Я поворачиваю голову, не желая смотреть ей в глаза из страха, что она прочтет все секреты, которые я в них спрятал. Но кого я обманываю? Валентина Росси знает обо мне все, что только можно знать, и после стихотворения, которое я только что прочитал, теперь это знают и большинство моих одноклассников.

— Логан, ответь мне! — Кричит она громче, но я отказываюсь нарушать молчание, моя уязвленная гордость принимает решение за меня.

— Отлично. Ты не хочешь отвечать на этот вопрос, тогда ответь на другой. Это стихотворение было обо мне?

— О ком еще оно могло быть? — Усмехаюсь я.

— Это не ответ на мой вопрос, Логан, — говорит она сердито и немного обиженно.

— А ты как думаешь? — Я пораженно вскидываю руки в воздух.

— Я не уверена. Не уверена, пока ты мне не скажешь.

— Ты сейчас серьезно, Вэл?! Конечно, это было о тебе. Все, что я делаю, это о тебе.

Она прислоняется к двери для равновесия, ее глаза смотрят на меня сверху вниз.

— Это то, что ты чувствуешь ко мне? О нас? Что я твое убежище?

Я киваю, проводя пальцами по волосам в отчаянии от того, что мне приходится объяснять это ей по буквам.

— Тогда почему ты расстроен из-за меня? — Спрашивает она, смущение портит ее красивые черты.

— Я не расстроен, Вэл. Это стихотворение было личным. Я не хотел никому его читать. Ни мистеру Харрису, ни в классе, полном наших одноклассников, и меньше всего тебе.

— Почему? Почему не мне?

— Потому что я знаю, что ты не чувствуешь ко мне того же, Вэл. Вот почему, — наконец признаюсь я, и это признание разрывает мое сердце надвое.

— Как ты можешь так говорить? — Умоляет она, преодолевая небольшую пропасть между нами.

— Я просто чувствую это, окей?

— Ты чувствуешь это? И что я заставляю тебя чувствовать, Логан? — Задыхаясь, с болью произносит она, больше не скрывая боль, которую я причиняю ей.

— Вэл, просто уйди. Пожалуйста, — умоляю я. — Я не хочу обсуждать это с тобой прямо сейчас. Особенно в туалете. Просто уйди.

— Нет. Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь мне, что я заставляю тебя чувствовать! — кричит она, ударяя кулаками мне в грудь, требуя правды, которую я пытался отрицать.

— Как будто все, на что я когда-либо буду годен, это быть твоим другом. Больше ни на что, — выпаливаю я, тряся ее за плечи. — И как бы сильно я ни жаждал твоей дружбы, я хочу тебя еще больше. Ты что, не понимаешь? Я люблю тебя, Валентина Росси. Я чертовски люблю тебя, и я ненавижу, что ты заставляешь меня говорить это дерьмо прямо здесь, в туалете.

Она издает небольшой смешок, пусть и не на сто процентов искренний.

— Да, определенно не так романтично, как это стихотворение.

— Даже близко, — шепчу я, прижимаясь своим виском к ее.

Тишина, которая наступает между нами, оглушает мои уши.

— Значит, ты любишь меня, — тихо шепчет она, нарушая тишину и нежно успокаивая мое встревоженное сердце, нежно касаясь моего лба своим лбом.

— Чертовски сильно.

— Ты хочешь знать, что я чувствую?

— Нет. Не совсем. В данный момент мое сердце не выдержит такого биения.

Она отступает совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы она могла обвить руками мою шею и потянуть за мои длинные светлые пряди на концах.

— Логан Купер, с того дня, как ты вошел в мою жизнь, я не делала ничего другого, кроме как любила тебя. Если я не заставляю тебя чувствовать, что ты мне небезразличен, прости. Но это так. Ты мой мир, Логан. Прости, если я когда-либо заставляла тебя чувствовать, что это не так.

— Я не могу дышать без тебя, — говорю я ей честно. — Я чувствую, что задыхаюсь.

— Не надо. Я всегда буду рядом, Логан. Я всегда буду твоей, — шепчет она, прежде чем приподняться на цыпочки, чтобы поцеловать меня.

Мой разум отключается, когда ее алые губы атакуют мои, умоляя их вернуть ее лихорадочный поцелуй. Мне требуется всего секунда, прежде чем я прижимаю ее к стене кабинки, поднимая ее ноги, чтобы обхватить мою талию. Без колебаний я погружаюсь глубоко в наш поцелуй. Наши зубы соприкасаются, пока наши языки соблазнительно играют. Я хочу проглотить ее, и, судя по тому, как она целует меня, я думаю, что она тоже этого хочет.

