Вот остался лишь главный разбойник – дон Стефано Аседо дель Соль. Он был дворянином и перед смертью храбрился: выпрямил спину, скорчил гримасу, которая казалась ему улыбкой, жадно дышал, лицом ловил последние в его жизни лучики солнца. Пока глашатай громко зачитывал приговор и называл преступления, обречённый на казнь человек обвёл глазами толпу, встретился взором со своим обвинителем – и не смог от него оторваться. Это было ошибкой. Как раз прозвучали ужасающие подробности главного преступления дона Стефано – убийства целой семьи. Дон Себастьян, сначала встретив взгляд преступника равнодушно, сжал губы, нахмурился, глаза его потемнели – и бесконечное, обжигающее презрение придавило душу приговорённого. Разбойник ссутулился, опустил потухший взор и упал бы, не придержи палач его за плечо. По толпе прокатился вздох разочарования – от благородного кабальеро ожидали большего мужества в его смертный час. Зрелище близилось к своему финалу. Преступника поставили на колени, заставили помолиться и положить голову на чурбан. Нелюдимый палач одним ударом снёс ему голову, поднял её за волосы и показал возликовавшей толпе. Меня чуть не стошнило. Я успел лишь увидеть, что дон Себастьян сразу встал и, не оборачиваясь, направился к своему коню, но не заметил, как чей-то слуга, притаившийся рядом со мной, быстро протянул ко мне руку. В мой загривок вцепились грубые пальцы. Я оказался в мешке, пытался кричать, вырывался, но на площади из-за шума никто не . обратил никакого внимания на похищение чёрного кота со свидетельством инквизиции.

***

Темноты в моих глазах не было, меня просто в мешке принесли в незнакомый мне дом. Спеленали мне пасть, лапы, чтобы я не мог убежать и кусаться, и положили на стол у затянутого тонкой светлой тканью окна. Комната в результате была хорошо освещена, но никто бы не смог снаружи в неё заглянуть. Судя по лёгкому ветерку, само окно было открыто. Рядом стоял ещё один стол, стулья, на столе лежали несколько книг и большой металлический поднос. Я не знал, зачем меня сюда принесли, но был до смерти перепуган. Ждал больше часа, но прежде чем пришли похитители дождался дружеской помощи.

Бесценная сеньора Пепита сумела меня найти! Она быстренько пропищала, что о моём похищении и где меня искать ей рассказал Чико, доставил её к порогу, а она сумела прошмыгнуть в дом и обежать одну комнату за другой. Кто и зачем похитил меня, она понятия не имела и не стала терять времени на рассуждения – ей нужно было побыстрее перегрызть мои путы. К несчастью, она не успела полностью меня освободить, когда вошли два человека. Мышь спряталась, а я лежал неподвижно, надеясь – мои злодеи не обратят внимания, что я связан только наполовину.

Узнав вошедших, я так удивился, что чуть не выдал себя. Дон Диего и донья Мария! Что их связывает, главное – я им зачем? Оставалось лишь слушать. Первые же слова начали прояснять мне их замысел.

– Кузен, ты уверен? Пирожница меня обманула?

– Проверим. В таких делах ничего нельзя предвидеть наверняка.

Таааак… с моей помощью эта вредная женщина хочет приворожить моего инквизитора, а родственник ей помогает. Это не больно?

Дон Диего с ухмылкой ко мне подошёл, но не стал приглядываться к моим путам.

– Что, чёрная тварь? Испугался? Ну, ну… ты нам нужен жив и здоров, как твой господин нужен моей драгоценной кузине. Понимаешь? Должен понять, если ты – то, что я о тебе думаю.

Я мигнул, а донья Мария отрывисто выговорила:

– Начнём, наконец?

– Не спеши. Нужно время. Ты долго копалась.

– Думаешь, просто выскользнуть из герцогского дворца?

– Твоя камеристка не выдаст?

– Я ей щедро плачу и кое-что о ней знаю.

– С твоими планами скупиться нельзя. Зажги огонь и дай книгу.

Донья Мария исполнила приказание. Рука её немного дрожала. Герцогине захотелось заглушить страх разговором, и, пока её кузен сосредоточенно листал книгу, она начала тихонько рассказывать.

– Думаешь, это всё – моя блажь? Мой муж, старый пень, а туда же – хочет наследника, – глаза герцогини сверкнули. – Будет ему наследник! – женщина выдохнула и улыбнулась. – Красивый и смелый.

