— Бета-блокаторы, — тихо произносит Камилла. — Они контролируют выброс адреналина. Снижают приступы тревоги.

Я опускаю голову и обнаруживаю, что она снова закручивает крышку и закусывает нижнюю губу. Я не мог ей лгать. Но что, чёрт возьми, я должен сказать?

Я протягиваю руку и забираю у неё пузырёк, засовывая его обратно во внутренний карман, прежде чем оценить на сколько уверенно мог стоять на ногах. Быстрое напряжение бёдер говорит о том, что я в норме. Я отхожу от стены, чувствуя, как Камилла следит за каждым моим движением.

— Куда дальше? — спрашиваю я, избегая её взгляда.

— Сегодня вечером мне нужно просмотреть кое-какие бумаги, — тихо отвечает она.

— Домой, значит, — заявляю я, немного взмахнув рукой, в надежде перевести тему и заставить её отмереть.

Но через несколько неловких секунд Камилла всё ещё не двигается, и я вынужден посмотреть на неё, мой взгляд выжидающий. Но она не отвечает на него. Она смотрит на меня — нет, не с интересом и не с любопытством. В её взгляде плещется сострадание, и хотя я знаю, что это не правильно, но это успокаивает.

— Не жалей меня, — тихо прошу её я, наши глаза встречаются и ни один из нас не разрывает этот контакт.

— Почему?

— Потому что я этого не заслуживаю. — Я ловлю себя на том, что становлюсь жертвой её прекрасных глаз, манящих, дарующих мне покой, которого я не заслуживаю.

— Что с тобой случилось? — шепчет она.

— Война, — просто отвечаю я, удивляясь той лёгкости с которой произношу это. Я замечаю понимание на её безупречном лице и, наконец, отрываю от неё взгляд, прежде чем посмею рассказать ей о чём-то ещё из своей дерьмовой жизни.

— Домой, — я немного вытягиваю руку вперёд, позволяя ей двигаться первой и надеюсь, что на этот раз она последует за мной. Она следует. Тихо и задумчиво она проходит мимо меня.

Камилла Логан исчерпала свой лимит злорадства на сегодня. И она никогда не узнает, как я ей за это благодарен.

***

Когда я следую за Камиллой в вестибюль её дома, мой разум всё ещё затуманен, а нос по-прежнему забит всевозможными запахами. Я нажимаю кнопку вызова лифта и поворачиваюсь, когда слышу приближающиеся шаги. Консьерж, улыбаясь, держит в руке конверт.

— Мисс Логан, ваша почта.

Камилла берёт конверт как раз в тот момент, когда лифт сообщает о своём прибытии и его двери открываются.

— Спасибо, — произносит она, на ходу открывая конверт и входя в лифт. Она запинается, и я хмурюсь, следуя за ней.

— Что случилось? — спрашиваю я, стараясь на концентрировать внимание на мурашках, выступивших на её руках. Она смотрит на меня немного отсутствующим взглядом, заставляя взять конверт из её безжизненных рук.

Изображение сразу же попадается мне на глаза.

— Чёрт, — ругаюсь я, глядя на фотографию Камиллы, бредущей по улице с сумками в руках. Я меняю фотографию и тут же вижу другое фото, на ней она садится в свой красный «Мерс». Внизу есть текст, и я напрягаюсь с каждым прочитанным словом.

«У ТВОЕГО ОТЦА ЕСТЬ 3 ДНЯ, ЧТОБЫ СОГЛАСИТСЯ».

Двери лифта начинают закрываться, и я протягиваю руку, чтобы остановить их.

— Эй! — кричу я консьержу, когда он отходит от нас. Он поворачивается на звук моего голоса, всё ещё улыбаясь. — Кто доставил это? — я поднимаю конверт в воздух показывая.

— Королевская почта, — отвечает он, заставляя меня перевернуть конверт и поискать почтовый штемпель. Там ничего нет, только имя и адрес Камиллы на печатной этикетке. На этот раз я позволяю дверям лифта закрыться, достаю из кармана телефон. Логан отвечает после первого же гудка.

— Камилле доставили несколько фотографий, — я сразу же перехожу к делу. — Кто бы это ни был, он следил за ней. Вчера утром я видел белый фургон возле офиса её агента. Я пошёл в том направлении где он стоял, но он довольно поспешно уехал.

Логан издаёт громкий вздох.

— А что в этих фотографиях?

— Камилла, — рявкаю я.

О чём к хренам он думает?

— Там записка. Они утверждают, что у вас есть три дня, чтобы согласится. Согласится на что?

