Вдруг на месте событий оказывается целая стая космических чудовищ. Защитники Укрытого Рукава в два счёта расправляются с двумперским флотом и летят куда-то дальше. Однако Стефан не спешит вздыхать с облегчением. Чутьё подсказывает ему, что что-то не так.

– Что это были за фокусы? – недоумевает Стефан и замечает на правом боковом стекле кабины взрывное устройство с часовым механизмом, на котором мигает противным ярко-розовым цветом лампочка.

Стефан пытается открыть правую дверь корабля, но обнаруживает, что йорзе и их приспешники успели её заварить.

– Попробуем левую, – думает доктор Фэлконинг, спокойно нажимает нужные кнопки, тянет необходимый рычаг и… понимает, что двумперцы успели крепко заварить и эту дверь. Тут ещё оказывается, что неисправен бортовой компьютер. Корабль, не повинуясь больше командам Стефана, входит в зону притяжения зелёной планеты Линтуя. Вскоре ломаный бортовой компьютер отдаёт совершенно неуместный приказ: войти в атмосферу. Рывок – и корабль покидает космический вакуум. Вид плотной атмосферы, которая окружает дикую планету, недвусмысленно указывает на то, что физик, просветитель, гонщик и просто выдающийся фордокс-приманец никак не выкрутится: взрыв будет мощным.

И надежды на то, что его воскресят, похоже, нет.

– Что ж, погибать – так с музыкой! – широко улыбнувшись, решает Стефан и включает проигрыватель над приборной доской.

Из динамиков льётся голос той самой земной певички, о которой нередко грезил доктор Фэлконинг:

Нет! Мне не жаль…

Нет! Ничего мне не жаль:

Ни то зло, что так жгло,

Ни добро – мне теперь всё равно…

Стефан приглушает в кабине свет и достаёт из бардачка бутылку красного вина и бокал.

– Ну, Воробушек, за всё хорошее, – думает доктор Фэлконинг и опустошает бокал.

После этого Стефан просматривает фотографии на своём коннектаре, которые напоминают о самых ярких событиях его пяти жизней. Пребывание на Земле, впрочем, Стефан сознательно опускает: ему достаточно голоса уроженки этой негостеприимной планеты и оставшегося ещё с завтрака послевкусия от мармайта.

Когда заканчивается последний куплет, взрывное устройство срабатывает. Пилоты последних фордокс-приманских кораблей замечают огненную вспышку в атмосфере зелёного мира. А с помощью мощных оптических приборов они разглядывают и детали. И видят они, что от корабля остались лишь обломки, а от доктора Фэлконинга – похоже, вообще ничего…

Ещё не зная о том, что случилось, Джекс вовсю пытается связаться со Стефаном.

– Да что ж такое! Неужели двумперцы перекрыли каналы связи? – беспокоится Джекс.

– Давай мы попробуем – может, это с твоим коннектаром что-то не так, – предлагает Райтлет.

Но ни Райтлету, ни Сэн не удаётся выйти на связь. Тогда их друг-киборг решает обратиться за помощью к улетевшим с Фордокс-Примы киберпанкам. Однако они утверждают, что все каналы связи работают исправно. В самом деле, вскоре с Джексом связывается один из пассажиров последних фордокс-приманских кораблей – никто иной, как Таулак Терпенкар.

– О, Таулак, сколько лет, сколько зим! – радуется Джекс, но тут же меняет интонацию: – Ты знаешь, что со Стефаном, почему он не выходит на связь?

– Лучше я тебе покажу, – с дрожью в голосе отвечает Рыцарь Просвещения.

Джекс, Райтлет и Сэн просматривают снятые на видео последние мгновения жизни Стефана. Сказать, что они приходят в ужас – значит, ничего не сказать.

– Я вам всем, гады двумперские, отомщу за Стефана!!! – взвывает Джекс. – Жестоко отомщу! Как подло, как низко вы его прикончили!

– Ррр, двумперцы по-другому и не умеют, – рычит Райтлет.

– Теперь уже ничего не поделаешь, – вздыхает Сэн. – Летим на Хлонокоптер?

