"Грегори, что это за технология?" – начала я. "Это… это действительно Боб?"

Грегори кивнул. "Это технология под названием Re;memory. Она позволяет создать цифровую копию человеческого сознания. Это не просто запись воспоминаний или мыслей. Это полноценное сознание, которое может думать, чувствовать и общаться так же, как и оригинал."

Я почувствовала, как мое сердце начинает биться быстрее. "Но это все еще Боб?" – спросила я, не в силах поверить в то, что слышу.

"Это Боб," – подтвердил Грегори. "Это его мысли, его воспоминания, его чувства. Это он."

Я попыталась взять себя в руки. "Но как это работает? Как вы это делаете?"

Грегори улыбнулся. "Это сложный процесс. Но в основе его лежит идея оцифровки человеческого сознания. Мы проводим долгое интервью с клиентом, анализируем его голос, внешность, особенности характера. Мы изучаем его детские фотографии, личные заметки, видеозаписи… все, что связано с ним. Затем мы создаем цифровую копию его сознания, которую можно активировать в любое время."

Я почувствовала, как мне становится дурно. "Но это… это не просто копия. Это Боб. Это мой Боб."

"Это Боб," – подтвердил Грегори. "И он всегда будет с тобой."

Я не могла сдержать слез. "Но это… это не то же самое. Это не он. Его нет больше".

Грегори взглянул на меня с сочувствием. "Эмма, я понимаю, что ты чувствуешь. Но это все, что у нас есть. Это все, что мы можем предложить."

Я встала и пошла к двери. Я не могла больше слушать. Я не могла больше думать. Я просто хотела уйти.

Но перед тем, как я вышла, Грегори сказал мне:

"Эмма, я хочу, чтобы ты знала о всех возможностях, которые предлагает наша технология," – продолжал Грегори. "Семьи умерших могут выбрать несколько услуг. Одна из них – 'опыт воссоединения'. Это имитация дней рождения, юбилеев и других праздников с участием умершего. Ты можешь видеть Боба, слышать его голос, общаться с ним, как будто он все еще здесь."

Я почувствовала, как мне становится еще хуже, но я попыталась взять себя в руки. "А что насчет… тела? Вы сказали, что есть услуга пересадки сознания в тело?"

Грегори кивнул. "Да, это самая дорогая услуга. Но Боб оставил свое ДНК, и мы можем достаточно быстро вернуть его к жизни. Это будет его тело, его внешность. И его сознание."

Я почувствовала, как мое сердце начинает биться быстрее. "Но он… он не будет знать, что с ним случилось. Он не будет знать, что он умер."

"Верно," – согласился Грегори. "Память оцифрованного Боба останавливается на тот момент, когда мы записывали с ним последнее интервью. Он не будет знать, что произошло после. Но, учитывая, что он погиб довольно скоро после оцифровки, можно с уверенностью сказать, что его мышление полностью идентично."

Я встала и пошла к двери. Я не могла больше слушать. Я не могла больше думать. Я просто хотела уйти. Но перед тем, как я вышла, Грегори сказал мне: "Эмма, помни. Боб всегда будет с тобой. В любом случае."

Я вышла из офиса и закрыла дверь за собой. Я чувствовала, как мир вокруг меня рушится. Но в глубине души я знала, что Грегори прав. Боб всегда будет со мной. В любом случае.

Дома я долго пытаясь взять в толк все, что мне только что рассказали. Мое счастье было так близко. Боб был здесь – в маленькой черной флешке, которую я вот уже сутки боюсь выпускать из рук.. Но это был ли Боб? Или это было что-то другое? Я не знала, что думать. Я была в смятении. Мое сердце билось так быстро, что я боялась, что оно остановится. Но я знала одно: я хотела видеть Боба. Я хотела говорить с ним. Я хотела быть с ним. И я была готова на все, чтобы это стало возможным.

Я дрожащими руками достала из ящика стола флешку с резервной копией личности Боба. Сердце колотилось как бешеное. Сейчас, спустя месяцы одиночества и отчаяния, я снова услышу его голос! Увижу мимику, жесты, присущие только ему. Эта мысль кружила голову.