– До чего ж ты глупа! – бросил ей мимоходом кузен. – А ещё ругаешь Эстрелью. Сынка де Суэда будет видно за милю.

– Ну и пусть. Герцог сколько протянет? Лет пять, десять от силы, не разберёт. С его роднёй я поссорюсь, а когда они ребёнка увидят, будет поздно вспоминать старые сплетни. А может, ребёнок будет похож на меня.

– Лучше забеременей от лакея. От такого папаши и избавиться будет нетрудно, – посоветовал дон Диего, по-прежнему глядя в книгу.

– И не подумаю! В новом герцоге де Медина будет благородная кровь.

– Своему мужу морочь голову сколько угодно, мне-то зачем? Ты мастерица обманывать даже себя. Просто хочешь этого инквизитора, – и мрачнее: – Как вы все, похотливые глупые женщины.

– А ты хочешь Эстрелью в надежде стать графом Теворой или сохнешь по ней, как мы обе – по де Суэда?

Змеюка сумела его подколоть. Дон Диего оторвался от книги и со злостью ответил:

– У меня хоть бы вместе и желание, и расчёт, а у тебя – только желание.

– Мы родня, пусть и дальняя. Если ты не знаешь моих расчётов, это не значит, что их вовсе нет.

– Вот как? Поделись, дорогая кузина. На полпальца вырастешь в моём мнении.

– Позже.

– Я так и думал, – ухмыльнулся кузен. – Ты поглупела с тех пор, как сама зашивала свои чулки, – он вернулся к своей странной книге.

– У тебя, точно, расчёт в твоей помощи. Кто я буду со своей вдовьей долей? Так, из милости займу уголок во дворце. Мать же наследника – совсем другая персона. И тебе пригодится.

– Зря я, что ли, тебя нарядил хорошенько и представил старому герцогу? Но ты права, без наследника счастье твоё ненадолго. Вот, нашёл!

Донья Мария глянула в книгу через плечо своего опасного родственника и испуганно спросила его:

– Что это? Мы договаривались не об этом!

– Твой приворот подождёт. Я не хочу потерять сокровище, которое сегодня добыл, – отмахнувшись от женщины, дон Диего достал из мешка окровавленную рубашку.

Запах недавно запёкшейся крови заставил меня плотней прижать уши, а донья Мария, с трудом подавив крик, побледнела как полотно.

– Рубашка с кровью Аседо! Что ты хочешь с ней сделать?

– Исследую, сохраню, как написано. Может быть, использую как оружие.

– Оружие?! – она завизжала. – Такое оружие можно использовать только против убийцы! Тебе ведь не палач нужен! Не смей!

– Не смей что? – издевался над ней дон Диего. – Что ты мне сделаешь, неумелая ведьма?

Женщина всхлипнула. Я бы её пожалел, если б не понял – уродливый негодяй что-то затеял против моего друга, а донья Мария не сможет ему помешать, даже если попробует.

– Ну, не хнычь… – колдун будто смягчился, всё-таки родственник. – Я никогда не трачу силы без цели. Дон Себастьян мешает моим планам, а лично против него я ничего не имею. Отвлечёшь его от Эстрельи – и мне будет незачем вредить ему ворожбой. Тебе – дополнительная причина стараться со своим приворотом и женскими чарами, если не подействует приворот.

Обессиленная герцогиня присела на стул в уголке и сквозь слёзы наблюдала за колдуном, охотно пояснявшим каждое открытие при исследовании рубашки, которую внимательно рассматривал над огнём, пахнувшим травами, посматривал в книгу, принюхивался.

– Аседо наверняка в последний миг своей жизни испытывал ненависть к тому, кто отправил его на эшафот.

– Страх он испытывал. Ужас. Весь город видел, как он обмяк. Дрянное оружие, – приободрившись, ехидно вставила герцогиня.

– Верно, – с досадой буркнул в ответ дон Диего. – Кто бы подумать мог, что он перетрусит!

– Зря посмотрел в глаза де Суэда.

– Этот наглец и без всякого колдовства умеет произвести впечатление.

А то я не знаю! Кажется, колдун понапрасну добывал сокровище, оказавшееся фальшивым. Ура.

Но негодяй не сдавался.

– Крови много. Посмотрим, что ещё она сохранила. Можно воспользоваться чувствами, бывшими раньше.