– Виктория, – мне нравится произносить ее имя вслух, – как продвигается проект Мелехина? Ты переделала заставку или думаешь отложить еще на месяц?

– Думаете «ТГВ ТВ» канал заинтересован в продолжении этого безумного проекта? – невинно произнесла девушка, продолжая не замечать нашей близости и смотреть строго перед собой.

– А при чем тут они? – удивился я упоминанию нашего конкурента.

– Как же? Через месяц я буду сотрудником другой компании и очень надеюсь, что ваш новый продюсер договорится с Мелехиным. Это ведь теперь будет ее обязанностью. Или же вы пощадите свою протеже и не кинете на съедение к Бармалею?

Виктория всегда славилась своим умением давать прозвища. Даже боюсь представить, какими эпитетами она награждает меня, когда я ее злю.

– Это твой проект. Не хорошо останавливаться на пол пути.

– Нет, нет, Сергей Эдуардович. Вы путаете. На бумагах числится ваша фамилия, значит, по логике, завершать будете вы.

– Это легко исправить, – быстро отозвался я.

– Не стоит.

– Нет, я настаиваю, – включился в импровизированную игру сиропной вежливости, отчего у Виктории нервно дернулся глаз.

Мы с минуту буравили друг друга взглядом, прежде, чем девушка небрежно ответила:

– Ну раз так, то я сегодня же внесу коррективы в рекламную заставку.

Я замер, так как надеялся на совсем иной исход. Виктория не просто раскусила мой блеф, так еще и решила, что переиграет самого Царя. Я удивлен, нет, я восхищен. Еще никто не решался так в наглую мне отвечать. Рука сама собой опустилась ниже, и пробравшись сквозь сквозную спинку стула, легла на поясницу моей подчиненной.

Я внимательно следил за реакцией девушки, которая не заставила меня долго ждать. Спина Виктории резко напряглась, а дыхание сбилось.

– Царев, ты в курсе, что харассмент на работе наказуем законом? – с наигранным безразличием произносит она.

– Хочешь сказать, что тебе не нравятся мои прикосновения? – склоняюсь к уху, медленно вдыхая аромат ее кожи.

– Если ты сейчас же не отойдешь от меня не менее чем на метр, я закричу, и тогда твоей идеальной репутацией придет конец.

– А за свою ты не боишься? – хмыкаю, так как знаю, что это ситуация палка о двух концах.

– Я вскоре уйду на другую работу, а вот ты останешься здесь.

– Заботишься обо мне? – не отступая, прочерчиваю носом изгиб ее уха.

– Скорее о твоей маме. Хорошая женщина. И как у нее получился такой высокоморальный…сын остается загадкой.

– Стерва, – без злобы произношу я, выпрямляясь и отходя от вероломной красавицы на пристойное расстояние.

– Жизнь заставляет себя защищать, – с горькой улыбкой пожимает плечами, а затем резко встав из-за стола, бросает вопросительный взгляд:

– Могу идти?

– Не можешь, – спокойно, глядя в глаза строптивице, говорю я, – садись, мы не договорили.

Вика раздраженно раздувает ноздри. Видно, что ей не нравится мой приказной тон, но садится.

– Что там с проектом Мелехина? Почему до сих пор не утверждена рекламная вставка? – сев за свой стол, включаюсь в работу.

– Константин Григорьевич не готов платить, если дословно, «за такое непотребство».

– Виктория, ай, ай, ай, неужели свои фантазии решила экранизировать? – с шуткой бросаю взгляд в сторону сидящей словно сама английская королева Колокольцевой и усмехаюсь, видя, как в глазах девушки появляются искорки огня.

– Мы сделали в точности, как был согласован проект. Вами, – последнее она добавила с нажимом.

– Значит «нами». А говорила, у нас с тобой разные взгляды на работу, – усмехаюсь, но видя, как перекосило лицо сотрудницы, решаю, что на сегодня с нее достаточно, – шучу. Пришли мне вариант, который отклонил Мелехин, буду смотреть, – девушка выдохнула.

Однако я все же не сдержался и добавил:

– На ночь посмотрю. Так сказать, отдохну душой и телом, – хмыкнул, стоило увидеть желваки на скулах девушки.

