Утро выдалось на удивление приятным. Солнечный свет проникал во все клеточки моего организма. Пахло мхом и таким приятным ароматом цветов. Настроение у меня было нормальное. Я оделся, собрал все вещи и вылез из палатки, направившись к реке, чтобы умыться. Проходя мимо палатки Карла, я увидел, как ончто-то читает на непонятном мне языке. Это 6ыла смесь двух языков, местного и какого-то еще, похоже, очень древнего, даже я не слышал о таком.

Он не повернулся, спина его была изящна, и на миг я подумал, что теперь все может измениться, что он больше никогда нас не увидит. Его слова, которые он мне тогда сказал, долго не давали мне покоя, но я смог взять себя в руки. Подняв голову, я немного вздрогнул, передо мной стояла Лора. Онавыглядела усталой, измотаннойи слегка растрепанной. Лицо было бледным, на солнце оно просто блестело, губы красные, как после помады. Она смотрела на меня тем же отсутствующим взглядом, и мне стало слегка не по себе.

– Ты куда-то шел, Генри! – она произнесла это очень спокойно, как произносила всегда.

– Я шел к реке. Ты уже собрала вещи?

– Зачем? —ее лицо выдало по-настоящему сильное удивление. Даже я растерялся.

– Ну как же, мы сегодня улетаем домой, помнишь?

– А, ну да. ПОМНЮ. Еще нет, надеюсь, в самолете будут кормить, я ужасно хочу есть.

После этих слов она пошла дальше. Я пошел следом, чтобы все же умыться. Спускаясь по каменистой дорожке вниз к реке, я все думал о том, что во всем этом сумасшествии виноват я. Да, эта поездка была важной для меня, очень важной. Она должна была открыть мне дорогу в большой мир археологической науки.

Мы встретились у джипа, Карл вышел нас проводить. Его глаза были полны солнца, его взгляд пронизывал меня прямо насквозь. Но я-то знал, что он думал в тот момент о Лоре и о том, что больше никогда ее не увидит.

– Ну, удачно вам долететь!

– Спасибо, – сухо произнес я и стал скидывать рюкзаки в джип.

– Ну, до встречи,—она произнесла это так спокойно, как будто и правда верила, что они когда-нибудь снова встретятся.

Они обнялись, и мы поехали прочь от этого таинственного и в тоже время прекрасного места на земле.

– Вам что-нибудь принести? Выпить, поесть?

– Можно воду без газа. Спасибо.

Стюардесса улыбнулась и посмотрела на Лору, которая сидела в пол-оборота и смотрела в окно. Лора даже не развернула своей головы, чтобы ответить на вопрос. Она просто сидела и смотрела в окно.

– А ваша соседка, что будет пить?

– Не знаю.Лора, ты что-нибудь, будешь? —я слегка толкнул ее локтем, но никакой реакции не последовало.

– Нет. А хотя, у вас есть стейк?

– Извините, но у наснет ничего мясного, только напитки и салаты.

– Жаль, тогда воды.

– Сейчас принесу,—стюардесса бросила странный взгляд на Лору, затем на меня.

Я чуть улыбнулся ей вслед, провожая ее к выходу. Лора снова стала смотреть в окно, слегка потирая руку возле раны. Она так мне и не дала на нее взглянуть, как будто там что-то такое, от чего мне станет плохо. Да я на своем веку столько ран и переломов видел, и открытых, и закрытых, и какие только не были. Меня уже мало чем можно было удивить.

«Завтра мы будем дома, и, наконец, я смогу, что-то для нее сделать», – думал я. «Наш самолет заходит на посадку, пожалуйста, пристегните ремни безопасности и не вставайте со своих мест, благодарим»,– наконец-то мы прилетели.

В этот раз Генри не скупился на билет и взял первый класс. Боже, он всю дорогу ужасно храпел, голова болит. Я толкнула его рукой, и он быстро пришел в чувства.

– Что? Что такое?

– Мы прилетели.

– Ты как?

– В порядке, вот только…

Он перебил меня, я даже растерялась.

– Что?

– Может, обойдемся без врача?!

Генри знал, что я на дух не переносила врачей, а сейчас мне было так плохо, я была очень усталой, нервной и голодной. В самолете даже стейка не оказалось, а эти их вегетарианские салаты, ужас, как они вообще едят эту траву.

