После этого я ухожу, он не пытается меня догнать и ничего не говорит. Иду в ванную, долго сижу в душе.

Затем ложусь на кровать и засыпаю. Меня будит домработница, та женщина, которой я сначала не понравилась. Мы с ней в последнее время стали хорошо общаться, ее зовут Лариса.

— Простите, что разбудила, мне Валерия, повар, сказала, что вы ничего целый день не ели! А уже четыре часа. Так нехорошо, вы же ребёнка носите. Я вам принесла сюда! Поешьте.

Я присаживаюсь, у меня голова кружится, но голода я как будто не чувствую.

— Спасибо, а Роберт уехал?

— Конечно, ещё утром.

И выходит из комнаты.

Я ем, но вкуса не чувствую. Вспоминаю дни, когда я сбежала от Роберта: было то же самое. Ничего не хотелось делать.

Я без него не могу. Не могу быть с ним в ссоре. Наверное, это плохо, это зависимость или любовь? И что с этим делать?

Вечером Роберт тихо заходит в нашу спальню, садится рядом.

По одному взгляду вижу, что теперь он все понял, видимо, все-таки заказал экспертизу.

— Ну что? — спрашиваю я.

— Как ты себя чувствуешь?

— А какая тебе разница? — целый день страдала и хотела помириться, но сейчас во мне снова вспыхивает злость.

— Прости меня.

— Ты обещал, что не будешь так со мной поступать!

Честно, я ожидала, что он ещё раз попросит прощения, обнимет меня, и я все забуду.

Но Роберт снова меня удивляет. Встаёт, начинает ходить по комнате, резко произносит:

— Ты права! Не надо было мне и пробовать заводить семью, у меня не получается тебя любить. Я знал, что все испорчу.

Он снова садится на кровать и обхватывает голову руками. Нет, такое зрелище мое сердце не выдержит. Я подползаю, сажусь рядом, обнимаю его широкие плечи.

Какое-то время Роберт не реагирует, затем расслабляет мышцы и пускает меня в свои объятья.

Мы крепко обнимаемся. Чувствую каждой клеткой тела, какая между нами настоящая близость. Такое не создать искусственно. Я его люблю. И он точно любит меня, чего бы он ни напридумывал себе.

Я начинаю говорить:

— Не надо из-за одной ошибки перечёркивать любовь. Все эти месяцы нам же было хорошо! Я знаю, что ты меня любишь, и я тебя люблю.

Роберт молчит.

Я прошу его:

— Пожалуйста, расскажи мне, что случилось? Почему ты думаешь, что не умеешь любить?

Снова молчит.

— Это связано с твоим отцом?

Роберт отстраняется. Но берет мою руку в свою. И гладит по линиям ладони.

— Хочешь послушать мою историю? — грустно спрашивает.

Я киваю.

И он рассказывает.

Роберт говорит спокойным ровным тоном.

— Меня воспитывал фактически отец. Человек, которому нужно было лечение. Я так сейчас думаю.

Тяжело дышит, продолжает:

— Все мое детство я видел, как отец получает удовольствие оттого, что бьет и связывает женщин. Они были для него товаром или игрушкой. Он учил меня относиться к ним так же. Иногда прямо посреди нашей гостиной была девушка, закованная в цепи. Иногда все происходило в его особой комнате.

Я думал, что это нормально, что так у всех происходит. Собственно, и моя мама тоже не обращала на это внимания.

Его любовницы приходили, какое-то время жили у нас дома и уходили. А жизнь текла обычным чередом.

Но однажды я увидел, как отец бьет мать. И не ради удовольствия, а просто потому, что разозлился. Я стал случайным свидетелем их ссоры. Мама плакала и просила прекратить. Я первый раз видел женщину, которой не нравились папины методы. Мне было лет шесть. Не помню, что я сказал, но отец предложил получать наказание за мать, и стал приходить наказывать меня, каждый раз когда они ругались.

Роберт замолчано, я глажу его рукой по спине. Снова начинает говорить:

— Мать никогда не заступалась за меня, приняла все как данность. Сейчас мне кажется, что у неё была депрессия, ей самой нужна была помощь. Ей на все было наплевать.

