Мы с Аднаном не были в хороших отношениях.

Джудан тянул время, как будто ему нравилось видеть Вэла, лежащего у его ног.

– Он погибнет. Я думала, он твой друг! – я выдержала короткую паузу. – Или ты поступишь с ним так же, как со мной?

– С ним этого не случится. – Аднан слегка улыбнулся, отвечая на мой вопрос. – Разве он тебе не сказал? Правила были изменены.

– Что? – в изумлении я уставилась на человека, которого иногда ненавидела, а иногда просто принимала его существование. Взгляд скользнул по серповидному кинжалу на его бедре, и этот предмет вернул меня к действительности. – Сукин сын, – прошипела я, даже не зная точно, кого из двух мужчин имею в виду.

Я продиралась сквозь толпу. Щеки пылали от стыда за то, что я так обнаружила свои чувства. При этом я даже не понимала, почему для меня было так важно видеть Вэла не умершим. Кто он для меня? Несколько дней назад я даже не знала о его существовании, а потом он проник в мою жизнь, как паразит.

Может быть, я так отреагировала только потому, что на самом деле у меня все еще осталась совесть? И мне было не по себе из-за заявления Вэла о том, что на моих плечах действительно лежит часть вины за все это?

Смешно.

Не прислушиваясь к крикам зрителей и не оборачиваясь назад, я покинула кладбище. Надо полностью посвятить себя работе. Вэла я вычеркну из своей жизни.

Очень удачно сложилось, что, когда я вернулась в свой уютный дом, меня уже ждали клиенты.

Тино дал им бланки, которые они должны были заполнить сведениями о своих болезнях и заклятиях.

Поскольку у меня не было комнаты ожидания, а у себя в доме я не хотела видеть столпотворение, мы с Тино поставили несколько стульев в палисаднике. Погода в Новом Орлеане в основном была без сюрпризов, и ожидание в тени большой финиковой пальмы большинству посетителей нравилось. Сейчас на улице сидели четверо. Две женщины среднего возраста, молодой человек с крупными бородавками на лице и домовой, державший газету тонкими длинными пальцами. Все они подняли взоры, когда я прошла мимо них и вошла в свою рабочую комнату. Я не теряла времени на бесполезные любезности и учтивость, которые конечном итоге ничего не значили.

И Вэла я тоже не приглашала сопровождать меня… и этот сукин сын еще имел наглость скрыть от меня, что правила были изменены. Конечно, если то, о чем проговорился упырь, правда. Я ему не особенно доверяла. Тем не менее… наверное, Вэл хихикал про себя, заметив мое волнение.

– Волнение! Это просто смешно, – прошипела я, швыряя свою сумку на кучку листьев посреди стола.

Тино уже разжег огонь, так что в рабочей комнате сделалось жарко. Я коснулась пальцем руны ощущений на внутренней стороне левого запястья. Полукруг, к окружности которого примыкал замкнутый круг с точкой в центре. Эта руна обладала множеством различных функций и применялась в зависимости от обстоятельств. Через несколько секунд она засветилась, и тепло стало уже не душным и жарким, а сдержанным и приятным. Температура комнаты при этом не изменилась, но я стала воспринимать ее иначе.

– Где Менти? – осведомилась я у Тино, пока мыла руки в керамической миске, где тролль несколько раз в день менял воду. Он был идеальным помощником и моим лучшим другом, но он явно скучал со мной. Иначе почему настоял на том, чтобы исцелить вилу?

– Я здесь, – отозвался маленький дух природы и помахал мне рукой с полки.

Я заметила, что все предметы на ней переставлены. Вместо моих книг и свечей там теперь стояла миниатюрная кровать, появился чайный светильник, служивший источником света, и спичечный коробок, исполняющий роль стола. Тино даже приладил занавеску, которую вила теперь отодвинула крохотной рукой.

– Я тут подумала, нельзя ли мне здесь остаться на несколько дней? Только до тех пор, пока я снова не почувствую себя лучше и не буду знать, куда мне уйти?

Нахмурившись, я переводила взгляд с нее на Тино и обратно, а тролль лишь смотрел на меня, опустив плечи. Уже не первый раз он просил меня оставить у нас кого-то бесприютного. Однако на этот раз тот, кого он опекал, смог попросить об этом самостоятельно.

