***

Дон Себастьян дошёл до приёмной, где его, нетерпеливо топая ножкой, ожидала прекрасная дама, которую ему ничуть не хотелось видеть. Приёмная, частично и канцелярия, была большой комнатой с громадным камином, на полке которого хватило бы места для медведя, не то что для изящного благовоспитанного любопытного котика. Стражники и секретарь делали вид, что их не касается разговор её светлости герцогини де Медина и непреклонного следователя, но тихонько подглядывали, ожидая для себя развлечения.

Донья Мария нарядилась в блестящую разноцветную шкурку. Человечьи кошки почти лишены меха, им приходится кутаться в тряпки, но свою голую кожу они считают привлекательной для человечьих котов. Шея, грудь и руки по локоть были слегка прикрыты серебряным кружевом, еле державшимся, стоило потянуть сквозняку. И стоило ей чуть энергичнее двигаться, а энергии у неё было хоть отбавляй.

– Вы бессовестный, наглый, отвратительный негодяй! – она без «здравствуйте» набросилась на моего друга.

– Ваше мнение обо мне очень важно, донья Мария, но я уже имел честь его выслушать неделю назад, – невозмутимо ответил ей дон Себастьян.

– Как вы посмели арестовать герцога?! – дама слегка повернулась, и пышный золотой локон шаловливо выбился из-под мантильи.

– Три недели назад.

– Я отправила письма всем нашим родственникам!

– Жду их визита.

– И королю!

– Буду счастлив, если он уделит время моей скромной персоне.

– Время? Вас под суд отдадут за вашу дерзость! – герцогиня так волновалась, что кружева соскользнули на талию. Драгоценные камни в изящной оправе сверкали на светло-карамельной груди, как на витрине.

Дон Себастьян её не удостоил ответом, равнодушно пожав плечами. Герцогиня сделала шаг в его сторону, но он не сдвинулся с места, остановив женщину ледяным взглядом. Неясно, как бы продолжилась эта комедия, но в комнату без доклада вошла ещё одна дама, на которую молодой человек посмотрел так же сурово. 3ато стражники оживились.

Не инквизиция, а проходной двор. Или эти усатые негодяи, прислонив алебарды к стене, нарочно пускают человеческих кошек навестить лучшего из человечьих котов?

Новая кошка была в чёрной шкурке, как я, а вот её волосы отливали сверкающей медью. Шкурка уложена так, что молочная кожа казалась белой как снег. Очень и очень ничего себе кошка. К благородному моему другу она подошла с другой стороны и завлекала его иначе.

– Ах, дон Себастьян! – мёд, восторг, патока. – У меня никогда не хватит слов отблагодарить вас!

– Поверьте, донья Эстрелья, мне достаточно слов, которые я от вас уже слышал.

– Донья Эстрелья! – герцогиню рассердило появление второй кошки, претендующей на того же кота, что она. – Вы, кажется, в трауре? Мудрено догадаться. Покойный граф де Гарофа для вас остыл куда раньше, чем умер.

– Ах, донья Мария! До чего же я рада вас видеть! Ни за что не подумала бы, что, навещая супруга, вы зайдёте в приёмную и, конечно, случайно, встретите благородного сеньора де Суэда.

– Этот благородный сеньор устроил в нашем дворце такой обыск, что до сих пор всё вверх дном! Дон Себастьян, вы обязаны вновь навестить наш дворец в ближайшее время и посмотреть, что натворили.

Инквизитор не успел ответить донье Марии, как вдовушка, взмахнув ресницами, нежно пропела:

– Дон Себастьян, вы, конечно, так заняты, но если у вас выпадет время досуга, я постараюсь сделать ваш визит ко мне как можно приятнее.

Не знаю, как мой друг осадил бы приблизившихся к нему вплотную соперниц, но взгляд его привлекло что-то за спиной стражника, стоявшего у дверей. Как я мог не заметить! У стеночки робко жалась сеньора Фелисия! Она испугалась сурового вида следователя и его надменности со знатными дамами, но не ушла! Я горжусь ею.

Приветливая улыбка озарила прекрасное лицо благородного инквизитора. Обе доньи смолкли на полуслове, сразу не догадавшись о причине преображения, поняв только: дон Себастьян ни одну из них не предпочитает другой. Стоило графине и герцогине увидеть, что предмет их вожделения всего лишь по какому-то делу разговаривает со старушкой, как они вернулись к шипению друг на друга.

Дон Себастьян обратился к сеньоре Фелисии чрезвычайно учтиво:

– Вы хозяйка чёрного кота?

