- Я имел в виду, что занятия там обеспечат конфиденциальность, а, значит, это поможет избежать лишних разговоров, но, если Вы боитесь, - Торин сделал многозначительную паузу, бесстрастно посмотрел на меня и невозмутимо договорил: - то, разумеется, можете отказаться.

Ну, да, загнал в угол, а теперь еще и на «слабо» берет! Хотя, тут я не права, никуда он меня не загонял, просто в силу обстоятельств оказалась в трудной ситуации, а граф выход предлагает, точнее, выходы. Но как-то они подозрительно выглядят, а предложение фиктивной помолвки больше напоминает тупик, а не выход. Я не знала, что делать, был, честно говоря, порыв обратиться к герцогине за советом, но, впутывая ее в эту сомнительную авантюру, я рисковала лишиться ее расположения, а этого мне совершенно не хотелось. Впрочем, стоит ли так сильно опасаться графа? Я ведь в любой момент могу отказаться от его услуг. Но дело было не только в Торине, я не была уверена в себе, все труднее становилось изображать равнодушие, а после сегодняшнего сногсшибательного поцелуя меня тянуло к нему, как магнитом. И к чему это может привести, догадаться нетрудно. Только вот, что будет потом? Надо же, какая я предусмотрительная стала! Мне не удалось сдержать горький смешок, мельком посмотрела на Торина, он не сводил с меня внимательного взгляда и уже не выглядел бесстрастным, плотно сжатые губы выдавали его волнение.

- Вариант с университетом мне кажется наиболее подходящим, - решилась я.

- В таком случае, я все узнаю и сообщу Вам, - сказал, облегченно выдохнув, Торин и оставил меня.

Провести в манеже поединки борцов из Саравии Торин предложил королю сам. Во-первых, это было ново, необычно для жителей королевства, а во-вторых, необходимо было показать, что к принцу Ильтару король и весь двор относятся с уважением, как к личности, а не только, как к посланцу отца -султана Зилантана. Король проявил большой интерес к предложению Торина.

- Скажите, граф, насколько распространен этот вид спорта в Саравии? – спросил он его.

Торин привык к оговоркам Генри, в данном случае это было слово «спорт», и давно уже не указывал ему, а лишь уточнял значение слов и старался употреблять их, как термины, заимствованные из лексикона других стран, чтобы ввести в обиход в королевстве и сделать привычными для обывателя. Король с самого начала с благодарностью отнесся к оригинальному подходу графа для устранения неурядиц такого рода.

- Борьбой занимается все мужское население страны, начиная с детского возраста, - сообщил он. – Будучи в султанате, я сам увлекся ею и почти год тренировался с опытным наставником.

- Прекрасно! – обрадовался король и поинтересовался: - А как бы Вы отнеслись к тому, чтобы молодые люди нашего королевства стали обучаться борьбе?

- Думаю, им понравится, особенно, мальчишкам. Нужны только хорошие наставники из Саравии, - ответил Торин.

- После выступления борцов в манеже, а мне кажется, что это будет яркое зрелище, я думаю, нам следует переговорить с принцем и дипломатами о переезде нескольких тренеров в наше королевство, - произнес Генри.

- Ваше Величество! Разрешите мне участвовать в поединке, - неожиданно для себя предложил Торин.

Граф вдруг вспомнил, как смотрела Ирэйна на Алена, когда тот после поединка на мечах с ним снял защитные доспехи и рубаху и плеснул себе на обнаженный торс воды из бочки, чтобы немного остудиться. В ее затуманенном взгляде, обращенном на мужа, Торин прочел многообразие эмоций и чувств, и пылкое плотское желание. Да и Ален смотрел на жену горящим взглядом, хотя и не признался в этом даже себе. Торин тогда еще позавидовал другу. И теперь, когда он будет участвовать в поединке, и Оливия сможет увидеть его полуобнаженным, он хотел ей понравиться, точнее, больше, чем просто понравиться. Он мечтал увидеть ее страстный взгляд, в котором бы разглядел желание. Граф с горькой усмешкой вспоминал свои планы - забыть Оливию, усилия, которые он прилагал, чтобы избавиться от этого наваждения. Не получилось, пришлось с горечью признаться в своем поражении. И вот теперь со страхом и надеждой решил попытаться вызвать в ней ответное желание.

Торина не было в зале, он готовился к встрече с соперником, поэтому не знал, как приняли борцов, только, когда начались поединки, и он за кулисами присоединился к участникам состязания, принц Ильтар рассказал, что их холодно встретили, в тот момент короля в зале не оказалось, а все зрители отказались приветствовать их. Когда принц уже собирался в гневе покинуть арену, а затем и королевство, одна девушка встала и, радушно улыбаясь, начала аплодировать, приветствуя борцов. Потом и другие последовали ее примеру. Саравийцы восхищались ее поступком, потому что она сама, не боясь мужского гнева и осуждения, насмешек женщин и упреков родственников, решилась приветствовать мужчин из чужой страны. И они после каждого поединка выражали ей свою благодарность, правда, как выяснилось, очень своеобразно – задерживали на ней взгляд, таким образом, открыто уделяя ей особое внимание, которого обычно не удостаивалась ни одна женщина. Естественно, они не знали ее имени, но Торин почему-то не сомневался, что речь шла об Оливии, только она могла решиться на такой неожиданный поступок-сюрприз, игнорируя сплетни и насмешки.

Он попросил ведущего употребить слово «сюрприз», когда тот будет объявлять о его выступлении. Они вышли на арену вдвоем с Махубом, и она, мельком взглянув на саравийца, устремила свой взгляд на него. Торин напряженно ждал, когда Оливия посмотрит ему в глаза, и, встретившись, наконец, с ней взглядом, сразу заметил там то, что так жаждал увидеть. Безудержная радость затопила его, но вместе с ней нахлынуло и желание, он угодил в собственную ловушку. Торин с усилием оторвал взгляд от Оливии и растерянно взглянул на Махуба и судью. Заки моментально сориентировался и потянул время, давая возможность Торину прийти в себя. А потом начался поединок, граф старался сосредоточиться, он был настроен на победу, лишь раз не удержался и бросил взгляд на Оливию. Что-то было не так, она сидела, опустив голову, с закрытыми глазами, прижав пальцы к вискам, он растерялся на доли секунды, но этого хватило, чтобы соперник уложил его на лопатки. И вот уже объявили победителя, публика зааплодировала, а Оливия по-прежнему не поднимала глаз. Махуб тоже посмотрел на ложу семейства Стелтон и озадаченно нахмурился.

- Кто эта девушка? – неожиданно поинтересовался у Торина Махуб, когда они вдвоем покидали арену.

- Какая девушка? – переспросил Торин, прекрасно понимая, о ком идет речь.

Он вдруг почувствовал, как в груди его зарождается незнакомое ему чувство – ревность. Раньше он беззлобно подшучивал над приятелями, наблюдая, как они страдают, зная, что объект их желания симпатизирует сопернику, и искренне не понимал, почему они не могут избавиться от этой слабости. И вот теперь нежелание отвечать на вполне безобидный вопрос возобладало над всеми разумными доводами, да и сам саравиец теперь вызывал почему-то неприязнь.

- Та самая, которая не побоялась приветствовать нас, - невозмутимо ответил Махуб, а затем, выразительно глядя в глаза Торину, договорил: - