В случае с вилой оставалась надежда на механизм самоисцеления.

Если честно, я не знала, что именно делаю. С людьми я придерживалась баланса трех дош[2], но у сверхъестественных существ организм часто работал иначе.

Пробуждающее зелье с таким же успехом могло ничем не помочь виле.

Когда жидкость начала шипеть, я сняла ее с огня и подождала несколько минут, пока она не остынет настолько, чтобы я могла влить ее в рот вилы.

Тино держал ее крепко, но все равно часть жидкости стекла у вилы по щекам. Я отложила пробирку в сторону и коснулась пальцем ее лба. Он был ледяным.

– Мне очень жаль, Тино, – тихо проговорила я. Его плечи поникли. – Она должна продолжать бороться, или она умрет.

– Бороться, – тут же откликнулся Тино, и его загоревшийся взгляд остановился на мне. – Как и ты.

Сердце у меня ухнуло вниз.

Слишком хорошо я помнила боль, переломанные кости и кровь. Кровь, которая была не только моей. Я тоже была таким сломленным существом, когда меня нашел Тино. И именно он подарил мне новую жизнь.

Тино, лесной тролль, с того момента ставший моим верным спутником. Моим ближайшим доверенным лицом.

– Не думай, что я забыла, как ты испортил мой план, – фыркнула я, чтобы прогнать нахлынувшие чувства.

– Ведьмы… Сердце, – выдавил он и снова повернулся к лежавшей без сознания виле.

– Совершенно верно. – Я подняла палец. – Из-за тебя последние несколько недель были потрачены впустую, и надо начинать сначала.

Вздохнув, я шагнула в сторону прибитой к стене ведьминой метлы, единственным назначением которой было зловеще выглядеть, и задействовала секретный механизм. Для этого мне пришлось повернуть металлический крюк один раз влево и два раза вправо, после чего щелкнул замок, и я смогла потянуть вперед за старинный портрет невысокой дамы. Позади картины открылись пять полок, на которых стояли тринадцать склянок. Двенадцать из них были наполнены прозрачной жидкостью, где пульсировали красные сердечки. Пустота тринадцатого сосуда будто издевалась надо мной. Разозлившись, я вернула картину на место. Мне не хотелось убивать, но это был единственный способ достичь моей цели.

– Если бы у тебя не было с собой вилы, – начала я, но мою ворчливую тираду прервал звон дверного колокольчика. Я обернулась и обнаружила, что в помещение входит парень.

Хотя я видела его впервые, я сразу поняла, что вокруг него как грозовые тучи вьются неприятности. Такие, как он, обычно не оказываются в моей рабочей комнате случайно.

Он был сравнительно высокого роста, с широкими плечами и узкими бедрами, и выглядел как настоящий атлет. Мрачные складки вокруг его губ заставили меня предположить, что он скорее увлекается боевыми искусствами, чем дурацкими практиками коррекции собственного веса. На коже бронзового цвета резко выделялись темно-синие глаза. Угловатую нижнюю часть лица покрывала щетина, а волосы были скрыты под бейсболкой козырьком назад. Он был одет небрежно и не особенно дорого, но было заметно, что его интересует, что на себя надевать.

– Мы уже закрыты, – быстро сказала я, прежде чем он успел открыть рот.

Лучше уж отказаться от платного клиента, чем снова обнаружить себя по горло в неприятностях, которые он принесет. Слишком уж острым был его взгляд, когда он осматривал помещение, а потом – меня.

Я вдруг показалась себе жалкой в потрепанной юбке и дырявой накидке.

– Неужели я не могу даже попросить тебя о помощи? – его голос был глухим и хриплым, будто парень не часто им пользовался. Он вызвал у меня неприятную дрожь.

Я подняла руку и указала на закрывающуюся дверь.

– Выходи.

– Я… – начал было он, но я не дала ему договорить и посмотрела на Тино, который понял мой намек.

Лесной тролль отошел от вилы и встал между посетителем и мной. Даже если этот незнакомец был ведьмаком, троллю он ничего не смог бы противопоставить.

Они невосприимчивы к заклинаниям и проклятиям любого рода.

