– Ах, ты ж маленькая дрянь! – восклицает Рыжая, больно щипая меня за голень.

Я чудом вырываюсь из захвата Бэли, которая, впрочем, уже не так и крепко держит, видимо испугавшись моего бешеного сопротивления, и звонко ударяю Рыжую по щеке.

– В нее вселился сам Брунир! – пищит Бэли, отскакивая от меня, как черт от ладана. – Я позову его светлость! – кидается она к двери и, как ошпаренная кошка, вылетает из комнаты.

Лекарь тоже поспешно отодвигается, уволакивая за собой свой гадкий чемоданчик. Нож он, однако, продолжает сжимать в кулаке, и я бдительно слежу за движениями больного на всю голову эскулапа. Рыжая держится за покрасневшую щеку и испуганно хлопает глазами. Кассия, наверно, такой отпор раньше не давала. А ведь, судя по порезам на руке, на которые я еще с самого начала обратила внимание, эту процедуру с ней делали регулярно и, похоже, весьма успешно, раз девушка настолько слаба. Изверги!

– Не… подходи...те… ко мне! – медленно и хрипло рычу, с трудом выталкивая слова, так, словно очень долгое время молчала. – Убирайтесь!

Теперь я понимаю, что все вокруг, и я в том числе, разговаривают на каком-то чужом, неизвестном мне языке. Но, тем не менее, я его хорошо понимаю. А вот самой говорить на нем пока трудно. Приходится напрягаться, чтоб перевести слова с родного. Ощущения такие, будто я долгое время жила в чужой стране, а теперь вот вернулась и потихоньку вспоминаю местный говор.

– Точно Брунир, – теперь уже и Рыжая упоминает загадочного Брунира и осеняет себя странным знамением, судя по всему охранным.

– Не пори чушь, Фрира, – фыркает доктор. – Нет никакого Брунира. Это горячка отравляет ее кровь, и уже до мозга добралась. Нужно срочно сделать кровопускание, пока этот процесс обратим.

С этими словами эскулап делает шаг ко мне, а следом за ним, приободренная спокойным тоном лекаря, рыжая Фрира. И я понимаю, что в этот раз мне не вырваться.

Адреналин, который придал мне сил, уже не действует, и слабость охватывает тело все больше и больше. Голова начинает кружиться. На лбу и висках выступает испарина. Руки подрагивают, ноги совершенно не слушаются, а пятка, которой я выбила миску, и вовсе начинает ныть.

– Леди Кассия, успокойтесь. Это для вашего же блага, – вкрадчиво начинает лекарь. – Нужно выпустить яд из крови, чтобы он не отравлял ваш организм. И вы поправитесь скоро.

– Вы… Вы… этим меня убьете! – отчаянно восклицаю.

Голос срывается на хриплый сип.

– Убивает не кровопускание! Убивают яды в крови! – нравоучительно вещает доктор, все ближе и ближе подходя ко мне.

Я пытаюсь встать с кровати, убежать, или отползти, хоть и понимаю, как тщетны мои потуги, но запутываюсь в покрывале, а в следующую секунду на меня наваливается всем своим дородным телом рыжая Фрира.

– Нет! – с горла вырывается сиплый свист. – Отпусти! Фрира! Отпусти, – бьюсь под ней, словно пойманная в сети рыба.

А доктор, не теряя времени, уже хватает мою руку и затягивает ослабевший во время борьбы жгут. К запястью прикасается устрашающий холод острого лезвия. Тело вздрагивает от ужаса.

– Нет! Отпустите! Умоляю, – продолжаю отчаянно сопротивляться, но чувствую, что силы на исходе. Еще чуть-чуть, и я просто не смогу даже пальцем пошевелить.

– Отпусти ее, Ориес! – внезапно слышится резкий окрик.

Глава 4

Мои мучители замирают, и я осторожно выглядываю из-за плеча Фриры. На пороге стоит высокий, я бы даже сказала огромный мужчина. Он недовольно хмурится, взирая на врача, который уже открывает рот, явно собираясь возразить.

– Ориес! – предупреждающе рычит новый посетитель, переступая порог.

Я нервно сглатываю. Дыхание спирает в горле. По коже табуном бегут мурашки, величиной с гиппопотамов.

– Лорд Каор, но лихорадка! Нужно срочно сделать кровопускание, иначе высокая температура и яды убьют леди Кассию, – нижняя губа доктора по-старчески дрожит в едва сдерживаемой обиде.

Я же при виде защитника немного приободряюсь, хотя и продолжаю быть настороже.

