Это не Джастер будет, это… Это не то будет! Это не любовь! Это обман! Нельзя так делать! Плохо это!
Не правильно!..
Не хочу так! Не могу-у-у…
Я скулила по-собачьи. Трясло и колотило так, что стучали зубы. К горлу подкатывали приступы тошноты, и, если бы не пустой желудок, наверняка бы вырвало…
Я билась и рыдала, не в силах остановить этот непонятный приступ, а Джастер отдёрнул занавеску и вошёл в комнату.
— П-п-прост-т-ти… — я едва прошептала в перерывах между дрожью и сбивчивыми рыданиями. — Я п-п-плох-хая вед-д-дьм-м-а… й-й-я н-н-не м-м-мог-гу…
— Не извиняйся, я знал, что у тебя не получится, — Шут хладнокровно поднял меня под мышки, подвёл к кровати и усадил на перину.
Ч-что?
— Т-ты з-з-нал? — Зубы стучали, и я закуталась в одеяло — так сильно меня трясло.
— Не сомневался.
Ах т-ты, г-гад… Подлец… А я-то поверила… Д-дура…
— Всё, ведьма, успокаивайся. Всё уже прошло. — Шут протянул мне кружку с обычной водой и отошёл к окну. — Извини, что так получилось, но это был лучший способ проверить.
Вода и в самом деле принесла облегчение, да и одеяло меня согрело. Но как он мог?! То на болоте, теперь здесь… И ни капли раскаяния в голосе!
Вот за что он так со мной?!
То ягодами накормил, теперь приворот делать заста… Ну не заставил, ладно, я сама хотела. И ягод хотела, и приворот…
Но я не хотела, чтобы мне от этого так плохо было!
— Т-ты м-м-ме-н-н-я об-б-б…
— Разве? — Воин покосился через плечо. — И каким образом, позволь полюбопытствовать? Тем, что дал очередную возможность исполнить твоё желание? Думаешь, если бы ты зелье изгнания делала, тебе лучше было бы?
Что?! Откуда он… Как он догадался?!
— Ч-т-то тт-ы х-хотел п-проверить? — нахмурясь, я смотрела на него поверх кружки, пряча страх за сердитостью. — Ты мог бы и предупредить, что!..
— О чём предупредить, ведьма? — сухо и холодно осведомился Шут. — Тебе было мало последствий от проклятия и визита Саманты? Ты совсем ничего не поняла?
Саманта… Фух… Слава Забытым богам, не догадался…
А на мои вопросы опять не отвечает. И откуда он знает, что я тогда чувствовала? Он же снаружи был!
И при чём здесь приворот? Как это всё вообще связано?
— Я тогда очень испугалась и переволновалась! И вообще, это было…
— Жестоко, отвратительно и мерзко, как и подобает смертельному проклятию. Но не настолько, чтобы тебя так с души воротило. Тем более, если ты — ведьма. Тёмный дар защищает от таких откатов. За свою силу ведьмы платят иначе. Разве ты не знала?
Я покачала головой, с каким-то затаённым ужасом чувствуя, как отступает тошнота.
Платят иначе… Холисса ничего такого никогда не говорила!
Неужели… неужели он опять прав?! И я теперь ловлю откаты буквально от одной мысли о…
— Значит, я не берем… ОЙ! — я испуганно зажала рот, но было поздно.
— Нет, конечно, — Джастер хмуро смотрел на меня. — Так ты это себе придумала и потому от меня весь вечер шарахалась?
Забытые боги! И камень с души, и стыдобища-то какая!!!
Я спрятала лицо в ладонях, чувствуя, как краска стыда заливает меня всю. Ну что я за дура…
— Меня стало тошнить, когда была Саманта, и я потом посчитала…
— Ты просчиталась, — хладнокровно припечатал Шут. — К тому же, так рано тошнить не начинает.
Что?!
— Тебе-то откуда знать?! Ты что, ведьма?! Лекарь?!
— Нет. — Он даже бровью не повёл. — Я по запаху чую. В такие дни женщины пахнут по-другому. А вообще беременных сразу видно. Ты и это не знала? Чему тебя вообще учили?
Грубиян! Мерзавец! Негодяй!
— Зелья меня учили делать! Обряды проводить! Заклинания читать! — я не выдержала и швырнула в Шута пустую кружку, мечтая попасть ему в лоб, чтобы хоть немного отомстить за все унижения.
Конечно, у меня ничего не вышло. Воин легко поймал невинную кружку и поставил на стол, как ни в чём не бывало.
