Когда все вышли, Екатерина, понимая, что именно я хотел от нее услышать, рассказала, что живот у нее тянуло, когда все началось. Однако, после стало легче, только поясница побаливает.

- Ложись рядом, - скомандовал я, понимая, какую нагрузку получила жена и что угроза выкидыша очень велика. Поэтому сразу же покой и прямо здесь.

- Но как это будет принято? – опешила Екатерина Алексеевна.

- Да плевать, ложись и моли Бога, чтобы не лишил нас дитя, - на последних силах сказал я и уснул.

Снился мне диалог Петра Федоровича и Сергея Викторовича, разговаривали они о женщинах. Некоронованный император просил позаботиться о Лизаньке Воронцовой, когда та подрастет, подобрать ей хорошего мужа и обязательно, чтобы он ее любил. Просил не забрасывать скрипку и хвалил за великолепные произведения, что пусть и были украдены, но появились в этом мире раньше и уже волнуют просвещенное общество. Мы пили почему-то капучино, который я никогда не употреблял и в той жизни, кроме того, я добавлял ложку подсолнечного масла в этот напиток, а закусывали все это серым, как будто грязным, сахаром. И мне было необычайно вкусно!

- Ваше высочество! Просыпайтесь! – тормошил меня за бок Сергей Салтыков.

Я открыл глаза и смог разглядеть, что рядом со мной, кроме этого неудавшегося, все еще уповаю на то, что адюльтер не случился, любовника Екатерины, еще была чета Чоглоковых, Бернхольс и Миних. Странно, вроде бы его арестовали, так мне сказали, а он тут. Выясним.

- Зачем просыпаться, господа? Я могу быть и зол, если не высплюсь! Тем более, что я все еще прикован к кровати, – сказал я вовсе без злобы.

- Петр Федорович, Вы проспать больше пятнадцати часов и медикусы сказать, что можно Вас перевозить, - сказал голштинский камердинер.

- Бернхольс, учи спряжения русских глаголов, - вырвалось у меня. Вот не знаю, есть в этом времени вообще понятие «спряжение». Но реакции удивления на мои слова не последовало, все только и ждали, когда мое Высочество соизволит собираться.

Тетушка так расчувствовалась, что потребовала раненного племянника тащить ближе к своей юбке. Может, я и не против пообщаться с такой сердобольной родственницей – быть рядом с ней уже подняться высоко в реалиях этого общества. Однако, отменять поход на Южный Урал нельзя, там уже должны начинать действовать. Тот же Неплюев уже довел до сведения киргизов ультиматум, чтобы те отодвинули свои кочевья от Яика на Восток, даже предложил денег. Ждем ответа. И, если сорвется поход, - не то, что уважения в регионе не получим, вся политика там рухнет. Как и мой только зарабатываемый авторитет пошатнется.

Мы ехали в Петергоф, к тетушке. На удивление, ноющая боль не сильно беспокоила, ощущения значительно притупились после невероятно горькой настойки от очередного медикуса, уже с приставкой «лейб». В сон клонило, и я даже умудрился подремать в карете.

В Петергофе были готовы покои и для меня и для Екатерины, которая, впрочем, еще не приехала – лежит на кровати и молится о сохранении беременности. Врачи говорят, что опасность миновала, но обострился сколиоз ангальтцербской принцессы, что просмотрел Листок при осмотре еще тогда Софии Фредерики. Теперь же женушка не может согнуться. Есть вероятность, что те боли внизу спины были связаны со скривленным позвоночником больше, чем с беременностью.

Я помню с десяток отелей со стоимостью за номер в сутки в сто тысяч долларов и выше. Там можно сказать «облизывали», причем если попросить сделать это не только в фигуральном исполнении, то проблем не возникло бы. Под крылышком Елизаветы было тоже самое. Никто бы не понял меня, кабы я попросил служанок облизывать меня, но вряд ли кто сильно возмущался, а служанки так и вовсе проявили понимание, предчувствуя определенные преференции после таких экзерстиций. Так что жил я, как у императрицы за пазухой.

Подробности расследования были доложены Елизавете через три дня. Это была «лебединая песня» Андрея Ивановича Ушакова. Он смог раскрутить маховик Тайной канцелярии и показать, почему именно он смог оставаться у руля своей организации со времени Петра Великого до Елизаветы, оставаясь на своем месте во времена дворцовых переворотов и апогея интриг вокруг престолонаследия Российской империи.