– На этом все? – сухой вопрос, и не менее сухой ответ:

– Да, можешь идти, – быстро щелкнул по клавиатуре ноутбука, но тут резко вспомнил одну деталь: – Виктория, – окликнул уже дошедшую до дверей девушку, отчего она недовольно стрельнула в меня глазами: – Советую разобраться с Мелехиным до конца недели, так как в понедельник старт проекта.

– Скорее бы, – еле слышно пробормотала под нос, но вслух чуть громче произнесла: – Как скажите. Хорошего вам дня, Сергей Эдуардович, – сказала, будто кинула проклятием, и торопливо, чтобы не услышать подобное в ответ, скрылась за дверью.

Я не чувствовал угрызения совести за свое поведение. Виктория первая начала эту войну, ей и отвечать.

С минуту я смотрел на закрытую дверь и удивлялся как одна маленькая женщина могла перевернуть весь мой мир. Внутренне я понимал, что не могу ее отпустить. Ни сейчас, никогда.

-Виктория-

Сволочь голубоглазая! Гусь царский! Злыдень писюкастый! – это были самые безобидные эпитеты, которыми я наградила моего экс-любовника и надеюсь и экс-шефа – Сергея Царева, сидя за рабочим ноутбуком в девять часов вечера.

Все сотрудники уже давно разошлись по домам и только у меня одной отсутствовала потребность на сон и отдых.

Эх-х-х, сейчас бы чего-нибудь посытнее хлебцев поесть, – без энтузиазма вглядываюсь в вечерний вид города через панорамное окно своего кабинета.

Если бы Мелехин не финансировал нужные нам проекты, мы бы давно дали ему отворот поворот. Но канал нуждался в его деньгах и поэтому выход второго сезона «Скажи мне «да» поддерживалось руководством и было неотвратимым.

Может и хорошо, что я на следующей неделе отправлюсь на остров. Отдохну, развлекусь, а может даже и влюблюсь, – кривлюсь от собственных мыслей.

Хватило мне одной влюбленности, надо немного пожить для себя.

Как же я ненавижу Царева! С первой встречи, с первого вдоха, с первого поцелуя. Ну почему именно он?

Я не была монахиней. У меня были серьезные отношения, но, чтобы так погрязнуть в своих чувствах – это впервые.

Грудь неприятно саднит. Даже хлебец теперь кажется до ужаса пресным и приходиться его отложить, переключившись на сотую чашку кофе.

Вдруг послышались шаги, и я заметно напряглась.

Может охранники проверку проводят, решили узнать почему горит свет.

Но удача снова подвела меня, так как уже через секунду дверь моего кабинета открылась без стука и я увидела своего деспота во плоти.

Ну конечно, сам дьявол решил посетить им же организованный ад, и посмотреть, как я медленно варюсь в котле. Но мужчина быстрым взглядом оценил всю ситуацию и нахмурив брови, резко бросил:

– Ты что не в курсе, что рабочий день давно закончен?

– Конечно, – не пряча раздражения, моментально отзываюсь я, – представляешь, я умею пользоваться часами, – теперь и кофе становится слишком горьким, поэтому я его отодвигаю в сторону недоеденного хлебца.

Еще немного голодовки, и я растворюсь в работе в прямом смысле этого слова.

– Тогда почему ты все еще здесь? – не унимался Царев.

– Мой босс увидел во мне сказочное создание…

– Что-о-о?

– Золушкой подрабатываю, не видишь? Царев, закрой дверь с той стороны и дай мне насладиться тишиной.

– Разве можно так разговаривать со своим руководством?

– Как ты уже успел заметить, рабочий день давно закончился. Ты больше мне не начальник, а обычный смертный, который сейчас нарушает мое личное пространство.

– Ты еще красивее, когда не скрываешься под маской холодности и отчуждения, – вдруг мужчина сменил тон и расслабился.

– Сомнительный комплимент, – с кислой миной слежу, как Царев, с грацией хищника, движется в мою сторону.

– Виктория, – мурлыкнул он, огибая стол и останавливаясь на уровне вытянутой руки. А мои, и так, натянутые за эту неделю нервы, начинают трещать по швам.

– Стой, где стоишь, Царев и не смей ко мне подходить, – угрожающе сверлю его глазами, но мужчина будто меня не слышит и делает медленный шаг.