— Все ведьмы этим занимаются! И всех всё устраивает! Один ты всегда всем недоволен! Только и делаешь, что надо мной издеваешься! А я… как дура… тебя… слу… слушаю-у-у…
От обиды я разрыдалась, в глубине души надеясь, что Джастер всё же проникнется и сядет рядом, обнимет или вообще на колени к себе посадит, как два дня назад…
Я бы за это ему всё простила…
Но Шут снова отвернулся к окну. Даже не посмотрел в мою сторону, сволочь… Ненавижу…
— Что ты знаешь о любви, Янига? — неожиданно тихо спросил воин, глядя на город. — Я ведь у тебя не первый. Кого ты любила?
Ну вот как опять он меня смутить умудрился?!
Сдерживая всхлипы и вытирая мокрое от слёз лицо, я виновато опустила голову.
Не первый в постели, но первый во всём остальном. А тот подмастерье… Я спрятала лицо в ладони от внезапного стыда за тот поступок. Погуляла на празднике, заманила такого же глупого юнца, как сама, зелья ему приворотного капнула в угощение… Тогда я хоть и разочаровалась в любовных отношениях, но собой гордилась: молодец, Янига! Парня, как ведьма, соблазнила… Могла бы просто пообещать сладкого, он бы и так вперёд штанов побежал. Нет, захотелось по-колдовски сделать…
Сейчас я понимала, как глупо взять себе в постель того, к кому не испытывала никаких чувств, кроме любопытства и наивной уверенности, что это сделает меня настоящей взрослой ведьмой любовной магии…
Кто бы мне сказал месяц назад: потерпи, через пару недель встретишь мужчину, с которым и без зелий в постели звезды меркнут, не разменивайся на сопливого юнца!
Холисса надо мной посмеялась тогда. А узнала бы про Шута, смеялась бы ещё больше.
Теперь я тоже знала разницу. И от этого отвечать Джастеру было ещё совестнее.
— До тебя был один раз, — прошептала еле слышно. — Я его не любила. Это было очень глупо с моей стороны, прости.
Шут едва слышно хмыкнул.
— Что ж, это многое объясняет.
Забытые боги, больно-то как! Как ножом по сердцу…
— Я совсем никудышная ведьма… — перед глазами опять всё поплыло, и слёзы снова потекли по щекам. — Ни приворожить, ни проклятие наслать… И, как женщина, я ничего не могу тебе дать… Только зелья и умею…
Шут снова даже не покосился в мою сторону. Всё равно ему, что я чувствую…
— Ты когда-нибудь слышала баллады о высокой любви? Которую называют вечной и ради которой мужчины отправляются на подвиги, чтобы потом вернуться, жениться на своей возлюбленной и жить долго и счастливо?
Воин стоял, сложив руки на груди, и смотрел на улицу. Не нужен ему мой ответ. И я не нужна.
Вон про какие баллады вспомнил…
В трактирах и на улицах музыканты исполняли простые песенки, собирая медяки и мелкое серебро. За такие баллады просили целый «лепесток», и редко находились желающие послушать о геройских подвигах благородных воителей ради прекрасных дам.
Но почему он спрашивает?
— Сейчас про такое редко поют, не так ли? — эхом моим мыслям откликнулся Шут. — Люди считают, что это сказки, как древние легенды про богов и демонов.
— А это не так? — я вытирала горькие слезы. Обидно. Очень обидно, что он во мне никчёмную обузу видит. Только реви — не реви, а Шута этим не проймёшь.
— Конечно, нет. — Он едва слышно фыркнул. — Есть любовь земная, и есть посланная небом. Они были, есть и будут, пока живут люди. В земной любви человек может счастливо прожить всю жизнь, но может быть несчастлив или менять супругов и любовников…
— И чем она отличается от небесной? — кажется, я начинала понимать, к чему он клонит. И это меня совсем не радовало.
— Тем, что небесная всегда взаимна. И всегда против устоев общества. Поэтому люди, которым достаётся такой дар, часто от него отказываются и предпочитают любовь земную.
— А ты, значит, не такой? — от едва сдерживаемых слёз голос почти звенел.
Выходит, его возлюбленная действительно из знати. Но взаимная любовь?! С такими страданиями?! Врёт он всё!
— Прости, но я не верю, что от взаимной любви можно отказаться, если она действительно так прекрасна, как поют в балладах! С чего ты вообще решил, что у тебя такая лю!..