В деле были замешаны и шведы и пруссаки. Первые переправили боевиков под видом беженцев, желающих пойти на службу в егеря Румянцева, а так же провели через дырявую границу десять человек. Немало оружия, прежде всего дюжину штуцеров, им передал посол короля Фридриха в России Аксель фон Мардефельд, им же и финансировалась операция. Форму, между прочим, свободно купили на ткацкой мануфактуре Петра Шувалова. В полк смогли попасть только шестнадцать человек, остальные были либо забракованы, либо вызвали насторожённость у офицеров-егерей. Другие же нападавшие прятались в лесу у Ораниенбаума, после того, как забрали свой заказ из ткацкой мануфактуры.

Почти тридцать человек ночью дезертировали из тренировочного лагеря формируемого Второго Воронежского егерского полка, заговорщики смогли завербовать еще «пушечного мяса» из новоприбывших солдат. В связи с большим притоком новобранцев, отбытию части офицеров в Люберцы, в полку, а, вернее уже в полках, дисциплины явно не хватало.

Да и охрана военного городка и окрестностей была не налажена. В первые дни, когда сами, по доброй воле, приходили беженцы записываться в полк, нередко бывали случаи бегства. Тратить время на поиски дезертиров не всегда удается, зачастую побеги просто игнорировались, если они случались еще на карантине до постановки на полное довольство. Но за такой большой группой дезертиров, которые, тем более уже получили оружие, был отправлен отряд. Следы вели в сторону от военного городка в направлении Швеции, и это сбило преследователей, которые сделали большой круг, пока не вышли на след беглецов, но было уже поздно. Бой уже подходил к концу.

- Андрей Иванович, есть мысли, чтобы попросить Фридриха заменить посла, так как он, якобы по своей воле, не уведомив короля, участвовал в покушении. И… он не должен доехать до Берлина. Пусть где-нибудь в Польше на него нападут разбойники, убьют и ограбят, - сказал я и стал ждать реакции. Вот не знал – вписываются ли такие действия в специфику работы Тайной канцелярии. С одной стороны собственноручно давать королю аргументацию неучастия в подлости, с другой – красноречиво, через скоропостижную смерть посла, указать на ошибки тайной прусской дипломатии.

- И Фридрих ни при чем, и послание прусскому королю однозначное. Пожалуй, так могло быть и уместно, - Ушаков вымучил улыбку на бледном лице и продолжил. – Признаться, я думал, что Вы захотите больше крови, все же молодости присуща горячность. Может своего дядюшку – шведского короля пожелаете отправить… ну, куда там отправляются протестанты. Но удивили. Жаль, что не получится работать под Вашим правлением.

А через четыре дня от, как здесь писали «апокалиптического удара», читай «инсульт», Андрей Иванович Ушаков скончался. И мне было искренне жаль этого человека.

В Петергофе же, вплоть до конца сентября, пока я находился подле тетушки, были сплошные балы. Шальная императрица стремилась навеселиться с запасом. Она за почти пять лет уже забыла, что такое быть на острие, ощущать опасность, что такое действовать быстро и решительно. Теперь же Елизавета заливала недавно разбушевавшийся пожар внутри себя нескончаемой рекой веселья и озорства, очень вредной едой и сладкой водой.

Государыня, отдавая предпочтение, в качестве «ночного императора», Ивану Шувалову, демонстрировала двору, что и Алексей Разумовский окончательно не лишился фавора. В тот день, когда, казалось, спокойный Петербург начал бурлить и пришлось задействовать гвардию и другие полки, императрица ощутила шаткость своего положения и сейчас она стремилась задобрить элиту общества, раздавая и подарки и выказывая свое расположение как можно большему количеству придворных и не только, горожане получили свои подарки в виде первой кружки пива в трактирах за счет императрицы. Пусть и ненавидела Елизавета пьяных на улицах, тут желание показаться хорошей и заботливой превысило. Маскарадов с переодеваниями мужчин в женское, что так раздражало и злило сильный пол, еще полвека назад бывший всесильным, не было. А вот напитки и закуски были в изобилии.