Два звездолёта удаляются от изуродованной Фордокс-Примы. Они не спеша летят по краю Укрытого Рукава. За дечасы тихого полёта Райтлет, Сэн и Джекс собираются немного прийти в себя. Но если охотники на чудовищ восстанавливают душевное равновесие и физические силы довольно быстро, Джекс перестаёт терзаться самыми горькими мыслями только к самому концу путешествия.

Тем временем остальная часть команды уже успела набраться сил. Путь на Хлонокоптер сам собой затянулся из-за того, что не оказалось на месте одной из старых магистральных труб. Наконец, мятежники благополучно добираются до лесистой и скалистой планеты.

– Хм, планета цела и находится, э-э-э, там же, где, гм, раньше, – констатирует факт Айзел. – Правда, гм, лесов стало меньше.

– Значит, на ней какие-нибудь паукрабские или йорзские базы, – вслух думает Силмак.

– Ловушек они там, блин, понаставили, точно вам говорю, – добавляет Накет.

– Ну, и это тоже…

– Базы есть, – заявляет Стив. – Паукрабские. А вокруг них крутятся бленты. Самих паукрабов, вижу, мало. Если мы сядем тихо, нас не будут торжественно встречать. Надо узнать, что здесь изменилось с уходом орхгов.

– Если изменилось, – бормочет Айзел, который всё ещё не верит в свой успех на Эр-Нюге.

– И хорошо бы проникнуть на какую-нибудь базу – тогда, может, и узнаем, как бороться с паукрабской напастью.

Как только мятежники выходят из корабля, перед ними тут же возникает тот самый блент по имени Семиларен, от которого противники Тримперии спасались в пыточной.

И который убил юпитерианского тентакля, симбионта протоплазмика.

– Опять ты! – рявкает Карл и угрожающе ощетинивается щупальцами, но блент, подняв все семнадцать рук – ни в одной из которых не обнаруживается даже намёка на какое-либо оружие – взмаливается:

– Прошу, не бейте! Я теперь на вашей стороне! Я знаю, зачем вы здесь, и помогу вам!

– Ой, знаем мы эту старинную сказку! – усмехается Яарвокс. – Почему мы должны тебе верить?

– Мне оригинально вправили мозги…

А ещё я видел сон, что учу крокодилов читать по-фарсидски. А ещё я видел сон, будто я минарет, а на моей голове кричат муэдзины. А ещё я видел сон, что мои волосы ушли на базар покупать гребешок.

К/ф «Волшебная лампа Алладина»

Многое понял коала, и ружьё понял, и фуражку, и себя в фуражке понял…

Евгений Шестаков

«Коала и война»

Каждый день, который Семиларен проводил в пыточной, был похож на любой другой почти как две капли воды. Иногда, конечно, приводили каких-то особенных пленников, или приходил какой-нибудь важный орхг, паукраб или йорзе. Но в целом блент не замечал, чтобы в жизни что-то менялось кардинально. Собственно, он ни к чему новому и не стремился. Стабильная, непыльная (а точнее, кровавая) работа надзирателя, какая-никакая каморка в качестве жилья, союз с могущественной Тримперией – всё это его вполне устраивало. Конечно, тот случай, когда Семиларен узнал о том, что он всего лишь раб тримперцев, так и не стёрся из памяти семнадцатирукого. Однако блент отнёс его к категории недоразумений. С тех пор Семиларен больше никому не перечил и послушно делал то, что ему приказывали. За это он получил от Тримперии кое-какой приятный подарок: ему больше не напоминали о рабстве и не пытались сломать руки.

Но однажды что-то начало меняться. Семиларен обнаружил, что орхги стали массово улетать с Хлонокоптера, а их место заняли паукрабы. Тримперию почему-то переименовали в Двумперию. Паукрабы практически за одну ночь преобразовали планету: с помощью неутомимых ходострелов они возвели огромные базы и какие-то другие несуразные здания там, где раньше простирались цветущие луга и росли густые леса, покрыли паутиной множество скал и осушили почти все болота. Ещё паукрабы что-то переиначили во всех пыточных, в том числе и в той, где работал Семиларен. В конце концов, его и других блентов из пыточных просто-напросто выгнали, причём по-хамски, чуть ли не пинком под зад.