Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Я приходил с операции, обмазанный кровью…»

Подробные сведения об уничтожении почти тысячи жителей Бодайбинского района оставил замначальника отдела контрразведки УНКВД по Иркутской области Б.П. Кульвец (всего этот чекист арестовал в 1937–1938 гг. около четырёх тысяч человек). В начале 1938 г. он прибыл в Бодайбо и принялся осуществлять «массовые операции», из-за отдалённости района начавшиеся почти через полгода после соответствующих приказов.

Борис Кульвец информировал иркутское управление НКВД: «Только сегодня, 10 марта, получил решение (тройки – А.Т.) на 157 человек. Вырыли 4 ямы. Пришлось производить взрывные работы, из-за вечной мерзлоты. Для предстоящей операции выделил 6 человек. Буду приводить исполнение приговоров сам. Доверять никому не буду и нельзя. Ввиду бездорожья можно возить на маленьких 3-4-местных санях. Выбрал 6 саней. Сами будем стрелять, сами возить и проч. Придётся сделать 7-8 рейсов. Чрезвычайно много отнимет времени, но больше выделять людей не рискую. Пока всё тихо. О результатах доложу». Вот ещё письмо: «Операцию по решениям Тройки провел только на 115 человек, так как ямы приспособлены не более, чем под 100 человек». Третье послание в Иркутск гласило: «Операцию провели с грандиозными трудностями. При личном докладе сообщу более подробно. Пока всё тихо и даже не знает тюрьма. Объясняется тем, что перед операцией провёл ряд мероприятий, обезопасивших операцию». В 1938 г. в Бодайбо было расстреляно 948 человек…

После суда Кульвец напоминал о своих недюжинных заслугах: «Заявляю ещё раз и с этим умру, что работал я честно, не жалеючи себя, получил туберкулез, не гнушался никакой работой, вплоть до того, что по приговорам из Иркутска сам же приводил их в исполнение и в неприспособленных районных условиях приходилось таскать [трупы] на себе, я приходил с операции обмазанный кровью, но моё моральное угнетение я поднимал тем, что делал нужное и полезное дело Родине». В мае 1941-го военным трибуналом войск НКВД Забайкальского округа Б.П. Кульвец как «бывший эсер и белогвардейский прислужник, японский шпион и диверсант, харбинский прихвостень, готовивший убийство руководства Иркутской области, взрывы на Транссибирской магистрали с целью отторжения Дальнего Востока в пользу Японии» был приговорён к расстрелу, но вскоре оказался помилован, получив десять лет лагерей. В 1944 г. он был досрочно освобождён[76].

Наряду с Кульвецом известны и другие «чемпионы» по части массовых убийств. Капитан госбезопасности УНКВД по Ленинградской области М.Р. Матвеев был организатором и основным исполнителем расстрела 1.111 заключённых Соловецкой тюрьмы особого назначения НКВД 27 октября и 1-4 ноября 1937 г. под г. Медвежьегорском в Карелии; он расстреливал по 200–250 человек в день.

Среди его жертв – лучшие представители украинской культуры (около 300 человек); среди них – писатели Н. Зеров, Н. Кулиш, М. Ирчан, О. Слисаренко, В. Полищук, П. Филиппович, В. Пидмогильный, М. Вороный. От руки Матвеева погибли украинский театральный режиссёр Лесь Курбас, адвокат А. Бобрищев-Пушкин (защитник Бейлиса и Пуришкевича), создатель Гидрометеослужбы СССР А. Вангенгейм, основатель удмуртской литературы Кузебай Герд, белорусский министр Ф. Волынец, татарский общественный деятель И. Фирдевс, председатель московского цыганского табора Г. Станеско, грузинские князья Н. Эристов и Я. Андронников, католический администратор Грузии Ш. Батмалашвили, черкесский писатель Х. Абуков, корейский деятель Тай До, православные епископы Алексий, Дамиан, Николай и Пётр, лидер баптистов СССР В.И. Колесников, академик-историк Н.Н. Дурново... В 1938 г. Матвеев был арестован и осуждён за некое «превышение власти при проведении расстрелов»; впоследствии он жил в Ленинграде, где и умер в 1971 г. Могилы узников Соловков были обнаружены только летом 1997 г. Их оказалось около 150, размером четыре на четыре метра и двухметровой глубины[77].

В массовых убийствах постоянно участвовали и многие другие чекисты с милиционерами, высокопоставленные и не очень. Так, 2 сентября 1937 г. замначальника УНКВД по Московской области майор госбезопасности С.И. Лебедев и начальник УРКМ капитан милиции М.И. Семёнов лично расстреляли 111 осуждённых. В апреле 1938 г. в аттестации на помощника начальника Запорожского ГО УНКВД по Днепропетровской области старшего лейтенанта госбезопасности С.А. Янковича говорилось, что он «непосредственно руководил и лично принимал участие в исполнении приговоров в порядке приказа Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 00485 (по так называемой польской операции – А.Т.) и по решению Спецколлегии Облсуда, Трибунала и Особой Тройки УНКВД (свыше 1000 человек)»[78].