— Логан, — выдыхает она, потянув меня за волосы и голову, чтобы я мог проложить дорожку поцелуев вдоль всей ее шеи, пока мои руки пробегают по ее телу. Мой член твердеет, когда я чувствую, как ее горячая сердцевина трется об него.

— Черт, — бормочу я, нащупывая рукой ее набухшую грудь и возвращаясь к нашему мучительному поцелую.

Она отрывается от меня, только чтобы удивить меня, стягивая свою рубашку через голову. Я опускаю ее, просто чтобы я мог сделать то же самое со своей. Как только мы оба обнажились, я закрываю крышку унитаза и сажусь, прижимая ее к себе, чтобы она могла сесть мне на колени. Вэл даже не думает дважды и выполняет молчаливый приказ, ее длинные волосы цвета воронова крыла падают на ее обнаженные плечи. Я продолжаю прокладывать дорожку из поцелуев вниз по ее шее, пока моя рука дразнит ее твердый сосок. Даже не спрашивая меня, она расстегнула лифчик, и теперь перед моим лицом две идеальные груди. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Ты такая блядь совершенная, Вэл.

Я беру в рот один вишневый сосок и посасываю его, предварительно смазав спермой свои боксерские трусы от того, насколько они сладкие на вкус. Господи! Сколько раз я мечтал о том, чтобы иметь в своем распоряжении эти груди? Я уверен, что большую часть своего подросткового возраста я провел, поглаживая свой член и кончая при одной мысли о них, но теперь, когда они прямо здесь, в моих руках, они еще более потрясающие, чем я мог себе представить.

Я обращаюсь с благодарственной молитвой к небесам за то, что сегодня на ней наряд чирлидерши. Ее юбка с высокой талией идеально подходит для того, чтобы я мог чувствовать кончиками пальцев ее гладкую кожу. Она прижимается ко мне, ища немного трения, чтобы облегчить свою боль, заставляя меня потерять все мысли или самообладание.

— Черт, ты такая сладкая на вкус, Вэл, — бормочу я, держа во рту один дерзкий сосок. Я оставляю его с громким хлопком, только чтобы одарить другой такой же нежностью. Она продолжает извиваться у меня на коленях, ее боль усиливается так же сильно, как и моя.

— Ты хочешь кончить? — Спрашиваю я, мой голос хриплый и полный вожделения.

— Да, — стонет она, проводя пальцами по моим золотистым локонам.

Моя рука проникает в ее киску, ее глаза расширяются, когда она облизывает губы в предвкушении. Ее трусики настолько мокрые от желания, что из-за них у меня еще больше течет в трусах. Подушечкой большого пальца я тереблю ее набухший маленький бугорок поверх ткани. Громкий крик, который она издает, звучит музыкой для моих ушей. Голова Вэл откидывается назад, когда она пытается угнаться за моим мучительным ритмом. Я оттягиваю ее трусики в сторону и глажу бутон, кожа к коже, и она снова громко выдыхает.

— О… Боже, — мяукает она, закрыв глаза и держась за мою руку.

Мой рот не отрывается от ее груди, пока мои умелые пальцы играют с ее киской.

— Логан, я близко, — бормочет она сквозь стиснутые зубы, прикусывая губы, чтобы не производить слишком много шума.

Однако для этого слишком поздно. Просто чудо, что ее громкие стоны еще не донеслись до коридора. Как раз в тот момент, когда Вэл почти достигла пика, в ванной раздаются мужские голоса. Я закрываю открытой ладонью ее рот, ее карие глаза расширяются еще больше. Я притягиваю ее к себе, мой рот теперь у ее уха, прикусывая мочку.

— Я не собираюсь останавливаться только потому, что у нас есть аудитория, Вэл. Я хочу, чтобы ты кончила мне на руку. Поняла?

Она кивает, затаив дыхание, пока я сохраняю свой медленный темп. Я ввожу один палец в ее тугую киску, и когда ее веки закрываются в экстазе, мои закрываются в восторге. Она такая чертовски тугая. Я почти вижу, как нависаю над ее обнаженным телом на моей кровати, грубо трахая ее своим твердым как сталь членом. Я добавляю еще один палец, медленно проникая в нее, в то время как мой большой палец продолжает дразнить ее клитор. Мы прямо-таки трахаемся в своих мыслях, на самом деле не делая этого. Моя рука не отрывается от ее рта, когда я снова нахожу ее грудь и втягиваю один твердый бриллиантовый сосок в свой голодный рот.