– Вы меня убьете… таким… образом! – скидываю со своего плеча, ослабевшую от страха перед пришедшим, руку Фриры.

Слова подбираются с трудом. Я долго думаю, перед тем, как высказать свою мысль, сделав ее наиболее понятной для присутствующих.

– Нож грязный! Вы только… усугубляете мое состояние!

Кто его знает. Может, у Кассии была обычная простуда, или грипп. Но таки лечением не удивительно, что ее загнали в могилу. Может, причиной всему сепсис, спровоцированный действиями врача.

От подобных мыслей дыхание уже не замирает в груди, а наоборот учащается. Второй раз умирать, еще и в муках, я не желаю. Руки начинаю дрожать от волнения, пальцы вцепляются в покрывало.

Мужчина в один шаг преодолевает разделяющее нас расстояние и, оттеснив доктора, прижимает меня к своей груди.

– Все-все, малыш, – поглаживает он мою напряженную спину. – Никто тебя не тронет. Я здесь, рядом. И больше не позволю тебя обидеть.

Отчего-то на глазах выступают слезы. Я смаргиваю их, не желая раскисать перед всеми этими чудовищами. Не хочу показаться слабой и беззащитной. В конце концов, хоть реакции тела у меня подростка, но сама я все же взрослая женщина, умеющая держать эмоции под контролем. Да и расплываться лужицей от каждого доброго слова тоже явно не стоит. Если этот потрясающе красивый мужчина настолько беспокоился обо мне, то где был раньше? Почему позволил этим коновалам убить Кассию?

– Пошли все прочь, – приказывает мой утешитель, не позволяя мне даже отстраниться.

А мне, между прочим, уже и воздуха не хватает, и тело так, невзначай, напомнило о своих потребностях.

– Мне… Пускай Бэли остается, – выдавливаю из себя. – Мне... нужна ее... помощь.

Делая вывод из окружающей меня обстановки, предполагаю, что занесло меня во времена позднего средневековья. И, насколько мне известно, туалеты тогда были представлены обыкновенными горшками. Только сесть я на это приспособление без сторонней помощи вряд ли смогу. А уж подняться и подавно.

– Я сам тебе помогу, – гладит меня по волосам этот, как его доктор назвал, лорд Каор, прижимая все теснее.

– Мне больно, – сдавленно хриплю.

Лишь тогда меня выпускают из удушающих объятий.

– Извини милая, – сверкает улыбкой мужчина. Он словно невзначай проводит ладонями по моим плечам, на долю секунды задерживает мои руки в своих, рассматривает многочисленные порезы.

– Мне… нужна Бэли. Вы не поможете, – нахожу в себе силы настоять на своем, несмотря на странные ощущения, которые распространяются от его пальцев по моей коже.

Хмурясь, он осторожно поглаживает каждый шрамик на предплечье.

– Зачем тебе Бэли? – хрипло спрашивает он.

– Мне нужно в туалет, – покраснев, выпаливаю правду.

Миндальничать некогда. Да и я не в том возрасте, в котором стесняются естественных потребностей.

Мужчина едва заметно кивает и кидает взгляд в сторону нерешительно замерших доктора и служанок. Лекарь и Фрира, поняв все, мгновенно исчезают за дверью. В спальне остается одна лишь Бэли. Девушка трясется как осиновый лист, будто ее запихнули в клетку с диким тигром.

– Приводи себя в порядок, Касси, – обращается ко мне мужчина, поднимаясь с кровати. – Я зайду позже. И отведу тебя в твои новые покои. Эти никуда не годятся!

Я осторожно сажусь на кровати. Голова мгновенно начинает кружиться. Слишком много сил ушло на сопротивление. Ко мне тут же подлетает Бэли, вспомнив, наконец, о своих обязанностях, и помогает подняться. Я повисаю на девушке почти всем своим весом. Хорошо, что служанка весьма крепкая, а Кассия – нужно привыкать уже это тело называть своим – тщедушная и хрупкая.

– А? – с губ срывается возглас.

– Ты что-то хотела, Касси? – тут же останавливается мужчина. Он уже открыл дверь, чтобы выйти наружу, но, услышав меня, останавливается и снова плотно прикрывает деревянную створку.

– А кто вы такой? – осторожно спрашиваю, напряженно морща лоб. В голове мелькает смутный образ. Я его уже видела. Это точно. Может, не я, а Кассия? Но ее память пока не способна больше ничего не подсказывать, и я остаюсь в неведении.