– Ты же откажешься от предложения, да? – спросила мама, имея в виду наш разговор с Катей насчёт сигнала и Тау Кита.

Я промолчал.

– Но это же полное безумие… – прошептала она тихо и снова заплакала.

Я вздохнул. Поднялся. И уже направился было в дом – смотреть на слёзы матери было выше моих сил. Но отец окликнул меня:

– Григорий! – он называл меня полным именем, если хотел сказать что-то важное.

– Да, пап? – обернулся я.

– Посиди с нами. Мы разучились ценить время, которое проводим вместе.

Через пару часов мама успокоилась. Мы говорили о разных вещах; вспоминали моё детство. А потом, немного поколебавшись, мама всё-таки решилась задать вопрос, который, видимо, беспокоил её всё это время:

– Гриша, а можешь показать эту свою супердевушку?

– Катю? – переспросил я, немного удивившись – маму редко интересовали мои подруги. Точнее, поначалу-то интересовали, но после пятой или шестой она перестала меня спрашивать о личном.

– Нет, мам, – ответил я, – у меня и смартфона-то сейчас нет.

– А… она может нас слышать? Прямо сейчас, да?

Я огляделся. Возле бассейна был ухоженный газончик, а за ним – ещё какие-то насаждения, уверен, выполненные по последним веяниям ландшафтного дизайна.

– Технически да, – ответил я, – но не думаю, что она это делает.

– Ты в ней так уверен?

– С учётом того, что мы прошли – да, мама. Уверен. Понимаешь, у неё была возможность полностью уничтожить человечество. Но вместо этого она сама решила стать человеком. И она больше человек, чем многие биологические представители нашего вида.

– Хорошо, – мама кивнула, бросила взгляд на папу и опустила глаза, – я хочу тебе рассказать кое-что.

– Конечно, мам, – улыбнулся я.

– Только ты пойми. Ладно? – мама вздохнула. Посмотрела на меня. В её глазах была тревога.

– Мам, ты о чём вообще?

– Я не всё рассказала тебе про ту ночь, когда твой папа нашёл меня в лесу.

Мы с папой переглянулись.

– Я никому это не рассказывала, – вздохнула мама, – да никто бы и не поверил. Потому что в жизни так не бывает, – она посмотрела на папу, – Пашка, прости. Но я правда не могла. Ты бы заподозрил, что со мной происходит что-то нехорошее. Ты… очень рациональный человек. Тебе даже до сих пор сложно принять то, что происходит с Гришей, верно? Ты держишься, но я же вижу, как тебе тяжело.

Папа поёрзал на пластиковом стуле. Потом опустил глаза и как будто опал, сдавшись обстоятельствам.

– Мы ведь очень хотели сына, – продолжала мама, – и я не всё тебе рассказала после того обследования. Просто не нашла в себе сил… всё собиралась, собиралась… я тогда много гуляла возле нашего дома, по парку… ходила в церковь… молилась… просила любые силы, которые могли как-то мне помочь. Тебе это сложно понять, Пашка, я знаю…

Папа медленно поднялся. Подошёл к маме.

Мама замерла на кончике шезлонга, глядя на отца со смесью тревоги, надежды и нежности.

Папа опустился перед ней на колени. Потом обнял, прижав к себе. И поцеловал.

– Я люблю тебя, Валя… глупышка ты, – прошептал он тихо, но я всё равно расслышал.

– Меня услышали силы, к которым я обращалась, – продолжала мама, вытерев слёзы, – однажды вечером, когда ты задержался на работе, я гуляла в парке. Ужин был уже готов, так что времени было достаточно. Уже стемнело, народу никого… только фонари светят с ближайшей дороги. И я увидела белый отблеск среди деревьев. Это была женщина. Молодая, красивая… тогда я решила, что это сам дух земли, – мама вздохнула и потёрла виски, – да, в тот момент я сама сомневалась, что это происходит наяву. Решила, что моя голова от горя подсовывает то, что я хочу видеть… но в то же время верила так, как не верила ещё ни во что… мы говорили с той женщиной, довольно долго. Она пообещала мне, что я рожу особенного сына, который спасёт всё человечество… – мама снова глубоко вздохнула и поглядела на меня с грустной улыбкой, – да, именно так она и сказала… я спросила тогда у неё: в чём подвох? Какова будет цена чуда? Я боялась, что она скажет что-то вроде того, будто сыну суждено умереть, спасая всех… как это обычно в сказках бывает. Но она не сказала этого. Представляете? – мама всхлипнула, и снова вытерла слёзы, – наоборот. Она пообещала, что будет хранить его изо всех сил. И помогать ему.