— Я не знаю! На что я могу согласится, если не знаю, чего они хотят?

Я борюсь с желанием ударить кулаком в стену лифта, глядя сверху вниз на Камиллу. Она всё ещё выглядит опустошённой.

— Вам больше не угрожали? — интересуюсь я.

— Нет, чёрт возьми! Не выпускай её из виду, Шарп!

— Я и не собираюсь, — произношу я сквозь стиснутые зубы, и сбросив вызов я сразу же звоню Люсинде. Она не успевает ничего произнести. — Я пришлю тебе кое-что с курьером в течение часа. Проверь на отпечатки пальцев. — Двери лифта открываются, и я быстро захожу в него с Камиллой.

— Поняла.

Сунув телефон обратно в карман, я останавливаюсь у двери квартиры Камиллы и смотрю на неё сверху-вниз.

— Ключи? — спрашиваю я, выводя её из транса собственных мыслей.

Она смотрит на меня, даже не пытаясь достать ключи.

— Насколько это серьёзно? — тихо спрашивает она. Страха, который, как я ожидал, должен проступить на её лице, нет. Вместо этого на её лице всё ещё читается чувство сострадания.

— Угрозы обычно именно таковы, — отвечаю я несколько роботоподобным голосом. — Просто форма запугивания. Кроме того, пока я рядом, с тобой ничего не случится. Открой дверь, — я заставляю себя отвести от неё взгляд. Это труднее, чем должно быть, тем более, когда она смотрит на меня вот так, с миллионом вопросов в глазах. Но я чувствую, что эти вопросы не касаются угроз или их причин. Это вопросы обо мне.

Глава 10

Ками

Я провела ночь без сна, но присланные фотографии, не были причиной моей бессонницы. Это было моё любопытство, относящееся к Шарпу. После нашего возвращения, он говорил со мной только тогда, когда это было необходимо, давая односложные ответы. Напряженность так и весела в воздухе. Ужасная. И я знала, что она не имеет никакого отношения к доставленным фотографиям. Я знала, что делала в «Harvey Nichols», мучила его, заставляя страдать, я загнала его в мужской ад. Я наслаждалась каждым мгновением, видя, как он мучился и потел.

Но каждый раз, когда наши взгляды встречались, моё веселье испарялось и заменялось чем-то, что я так сильно не любила чувствовать. Но я не могу отрицать, что чувствовала именно это. Я изо всех сил старалась не обращать на это внимания, но не могла скрывать. Между нами словно проходили электрические разряды, которые, как я сделала вывод, были совершенно реальными. Впрочем, сейчас это не имеет значения.

С тех пор как у Шарпа случился тот жуткий приступ в магазине, он закрылся. Даже не смотрит на меня. Вроде бы я должна радоваться. Это избавило нас от неловкости, когда мы постоянно ловили друг на друге обоюдные взгляды, но, к сожалению, эта неловкость заменяется чем-то другим. Напряжением. Неизвестностью. По крайней мере, с моей стороны. Он здесь, но в тоже время нет. Он похож на робота, и я не могу не задаться вопросом, не потому ли это, что он ослабил свою защиту. Позволив мне заглянуть в него глубже, чем следует. Не то чтобы у него был выбор. Он не контролировал ситуацию. Было довольно мучительно наблюдать, как его большое, сильное тело в один миг стало таким беспомощным. Могу себе представить, что он чувствует. Такой сильный, но такой уязвимый. Это напоминает мне кое-кого другого… Меня… Большая часть меня — это прикрытие. Лично мне кажется, что я постоянно борюсь со своими демонами. Мы с Шарпом куда больше оказались похожи, чем мне того хочется. Потому что, какова бы ни была его внутренняя борьба, я понимала его. Я поняла. И это немного очеловечивает его, заставляет меня увидеть Джейка немного по-другому.

Когда я вхожу в гостиную, откидывая волосы назад на ходу, то нахожу её пустой. Шарпа нет на своём обычном месте на диване. Он выглядит странно без его большого тела, лежащего на нём. Я слышу звуки из кухни и следую за ними, войдя, нахожу его у раковины, как раз допивающего стакан воды. Я на мгновение задумываюсь, не пришлось ли ему принять ещё одну таблетку. Бета — блокаторы. Одна вещь, которую я выяснила о Джейке Шарпе, это то, что он определённо страдает от посттравматического синдрома. Я знаю это, так как он подтвердил сам, пусть и несколько уклончиво, что он ветеран войны. У него также вероятно есть пулевое ранение.