«Уважаемые пассажиры, наш самолет приземлился в аэропорту Нью-Йорка. Спасибо, что выбрали наши авиалинии».

Мы сошли с трапа и направились на стоянку, где стояли машины такси. До города было где-тодвадцать четыре километра, поэтому мы доехали быстро. Родной Нью-Йорк, как я скучала по нему. Он казался еще больше, чем раньше. После деревьев в Камеруне здания высоток почти что скрывались в облаках, и это было прекрасно. Не успели мы въехать в город, как тут же встали в пробку. Вот это город, который я знаю и люблю, кругом пробки. Душные улицы наполняли многочисленные толпы людей. Мне казалось, что я нахожусь в огромном муравейнике. Все они куда-то спешат, бегут. Но куда они бегут? Куда?!

– Ну, куда теперь?

– Как куда, в больницу. И это не обсуждается!

Я слегка скривила лицо, но промолчала.Не хотелось портить и без того плохие отношения. Из-за этой поездки Генри стал сам не свой. У меня былапричина думать, что это все наш быстрый отъезд из Камеруна и, возможно, он ревновал меня к Карлу. Хотя, если честно, то это ужасно глупо и нелепо. Он смотрел на меня, осторожно держа взгляд на моей руке. Я уже и забыла о ней. Боль прошла, и я чувствовала себя нормально, вот только вид у меня был, наверное, еще хуже, чем в Камеруне. Очень хотелось спать, в мыслях стоял огромный кусок стейка, слегка прожаренного.

Мы стали подъезжать к больнице, и меня слегка затошнило. Вот она, обитель зла, звучит, как название фильма про зомби, но для меня это и был настоящий фильм ужасов. Мы вошли в белое здание, резкий запах пронзил мой нос, я слегка скривилась и закрыла нос рукой, Генри посмотрел на меня и слегка улыбнулся.

– Вот эта та Лора, которую я знаю и люблю, – он сказал это так нежно, с легкой улыбкой на лице.

– Да уж,может, пойдем отсюда, рука уже два дня как не болит, тем более не все так страшно. Это же всего лишь маленький порез!

И тут я вспомнила все: и волка, и капкан, и жуткую боль. Вспомнила как моя рука напоминала боксерскую грушу,и слегка пожала плечами. Я знала, что он не отступит, и, хочу я этого или нет, мне все равнопридется сделать этот шаг. Мы стали подходить к кабинету врача, и, сказать по правде, меня слегка подкосило. Голова закружилась, и я немного навалилась на Генри. Думаю, ему это было гораздо приятнее, чем мне.

«Вот, сейчас все начнется, – думала я.– Я не смогу».

– Проходите, садитесь.

Врач сидел за белым столом, если честно, там все было белое. Его халат, его стул, стены в кабинете, но одно отвлекло мое внимание – это ярко-красные ботинки. И почему среди всего белого и чистого он надел ярко красные ботинки? Мы прошли чуть ближе, и Генри посадил меня в кресло.

– Доктор, посмотрите, пожалуйста, ее руку, я боюсь это тропическая инфекция.

– Что? Какая еще инфекция? – мой голос задрожал. Я стала ловить на себе его взгляд, но он смотрел прямо на доктора.

– Я не знаю, но лучше проверить. Карл сказал…

– Карл? Причем туг он? Генри, что происходит?

– Так, успокойтесь, милочка.

– Может, не надо? – я периодически смотрела то на Генри, то на доктора.

– Лора! Ты мне обещала! – его слова были полны серьезностии просьбы. Я тяжело вздохнула и протянула ему руку.

–Так, давайте мне вашу руку, у меня мало времени, меня ждут пациенты.

– Вот,—рука была до сих пор перевязана клочком от моей майки, и я слегка смутилась.

Я не знала, чего ожидать. С тех пор, как я ее поранила, прошло почти несколько дней. И я не смотрела больше на рану, мне хватило только жуткой боли и невыносимого жара. Я зажмурила глаза и отвернула голову. «Я не буду на это смотреть», – говорила я сама себе, мысленно предвидя что-то ужасное. Я понимала, что простая рана не будет так болеть, я много раз падала. Правда, я лечилась дома, но такого не чувствовала никогда.

– Так, что тут у нас?—на мгновение воцарилась пауза, через некоторое время голос врача прозвучал серьезно и высокомерно. – Вы издеваетесь надо мной?

– В смысле? – Генри нагнулся посмотреть и начал дергать меня за руку.