– Может, он дорогу заминировать хочет? – спросил Борька. – Может, по дороге скоро Генеральный Секретарь поедет, а шпион его и взорвёт.

– Может, – испугалась комсорг. – Этого допустить нельзя! Надо предотвратить!

– Как предотвратить? – не понял Серёжа.

– Пресечь на ранних стадиях, – пояснила девочка.

– Доской по башке сзади и взрывчатку отобрать! – тут же придумал Борька и поднял из-под ног кусок ржавой трубы.

– Это не доска! – засомневалась Хольда.

– Ну и что?! – настаивал тот. – Трубой даже надёжнее.

– Согласна, – кивнула Принцесса и сама подобрала с земли ещё один кусок трубы. – Надёжно надо. Без промаха. На раз-два. Ты слева, я справа.

Они, стараясь двигаться по-прежнему тихо, ускорили шаг.

Гул автомобильных моторов, стоявший над окружной дорогой, частично способствовал конспирации, и им удалось незаметно приблизиться к шпиону почти вплотную.

– Раз, два! – скомандовала комсорг, и они с Борькой обрушили ржавые трубы на голову Чарльза.

Мужчина гулко ухнул и обрушился на землю. Пакет выпал из его рук, распался, и на землю вывалились цветы.

– Это не динамит! – крикнул Борька, имея в виду цветы и бросаясь наутёк.

Хольда на мгновение застыла, приводя в порядок мысли, но тут шпион очнулся, повернулся к детям залитым кровью лицом и зарычал. Девочка тут же бросилась бежать вслед за товарищем. Чарльз поднялся на ноги, развёл руки в стороны и опять то ли зарычал, то ли застонал.

Серёжа хотел побежать за друзьями, но окровавленный шпион перегородил ему дорогу. Тогда мальчик бросился обратно к орешнику. Испуг и юность спасли его от неминуемой кары. Шпион попробовал его догнать и вновь упал, зацепившись за что-то ногой.

Серёжа отбежал на приличное расстояние, где ему ничего уже не угрожало, и обернулся. Чарльз вернулся к своему пакету, присел на колени и начал собирать цветы. Когда последний цветок был подобран и сложен обратно в пакет, мужчина достал из внутреннего кармана платок и вытер перепачканное кровью лицо. Потом он взял пакет и начал спускаться к дороге. На обочине он ещё раз остановился, чтобы перевести дыхание. Оглянулся по сторонам и, не заметив опасности, побрёл куда-то по обочине.

Преследовать Чарльза мальчик не решился. Умнее было найти комсорга и Пророка, чтобы обсудить случившееся. Ребята его ждали на верху холма, у каменной беседки.

– После такого надо бы отдохнуть, – сказал Борька и вспомнил: – Цветы! Не было динамита!

– Пошли ко мне, – предложила Хольда. – Чаю попьём, телевизор посмотрим. Мама нас своими пирожками угостит. У нас недавно гости были. Полно осталось.

– А удобно? – засомневался Серёжа. – Заставят обувь снимать, а у меня носок с дыркой.

– Перестань! – успокоила его девочка. – Папу с мамой этим не удивишь. У меня самой постоянно носки с дыркой. Особенно после тренировки или тем более матча. Пошли?

– Пошли! – согласились ребята и направились к тропинке, которая выводила прямо к трамвайной остановке.

Скоро пришёл трамвай, на котором они добрались до Лодочной, где жила Принцесса. Родители действительно к внешнему виду не придирались и сразу отправили ребят ужинать на кухню. Мама Хольды Елизавета Гавриловна, женщина, в среде тушинских женщин более чем влиятельная и оттого обо всём осведомлённая, рассадила детей вокруг стола, потом покормила их гороховым супом на первое, щучьими котлетами на второе и, наконец, пирожками с брусникой на третье. Ребята так наелись, что одолели только по пирожку. Когда они уже доедали, девочка спросила:

– Мама, а зачем дядя Чарльз цветы носит к дороге? Мы его с пацанами случайно видели.

– У него десять лет назад там жену грузовик сбил, – рассказала Елизавета Гавриловна. – Тоскует мужик.

– Он же американский шпион?! – удивился Серёжа.