Согласно приказу М.П. Фриновского от 5 августа 1937 г., смертные приговоры в отношении лагерников должны были приводиться в исполнение «специально отобранным начальствующим составом и стрелками военизированной охраны» под личным руководством начальника оперчекотдела лагеря либо его заместителя. 16 августа того же года Ежов предписал при производстве расстрелов осуждённых в тюрьмах приводить приговоры в исполнение начальствующим и надзорным составом под личным руководством начальника тюрьмы или его помощника по оперативной части. Один из таких начальников, бывший руководитель Омской школы милиции Д.Н. Кедров, возглавляя в 1937 г. управление милиции по Дальнему Северу в Магадане, в мае 1938 г. за организацию массовых расстрелов колымских заключённых был премирован месячным окладом, в 1939 г. – награждён медалью «За трудовое отличие», а ещё год спустя стал заместителем начальника управления Северо-Восточного ИТЛ НКВД[79].

В октябре 1937 г. в акте об исполнении приговора над большой группой осуждённых троцкистов было записано, что они «расстреляны комендантом УНКВД по Дальстрою в присутствии представителей Дальневосточного Крайсуда по Севвостлагу, прокуратуры по Севвостлагу, Управления НКВД по Дальстрою и врача, констатировавшего смерть расстрелянных. Трупы расстрелянных захоронены в общей яме в лесу близ города Магадана». 47 троцкистов тогда были казнены на глазах друг у друга. Оставшихся десятерых через несколько дней привели на то же место и расстреляли над телами их товарищей. Бывший следователь М. Баранов, который в числе других чекистов сопровождал осуждённых к месту расстрела, вспоминал: «Помню, как нас, несколько человек молодых чекистов, вызвали к начальнику управления и сказали, что мы будем сопровождать осуждённых от тюрьмы до места казни... И всё, что произошло потом, произвело на меня и моих товарищей такое сильное впечатление, что несколько дней лично я ходил словно в тумане и передо мной проходила вереница осуждённых троцкистских фанатиков, бесстрашно уходивших из жизни со своими лозунгами на устах».

Основная часть колымских жертв массовых расстрелов была уничтожена в Магадане. Немало расстреливали и на так называемой Серпантинке – глухом распадке между сопок, в полутора километрах от центра Северного горнопромышленного управления в посёлке Хатыннах, где серпантином вилась грунтовая дорога. В нескольких сотнях метров от неё размещался барак-тюрьма для приговорённых к смертной казни. Исследователь Колымы А.М. Бирюков приводит свидетельства о технике казней в УСВИТЛе НКВД: «... Немногие уцелевшие, находившиеся на спецкомандировке "Серпантинная", вспоминали, что осуждённых к ВМН вытаскивали по одному со связанными руками и кляпом во рту. Далее ставили на колени, двое удерживали, третий стрелял в затылок»[80].

В казнях заключённых лагерей участвовали и специальные эмиссары. Известный палач лейтенант госбезопасности Е.И. Кашкетин (упоминается как Кашкотин в романе В.С. Гроссмана «Жизнь и судьба»), ранее увольнявшийся из НКВД в связи с психическим заболеванием, был затем принят в аппарат ГУЛАГа и отличился в массовых расстрелах узников Ухто-Печорского и Ухто-Ижемского лагерей НКВД. Вооружённый пулемётами взвод расстрельщиков под командованием Ефима Кашкетина весной 1938 г. расстрелял не менее 2.508 человек. В марте 1940-го Кашкетин был осуждён к расстрелу за массовую фальсификацию дел и избиения заключённых.

вернуться

76

Папков С.А. Сталинский террор в Сибири 1928-1941... С. 224; Александров А., Томилов В. Два ленских расстрела // Восточно-Сибирская правда (Иркутск). 1996, 28 мая; Золотарьов В.А. Олександр Успеньский: особа, час, оточення. — Харькiв: Фолiо, 2004. С. 307.

вернуться

77

Овсиенко В. Начало великого террора // Зеркало недели. 2002, № 29, 3-9 авг.; Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «большим»... С. 97, 101.

вернуться

78

Ватлин А.Ю. Террор районного масштаба: «Массовые операции» НКВД в Кунцевском районе Московской области 1937-1938 гг. — М., 2004 (факсимиле документа на вкладке между стр. 128 и 129); Золотарьов В.А. ЧК-ДПУ-НКВС на Харькiвщинi: люди та доли (1919-1941). — Харькiв, 2003. С. 249.

вернуться

79

Степанов А.Ф. Расстрел по лимиту... С. 212; Бирюков А.М. Колымские истории. — Новосибирск, 2004. С. 104-109.

вернуться

80

Сопротивление в ГУЛАГе. Воспоминания. Письма. Документы. — М., 1992. С. 158; Алисимчик Н. От ГУЛАГа до КРИМЛАГа // Арсеньевские вести. 2003, 30 окт.; www.kolyma.ru/gulag/nagaevo_bunt.shtm; Бирюков А.М. Жизнь на краю судьбы. Писатели на Колыме: Биографические очерки. — Новосибирск, 2006. С. 744.

15
{"b":"848033","o":1}