Ландра поднялась на ноги. Погладила лезвие меча. Снова воткнула его в мертвое тело.

Оно только что убило человека!

— Я хочу сделать это снова, — безжизненным голосом прошептала Ландра.

* * *

Солдаты армии Амрата шли дальше. Мощная армии с сотней последователей распространяется по миру, как чертово пятно. Красивое убийство. Прекрасное убийство. Все, что живет, разбивается в пыль. Гангрена. Вот кто мы, Ландра. Мы разлагаем этот мир, Ландра. И в этом наша сила. Войско смерти маршировало на запад. Ландра шла с ними, держа руку на рукояти меча. Красное стекло в мече мерцало. Красивый. Искрящийся камень. Горящие огнем глаза Ландры вызывали трепет. Красивая штука. Красивый окропленный кровью меч.

Я... Но... Я...

Оставайся живой. Позволь этому омыть тебя. Твоя мама хотела бы, чтобы ты осталась жива, Ландра, девочка. Да? У тебя трехразовое питание и зарплата лучше, чем у официантки в трактире. Что у тебя есть лучше? Быть мертвой?

Ты жива. Твоя мама хотела бы этого.

Две недели марша. Ноги Лиды покрылись волдырями. Лица мертвецов каждую ночь преследовали ее во снах. Она снова и снова просыпалась в холодном поту с диким криком. Тогда Аколл кидал в нее подушку и приказывал заткнуться.

Я... Но... Я...

Солдат. Убийца. Ландра помнила первого убитого ей человека.

Я...

... хочу сделать это снова. Второй и третий запомнятся не так.

* * *

А потом на горизонте показался еще один город. Кто-то сказал, что он называется Раен. Большой. Богатый. Там жило много людей. Много-много живых людей. Ждущих, когда их сделают мертвыми.

— Капитан говорит, что мы точно будем участвовать в первом штурме, — сказал Аколл Ландре. — Лестницы, на стены, и мы первыми попробуем взять этот город. Знаешь что это значит?

Ландра покачала головой.

— Это значит девочка, что мы и первыми можем отправиться в ад.

Она попытался представить себе это. Большой город, высокие стены, стремительный налет, прорыв обороны, разрыв, разделение, уничтожение. Как они поступили в Бахе, с ее городом. Как дерево. Как тот пленный человек. Как разбить пинтовый стакан. Только больше. И больше. И больше. И еще больше. Волны и волны, волны и волны. Снова, снова и снова. Красный цвет будет везде. Красный как стекло в рукоятке ее меча.

— Когда... Когда это начнется? — спросила Ландра. Было слышно, как дрожит ее голос. — Сегодня вечером?

Аколл рассмеялся.

— Спешишь на тот свет? Еще несколько дней. Сначала нужно все подготовить. Не хочу торопить события.

Маерк сжал губы.

— Терпение — это благо. Никто не хочет достичь кульминации слишком быстро.

Ландра погладила рукоять меча. Ее лицо стало красным от жара.