– И что?! – пожала плечами женщина. – Мужик – он всегда мужик. К слову сказать, это она его первой разоблачила. Он её любил, а она его, дрянь такая, расколола! Вот так вот грязные душонки когтями себе сердца рвут на куски! Воздуха ему не хватает! Морда сытая! Простите, – она смутилась и покинула кухню.

– Чего это она? – удивился Борька.

– У неё бывает, – объяснила девочка тихим голосом. – Это в медицине называется синдромом Туретта. Сейчас она в своей комнате запрётся и будет разные дикие вещи кричать. Это минут на десять, не больше. Папа уже куда только её на лечение не возил: и к академикам, и к бабкам, а толку нет. Она ладно, а нам чего делать?

– Надо бинты с йодом взять и туда возвращаться, – предложил Серёжа. – Никакого подрыва он делать не хотел, а мы его… трубами по голове. Вдруг он сознание потерял и лежит там, на склоне?

– Согласна! – поддержала его Хольда. – Могли и убить. Хотя я его по касательной.

Только кожу сбила точно. Вон кровищи сколько было!

– Если мы его убили, нас могут в тюрьму посадить, – осознал Пророк. – В американскую! Ужас! Я тут же под поезд махану.

– Сплюнь! – осекла его комсорг. – Не должны. Но если убили, нас всё равно никто не видел. Хотя это, конечно, не совсем по-комсомольски.

– Неважно, – усовестил её Серёжа. – Нужно вернуться и всё проверить. Если живой, то мы его в больницу отнесём, если мёртвый, трубы с вашими отпечатками пальцев заберём.

– Соображаешь! – похвалила его девочка.

– Башка! – согласился с ней Борька.

Через полчаса они уже были у беседки на склоне.

– Вон! – указала вниз Хольда. – Впереди, у обочины! Где сток под дорогой!

Ребята пригляделись и правда увидели шпиона. Тот сидел на краю плиты, вкопанной у сливной трубы, и молча глядел на дорогу.

– Не убили! – облегчённо вздохнул Борька.

– Хорошо, что не убили! Иначе бы мог произойти дипломатический скандал, – раздался у них за спиной низкий мужской баритон.

Дети испуганно обернулись. У них за спиной стоял высокий мужчина средних лет, неопределённой, но приятной наружности, в сером плаще и с биноклем в руках.

– Мы думали, что он хочет дорогу взорвать, когда по ней Генеральный Секретарь поедет, – немного осмелев, вышла вперёд Хольда. – Мы комсомольцы. Не все, правда.

– Не все, а только вы – Хольда Николаевна Перова, 1973 года рождения, проживающая по адресу: улица Лодочная, дом 4, квартира 31. Имя вам придумал дедушка, в честь немецкой богини смерти. Вам, кстати, идёт. Чуть не угрохали иностранца, – спокойно произнёс мужчина и посоветовал: – Шли бы вы, ребята, по домам.

– Согласна! – впечатлённая таким точным знанием о ней, тут же согласилась Принцесса и махнула своим друзьям: – Айда!

Серёжа и Борька не стали возражать и молча последовали её совету.

– КГБ – это сила! – уже когда они дошли до трамвайной остановки, первым подал голос Пророк. – Я, наверное, тоже в КГБ пойду служить.

– Да ну! – сморщилась Хольда. – По лесу с биноклем всю жизнь шастать!

– Ты девчонка. Не понимаешь! – вздохнул Борька. – Там не только с биноклем надо, но и пистолеты дают, и рации маленькие, чтобы в пачку сигарет помещались.

– Всё равно скукота! – сказала девочка, посмотрела на висящие над остановкой часы и добавила: – Мне через час на игру надо. У нас дружеский матч с девчонками из «Красного Балтийца».

– Коптевские! – с пониманием кивнул Борька и объяснил ничего не понявшему Серёже: – За нами войковские живут, а за войковскими – коптевские.

Вернувшись домой, Серёжа долго не мог открыть дверь, потому что, видимо, старуха-соседка закрыла её изнутри на цепочку. Но после десятого по счёту звонка дверь открыла мама в халате и с мокрой головой, которую она закутала в полотенце.

– Не слышала, мылась, – сообщила она. – Иди в комнату, там на столе сюрприз для тебя.

Мальчик быстро разулся и прошмыгнул в комнату. На столе лежал огромный карандаш с надписью «Таллин». Серёжа взял карандаш в руку и взвесил его. Карандаш весил добрые полкило как минимум.