Через два года она заболела гриппом и умерла в больнице. Отец особо не горевал. После ее смерти он перестал меня наказывать, зато стал водить в свою комнату и демонстрировал разные приспособления, показывал видео. Как лучше связывать, сколько нужно бить.

Я ни на секунду тогда не сомневался, что отец может быть каким-то не таким. Он управлял огромной компанией, был уважаемым человеком. И то, что происходило у нас дома. Я думал, это обычно.

— И когда ты перестал так думать? — нетерпеливо перебиваю.

— Отец внезапно сильно изменился. Женился второй раз на молодой девушке. Красивая и хрупкая девушка. Ее звали Мишель. Вот тут я понял, как обычно бывает в настоящих семьях. Долгое время не было никаких любовниц, а значит и унижений, насилия, боли. Казалось, отец научился получать наслаждение отчего-то другого..

А затем он сорвался. Выпил, привёл в дом другую. Мишель устроила скандал, он запер ее в подвале.

Я помог ей бежать. А она вернулась через неделю и сказала, что любит моего отца, не может от него уйти.

Затем история повторилась. Но я уже не помогал Мишель.

Через пару лет они развелись, я стал думать, что любовь — гадкое чувство, раз она заставляет возвращаться к тому, кто причинил тебе боль.

В старших классах я съехал от отца. И мы стали редко видеться. Затем он передал мне бизнес. Пару лет назад ему поставили Альцгеймера. Сейчас он находится в частном пансионате в США.

Роберт долго молчит.

Мы больше ни о чем не разговариваем, ложимся спать, и всю ночь обнимаемся. Наверное, так восстанавливаемся в объятьях друг друга.

Конечно, я долго не могу заснуть и думаю о сказанном сегодня. Роберт же не воспитывался нормальными людьми.

Теперь понимаю, почему он так избегал нормальных отношений.

Во-первых, потому что он понятия не имеет, что такое нормальные отношения. Только если из фильмов и книг?

Во-вторых, он видел, к чему приводит любовь. Его мать… Мишель.

Вся надежда только на меня. Мне нужно показать ему, что настоящая любовь на самом деле не причиняет боль.

Роберт

Последние месяцы были просто райскими. Не знал, что так бывает.

Просыпаться рядом с Алисой, заниматься сексом, когда захочется, целовать.

Мне все с ней нравится. Даже простой разговор о будничных темах доставляет удовольствие.

Я ее действительно люблю. По-настоящему. Теперь я в этом уверен.

Единственное, счастье омрачало мое убеждение, что скоро все испортится. Что нельзя быть таким счастливым, что это скоро закончится.

Сначала я боялся, что все изменится после свадьбы. Но нет. Все осталось по-прежнему. Все то же самое наслаждение другу другом, только с кольцами на пальцах.

И я стал ждать других потрясений. И когда увидел ту статью, ни на секунду не усомнился. Подумал, что пришло мое возмездие за счастье последних месяцев.

Дурак, идиот. Все чуть не про*бал. Как можно было закрыть ее беременную в кабинете на ночь? Спятил от гнева, как мой отец.

Не знаю, что со мной было. Но я сам себя испугался.

Алиса нашла выход. Подобрала слова, чтобы привести меня в чувства. Я и не думал, что когда-нибудь расскажу ей историю своей семьи. Не собирался. Это то, чего я стыжусь и что хочу забыть. Но Алиса сделала так, что я раскололся, выложил ей все как на духу.

Странно, но почувствовал себя лучше, когда она узнала. Как будто раньше я тратил много сил, чтобы скрывать от неё часть себя, а сейчас перестал. Теперь она все обо мне знает. И хорошее, и плохое.

И ведь до сих пор любит. Обнимала меня всю ночь своими хрупкими руками. Моя маленькая любимая девочка.

Алиса

Открываю глаза на рассвете. Чувствую, как Роберт будит меня моим любимым способом: раздевает и целует. Сначала в лоб, потом в нос, затем в ключицы.

Берет в рот мой сосок. Водит языком.

Нет, разве возможно долго на него сердиться?

Я мгновенно наполняюсь желанием, чувствую, как мое лоно активно начинает вырабатывать смазку.