Менти все еще казалась слабой, и дело было не в ее полупрозрачной коже. Белое платье, которое добыл ей явно не кто иной как Тино, было слишком велико для ее узких худых плеч, а из-за беспорядочно остриженных волос она выглядела нездоровой. Слишком нездоровой, чтобы ее выгнать.

Я испустила глубокий вздох.

– Хорошо. Если ты не станешь мне мешать, – уступила я, внутренне ругая себя за слабость. Тино, похоже, испытал облегчение.

Лесной тролль бросился к полке и шлепнул по протянутой руке Менти. Разумеется, лишь кончиком своего мизинца. В конце концов, он не хотел ее в результате пришибить.

– Не будешь ли ты так любезен привести первых в очереди пациентов, Тино? Конечно, когда закончишь ликовать.

– Изменилась, – сказал Тино, дотянулся до моего бока и провел указательным пальцем по ключице. – Не сердитая.

– Пациенты, Тино, – прикрикнула я на него, злясь, что он осмелился так проанализировать мое поведение.

Ничего он не знал.

Злая или добрая, какая разница?

Через несколько секунд Тино вернулся с моей первой клиенткой. Ее черные волосы с седыми прядями были заплетены в толстую косу, перекинутую через правое плечо. У нее были высокие скулы и строгий взгляд темных глаз, который сразу давал понять собеседнику, что она не расположена шутить.

Ее кожа была более темного оттенка, чем у Вэла, поэтому я чуть не проглядела черную татуировку на ее открытом плече. Паук, чьи лапы тянулись через ее ключицу и спускались, скорее всего, до лопаток.

Знак круга септ[6] в Новом Орлеане. —

Нахмурившись, я еще раз внимательно осмотрела ее – от коричневых римских сандалий и желтого платья с широкой юбкой до толстой золотой цепочки и подходящих к ней сережек.

– Что делает септа в моей рабочей комнате? – спросила я, ничего не поняв после изучения ее внешности. Никаких физических признаков проклятия, что было неудивительно. Ведь септы не поддаются колдовству.

Септ еще часто называли детьми теневых городов. Они родились в одном из них и произошли от волшебных семей, но сами не умели работать с магией, производить заклинания, и на них не действовали ни заклятия, ни исцеления от них.

– Ты всегда так неучтива? – фыркнула она и отвернулась от меня, чтобы оглядеть неприбранную комнату. Менти тихонько хихикнула. – Меня зовут Бабет. Я правая рука Евлалии. Я имею в виду ту самую…

– …Главу круга септ, да-да, – прервала я ее и уперлась руками в бока, ожидая, пока она переключит свое внимание от хирургических приборов на столе и снова повернется ко мне. – Что ты здесь делаешь, Бабет? Так получилось, что я работаю исключительно с проклятиями, но поскольку ты септа, я понимаю, что ты здесь не по этой причине.

Она склонила голову набок.

– Как непочтительно, – пробормотала она. – Ты ошибаешься.

– В чем именно? – Я взглянула на Тино, который пожал плечами, и тут Бабет протянула мне бланк, который она заполнила ранее.

Растерянно я поднесла листок к себе и быстро просмотрела его содержимое. Потом перечитала все еще раз. И еще раз.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Бабет, когда ей надоело ждать. – Но поверь мне, это правда.

– Невозможно, – выдавила я, раздраженно помахав листком в разные стороны. – На септу нельзя наложить заклятие. Ты это наверняка сама понимаешь. И что это вообще за ведьмак такой? Дух Тьмы? Это просто смешно! Скорее всего, вам следует меньше курить травку на ваших сборищах, лучше налаживайте нормальную свободную от магии жизнь!

– Слушай меня, соплячка, – Бабет сдвинула брови и наставила на меня палец. – Той ночью две недели назад я спокойно возвращалась домой. Я шла по той же улице, по которой ходила последние пятнадцать лет, и вдруг свет вокруг померк, и стало очень холодно. Я ощущала только собственное дыхание и чувствовала свое громко стучащее сердце, и решила, что я умерла. И не заметила, как оказалась в потустороннем мире. Но тут появился ведьмак. Мне был виден только его черный плащ и очень длинные руки, обхватившие мою голову. Он пробормотал слова, которых я никогда раньше не слышала, и в следующее мгновение темнота и холод исчезли. – Она глубоко вздохнула и опустила дрожащий палец. – Он наложил на меня заклятье. Я знаю.