– Немедленно! – подтвердила я, а Тино продолжал оттеснять незнакомца своими лапами. Бросив на меня последний мрачный взгляд, парень наконец вышел из моей рабочей комнаты.

Звякнул колокольчик, и Тино запер дверь.

– В ярости? – спросил Тино.

Я вздохнула и потерла лицо. По какой-то причине потенциальный клиент сразу же вызвал у меня тревогу. А я научилась прислушиваться к своим ощущениям. Что ему здесь было нужно? Посреди ночи? Он что, не знаком с правилами приличия?

– Оставайся здесь, – дала я указания лесному троллю, не ответив на его вопрос. Потом взяла в руки жестяное ведро, где хранила лопату и грабли, и отправилась на террасу на крыше. Лестница была узкой, к тому же почти рассыпалась, поскольку времени на ее ремонт я не тратила.

Я поднялась наверх по заскрипевшим под моим весом ступеням и вошла через деревянную дверь, в которую были вставлены два узких окошка.

Пока я не поставила жестяное ведро рядом с дверью и не зажгла одну за другой свисающие с деревянных кронштейнов лампы, мою террасу на крыше освещал лишь слабый лунный свет. Здесь я тоже отказалась от электричества.

Сделав глубокий вдох и ощутив запах растущих здесь ароматических трав и других растений, я сразу почувствовала, как улетучилась злость и улеглась вся моя нервозность. Я снова вернулась к своему «я».

К тому самому «я», которое я создала в Новом Орлеане, чтобы выжить.

В центре небольшой прямоугольной террасы на бетонном полу лежало несколько подушек и пледов. Все вокруг было заполнено керамическими горшками, что позволяло мне отгородиться от остального мира за пределами моего маленького оазиса.

У меня почти получилось представить, что я снова оказалась дома. В Вавилоне. Теневом городе, который был связан с Новым Орлеаном, но существовал в другом измерении. Всего существует двадцать пять теневых городов, и каждый из них привязан к городу в человеческом мире, как к якорю. Иногда по прошествии времени города-якоря менялись. То есть Вавилон когда-то действительно был связан с древним городом Вавилоном в мире людей, пока тот не был разрушен. Сферы связей сдвинулись, и Вавилон начал искать корни в других городах, а затем, наконец, оказался в Новом Орлеане. Грань между мирами здесь была такой тонкой, что иногда даже не требовалась магии, чтобы перепрыгивать из одного в другой. Но при условии, что тебя не изгнали ни из одного из них.

Как только я войду в Вавилон, меня найдут и отправят в заточение. И тогда исчезнет возможность быть просто изгнанницей, останется только пожизненное заключение.

Этого я хотела избежать при любых обстоятельствах. Меня изгнали несправедливо. И я хотела, чтобы об этом узнали все.

Я села, поджав под себя ноги, лицом к востоку, и сложила руки на коленях. Очень медленно я начала вдыхать через нос и выдыхать через рот, пока спокойствие не опустилось на меня, как покрывало.

Мне не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть потусторонний мир. Мир всех ушедших нашего рода. Мое убежище.

– Мне очень жаль, сестра, – пролепетала я, заметив тень на краю моего поля зрения. В этом городе мне не хватало магической силы, чтобы хорошо ее разглядеть. Когда я пыталась фокусировать на ней взгляд, ее облик становился размытым. Поэтому я продолжала смотреть на мандрагору. – Я была слишком нетерпелива, и я упустила ведьму. И потеряла ее сердце.

– Получится в следующий раз, – моя сестра Риэнн вздохнула, как ветер в эту беспокойную ночь. – Я буду ждать.

Звук ее голоса, ощущение ее близости придавали мне сил. Она была тем якорем, который держал меня в живых. Не в буквальном смысле. Ее облик, пусть даже в виде нечетких очертаний, напоминал мне о моей прежней жизни. О нормальной жизни и нашем смехе, который разносился по дому. О маме и папе, которые так сильно нас любили.

Мы все ни в чем не были виноваты.

Мы все страдали под игом лживой королевы.

– Но я так хотела, чтобы мне удалось завершить первый этап. – Я мотнула головой, прогоняя слезы. Мои слова и мое сердце были полны тоской, когда я думала, сколько времени я потеряла. Времени, которое ускользало от меня.