Руки тряслись, пока я подключала флешку к компьютеру и запускала программу восстановления. Нужно было проверить настройки, ввести пароль… Все это я проделала как в тумане.

Наконец я нажала кнопку "Старт". Несколько минут тянулись как вечность. И вот на экране возникло лицо Боба, такое родное! Он улыбнулся мне своей фирменной кривоватой улыбкой и произнес: "Привет, Эмма!"

Меня словно током ударило. Слезы хлынули из глаз, я едва могла говорить от волнения.

Боб… это и правда ты! Я так соскучилась! Как же я рада слышать твой голос!

Мои пальцы нервно теребили край платья, когда я смотрела на экран. Боб. Мой Боб. Он был здесь, но не здесь. Его лицо, его улыбка, его голубые глаза, которые всегда смотрели на меня с такой любовью… все это было таким знакомым, но в то же время таким чужим. Это было как смотреть на отражение в зеркале, которое внезапно начинает двигаться само по себе.

"Привет, Эмма," – сказал он, и его голос звучал так же, как и прежде. Это был голос, который я так хорошо знала и любила. Это был голос, который всегда успокаивал меня, когда я была взволнована или расстроена.

"Боб…" – произнесла я, едва сдерживая слезы. "Ты… ты здесь."

"Я здесь, Эмма," – подтвердил он. "Я всегда буду с тобой."

Я начала рассказывать ему о том, что произошло. О том, как он умер. О том, как я скучаю по нему. Он слушал меня и не перебивал.

"Боб, ты умер," – сказала я, и мои слова повисли в воздухе, как тяжелый, холодный туман.

"Я знаю, Эмма," – ответил он. "Это странно слышать, но я понимаю, что это правда. Последнее, что я помню – это интервью с Грегори. Я помню, как писал тебе письмо и давал распоряжение доставить его тебе 16 октября, в день нашей свадьбы."

"Боб, как ты себя чувствуешь?" – спросила я, боясь услышать ответ.

"Эмма, я…" – начал он, но вдруг замолчал. Я смотрела на его лицо, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. И в этот момент я поняла, что я действительно не знаю, что он сейчас чувствует. И это было страшно.

"Это странное ощущение, Эмма," – начал Боб, и его голос звучал задумчиво. "Это как сон, когда ты знаешь, что спишь, но не можешь проснуться. Я здесь, но я не здесь. Я могу видеть тебя, слышать тебя, говорить с тобой, но я не могу тебя коснуться. Я не могу почувствовать твоего запаха, не могу почувствовать твоего прикосновения. Это как быть призраком в своей собственной жизни."

Боб замолчал на мгновение, словно собирая мысли, а затем продолжил: "Но я рад, что я здесь. Я рад, что я могу быть с тобой, даже если это не так, как я хотел бы. Я рад, что я могу говорить с тобой, видеть тебя, слышать тебя. Я рад, что я могу быть частью твоей жизни, даже если это не так, как я хотел бы."

"А ты, Эмма?" – спросил он, глядя на меня своими голубыми глазами. "Ты рада, что я здесь? Ты рада, что у тебя есть эта возможность?"

Я кивнула, чувствуя, как горло сжимается от эмоций. "Да, Боб," – сказала я. "Я рада, что ты здесь. Мне странно, и все это кажется сном, но я рада, что могу с тобой говорить. У меня нет никого ближе, чем ты."

"А что насчет тех, кто это сделал?" – спросил он, и его голос звучал тверже. "Задержали ли их?"

Я вздохнула, чувствуя, как мое сердце сжимается от боли. "Не все так просто, Боб," – сказала я. "Эти наркоманы говорят, что это было случайно, хотя твои травмы говорят об обратном. Пока они под подпиской о невыезде."

Лицо Боба скривилось, и я увидела в его глазах боль и гнев. Я никогда раньше не видела его таким. "Я хочу, чтобы они заплатили за то, что сделали," – сказал он, и его голос звучал холодно и решительно. "Я хочу, чтобы они заплатили за то, что они сделали тебе, Эмма. За то, что они сделали нам."