– И… всё? – недоверчиво спросил папа, – никаких дополнительных условий? Что ей на самом деле от тебя было надо?

– Почти, Пашка, – ответила мама, – был один… момент, который она сразу проговорила. Она сказала, что нам нужно быть осторожнее с врачами. Потому что ни один генетический тест не сможет подтвердить, что Гриша – наш сын. Мы должны избегать таких тестов. Я, конечно, знала про суррогантное материнство, и спросила её – она хочет, чтобы я стала для этого ребёнка суррогантной мамой? И честно скажу, Пашка – я бы всё равно согласилась! Если бы она пообещала мне, что я смогу вырастить этого ребенка, своего сына… – мама сделала паузу, чтобы вытереть слёзы.

– Валя, ты сказала «согласилась бы»? – заметил отец, – было что-то ещё?

– Да, Пашка, было, – мама два раза кивнула головой, – она сказала, что на самом деле Гриша будет настоящим нашим ребёнком. Она использует твои и мои гены. Но в такой комбинации, что ни один детектор не определит наше родство. Это будет нужно, чтобы ребёнок обладал определёнными способностями. Она рассказала, что получила знания о том, как это сделать из таинственного манускрипта, попавшего к ней в руки. Там описывается, как можно создавать супер-людей, способных защищать миры…

Мы с Гайей не обсуждали детали подготовки моего рождения. Я просто оставил это ей. Для меня было очень странно и неловко общаться на такие темы с любимой девушкой. Конечно, это всё предрассудки, умом я понимал это, но всё равно было ужасно неудобно. Это невозможно объяснить рационально. Наверно, чтобы понять моё состояние – надо просто оказаться на моём месте. Но, выслушав мамин рассказ, я был очень рад, что Гайя рассказал всё честно. Без утайки. Это очень важное обстоятельство.

– Представляешь, каково мне было, когда Гриша спросил нас про анализ? – мама грустно улыбнулась, – тогда я решилась рассказать часть истории. А сегодня – всё остальное.

– Когда ты пошла в лес ночью, ты уже знала, что будет? – спросил отец, – Валя, было бы лучше, если бы ты хоть как-то намекнула… с тобой могло всё, что угодно случится!

– Нет, Пашка, не могло, – мама покачала головой, – та женщина не допустила бы ничего плохого. Я в этом уверена. И я действительно была без сознания, и не знала точный день, когда это случится. Она сказала, что моё эмоциональное состояние было очень важно для процесса, а она вынуждена следовать рецептам из того манускрипта… поэтому всё случилось так.

– Ясно, – кивнул отец.

После этого разговора мы молчали минут десять, но не расходились. А потом, мало-помалу, заговорили о других делах. Про папину работу. Про проклятую пандемию, которая всех достала. Про Кавказ и его историю… дошли и до моего будущего прыжка к другой звезде. И в этот раз мама приняла эту новость. Конечно, её беспокойство не исчезло – но где-то в глубине её глаз я читал совершенную уверенность в том, что всё будет хорошо.

Всего за день техники на лунной базе под руководством Кая и Льва умудрились создать полноценную жилую капсулу. Конечно, она была очень миниатюрных размеров, которые даже близко не могли сравниться с изделием погибшей венерианской цивилизации. Ведь любая дополнительная масса будет означать увеличение количества прыжков а, значит, и времени всей миссии. Тем не менее, там было всё необходимое: система жизнеобеспечения, способная поддерживать жизнь одного человека в течение целого месяца, запас провизии и даже продвинутая система развлечений. «Наверняка будут минуты, когда тебе захочется чего-то такого», – объяснил Кай. И я с ним согласился.

Капсула стояла в небольшом ангаре – шлюзе, сверху замаскированном под лунную поверхность. Нелишняя предосторожность, учитывая, что существование базы оставалось тайной для правительств.