В Киргизии замначальника отделения отдела контрразведки В.В. Куберский 6 декабря 1938 г. – по сговору с замнаркома НКВД Киргизии М.Б. Окуневым, который написал фиктивный, датированный задним числом, приказ начальнику Каракольского горотдела НКВД, – привёл в исполнение в г. Караколе решение тройки о расстреле 150 осуждённых. Окунев был осуждён 15 апреля 1940 г. «за производство необоснованных арестов и извращение революционной законности» к высшей мере; что касается Куберского, то ему высшую меру в 1939 г. заменили на 10 лет заключения и по состоянию на 1954 г. он был начальником стройуправления в Карелии. Есть сведения, что начальник УНКВД Немцев Поволжья И.З. Рессин также проводил задним числом после 15 ноября расстрельные решения тройки, но уже 19 ноября 1938 г. он был арестован и затем осуждён к высшей мере наказания.
Начальник УНКВД по Иркутской области Б.А. Илюченко-Малышев был арестован в январе 1939 г. и два с половиной года спустя осуждён к расстрелу как участник «заговорщицкой организации» и активный участник массовых репрессий (в частности, «вопреки правительственному указанию от 15.XI и 17.XI 1938 г. продолжал приводить приговора в исполнение на лиц, ранее осуждённых на тройке к ВМН»)[119]. Возможно, и упоминавшийся выше массовый расстрел в январе 1939 г., осуществлённый читинскими чекистами, был способом избавиться от ненужных свидетелей...
Следует отметить, что «Большой террор» не ограничился истреблением советских граждан. Чекисты многими тысячами расстреливали в 1937-1938 гг. монголов, в 1940 г. – польских военнопленных. А в 1937 г. советские власти активно вмешались в гражданскую войну в Китае, поддержав лояльного СССР правителя (дубаня) провинции Синьцзян Шен-Ши-Цая. Красная Армия и внутренние войска не знали пощады. Разгромив восставших против «красного дубаня» дунган и уйгуров, полковник Норейко, командовавший группой из двух полков НКВД и одного полка РККА, 15 декабря 1937 г. отчитался в том, что из всей 36-й дунганской дивизии «убито и взято в плен 5612 человек, ликвидировано из числа взятых в плен 1887. (...) Из 6-й уйгурской дивизии убито и взято в плен около 8 тыс. человек, из числа пленных ликвидировано 607 человек». К 7 января 1938 г. число «ликвидированных» превысило три тысячи: 2.192 по 36-й дивизии и 853 – по 6-й. Ещё неделю спустя начальник управления пограничной и внутренней охраны НКВД СССР комдив Н.К. Кручинкин в своём докладе сообщал, что среди арестованных китайских граждан «уничтожено 96 японских агентов, 318 английских и несколько шведских». Сам Кручинкин тоже не избежит репрессий – вскоре его отзовут, арестуют и уже в августе 1938 г. расстреляют[120].
А дальше была страшная война, в период которой только военнослужащих было в судебном порядке расстреляно почти 158 тыс. Количество же расстрелянных без суда в боевой обстановке до сих пор неизвестно; по крайней мере, Берия после ареста в своём письме членам Президиума ЦК КПСС упоминал о десятках тысячах военнослужащих, расстрелянных в 1941 г. Массовые казни производились и в тылу. Более десяти тысяч расстреляли летом 1941 г. из числа неэвакуированных заключённых из западных областей Украины и Белоруссии.
Так, в 23 тюрьмах Западной Украины на 10 июня 1941 г. находилось 23.236 заключённых, из которых значительная часть была ликвидирована при отступлении советских войск. Расстреливали в основном осуждённых за контрреволюционные преступления, но в Луцке были уничтожены почти все узники. Всего по Львовской области оказалось расстреляно 2.464 чел., Дрогобычской – 1.101, Станиславской – 1.000, Тарнопольской – 500 в самом Тарнополе и 174 – в Бережанах (из них 197 было погребено в подвале Тарнопольского УНКГБ и, как отмечали чекисты, «мелко очень зарыты, операцию проводил нач. УНКГБ»). В Луцке Волынской области расстреляли около 2000, в Умани — 767, Киеве — 346 чел.
Казнили не только в тюрьмах. Во время эвакуации из тюрьмы г. Глубокое поляки, как потом сообщали чекисты, стали кричать: «Да здравствует Гитлер!»; начальник тюрьмы Приемышев, доведя их до леса, расстрелял до 600 поляков. В Витебске Приемышева арестовали по приказу военного прокурора войск НКВД, но секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко признал действия начальника тюрьмы правильными и освободил его из-под стражи. Всего в тюрьмах Украины и Белоруссии летом 1941 г. было расстреляно: в УССР — 8.789 и в БССР — 530 человек; убито при попытке побега — 48 человек (в УССР); расстреляно конвоем в пути при «подавлении бунта и сопротивления» — 123 человека (в УССР); «незаконно расстреляно конвоем в пути»: в УССР — 55 и в БССР — 714 человек[121].
Очень много чекисты расстреливали в оккупированной Германии и других странах Европы. Многие сотни немцев, арестованных в советской зоне оккупации Германии в конце 1940-х гг. по обвинению в шпионаже, были вывезены в СССР и в 1950-1953 гг. тайно расстреляны в Москве[122]. В 1953 г. в Восточной Германии казнили ряд советских военнослужащих, отказавшихся стрелять в восставших немцев. Впрочем, расстрелы военного и послевоенного времени – пока почти совершенно неисследованная тема. Ведь до сих пор огромное количество важнейших документов о советских политических репрессиях продолжают оставаться совершенно секретными. Поэтому подробное описание отечественной расстрельной практики и сколько-нибудь точный подсчёт её жертв в нашей стране и за её пределами — всё ещё дело будущего.