– Да, и клянусь – он самый обыкновенный, не колдовской. Прекрасный охотник, спасибо ему, у меня ни зёрнышка в кладовке не пропадает с тех пор, как я пустила Негрито в свой дом, – сеньора Фелисия, ободрённая теплотой в голосе инквизитора, осмелилась поднять на него глаза.

– Не сомневаюсь, сеньора. Ваш малыш гостит у меня, сейчас принесу. Передайте соседям от моего имени, что им не нужно бояться Негрито.

Я побежал скорее вперёд, чтобы стать видимым прежде, чем дон Себастьян вернётся за мной, решив судьбу всё-таки не искушать и держаться от наших соседей подальше, но я недооценил своего друга. Вручив меня моей доброй хозяйке, сеньор сделал ей знак чуть обождать, отмахнулся от дам, сел за стол, написал несколько строчек и велел секретарю поставить печать.

Секретарь вытаращил глаза.

– Сеньор, я на этом должен поставить печать инквизиции?!

– Я сказал недостаточно громко, вы не расслышали?

– Что вы, что вы, дон Себастьян, как прикажете…

Я наблюдал с рук хозяйки, как всё ещё ошеломлённый человек прикладывает к небольшому листку внушительную печать, как вытянули шеи любопытные доньи и стражники, и как сеньора Фелисия потрясённо прочла вслух:

– Свидетельство инквизиции… Выдано в том, что чёрный кот по кличке Негрито не оборотившийся колдун или ведьма, и не сообщник… Сеньор!

– Да, сеньора?

– Я вам так благодарна!

– Не стоит. Думаю, ваши соседи не усомнятся в выводе инквизиции.

Голос инквизитора стал жёстким, опасным, я бы на месте соседей не усомнился. Сеньора Фелисия тоже была уверена на их счет и заулыбалась:

– Мой зять не раз говорил: де Суэда – справедливые люди. Я бы не посмела прийти к инквизитору с другим именем.

– Вот как? – дон Себастьян приподнял брови.

– Он служил в полку дона Эстебана, вашего отца. Лейтенант Алонсо Рамирес.

– Что ж, синьора, не имел чести быть с ним знаком, но рад оказать небольшую услугу его семье. До свидания, – дон Себастьян учтиво наклонил голову, повернулся и направился к двери, отделавшись от остальных общим поклоном.

Дамы попытались ему ещё что-то сказать, но он яростно сверкнул глазами на них, они враз вздохнули, а секретарь уронил под стол что-то важное и бросился поднимать это. Уже из-за двери до нас донеслось:

– Я хочу пофехтовать перед обедом. Пойдёте со мной?

– Конечно, дон Себастьян! Мы в прошлый раз отрабатывали удар… – голоса в отдалении скоро стихли.

***

Я надеялся, что на сегодня закончились представления для меня и служащих инквизиции. Зря. Сеньора Фелисия не посмела выйти из приёмной раньше, чем знатные дамы, и мы с ней застали очередную ссору из-за нашего доброго друга. На сей раз не между женщинами.

Герцогиня, как выше титулом, задрала нос и первой проследовала к своему экипажу. Графиня, сделав вид, что замешкалась, глядя в окно, выждала несколько минут и тоже направилась было к двери, но столкнулась с очередным посетителем популярнейшего в городе заведения – святой инквизиции.

Мужчина лет тридцати, богато одетый, но с неприятным лицом и нескладный, радостно бросился к донье Эстрелье.

– Я только что из столицы, дорогая кузина. Как удачно застал вас здесь! В моей власти – снять с вас все обвинения. Надеюсь, теперь…

Графиня без жалости будто вылила на любезного родственника ушат ледяной воды.

– Дон Диего, вы опоздали. Следователь инквизиции уже полностью меня оправдал. Вам я ничем не обязана.

Она проплыла мимо кузена, а мужчина с горечью провожал её взглядом. Одно плечо у него было выше другого.

Домой мы вернулись с триумфом. Сеньора Фелисия обошла всех соседей, показав им свидетельство с подписью «Себастьян де Суэда» и печатью святого суда. Моя дорогая Инес гладила меня, обнимала, кормила, шептала мне, какой я хороший. В доме устроили маленький праздник, с лучшими пирожками для хозяев и немногих гостей, с угощением для меня. Поверив свидетельству инквизиции, вчерашние враги наперебой искали моего расположения, молодые при этом поглядывали на Инес, она ведь чудесная юная кошечка – пушистая, шустрая, лёгкая. Конечно, пушистая у неё только шерсть, положенная человеческим кошкам – мягкие волнистые волосы цвета кофейных зёрен, ресницы – длинные, как у моего друга из инквизиции, брови – ровные, тонкие, пожалуй, они не пушистые, но красивые всё равно. А уж эти блестящие глазки! Красивее только мои!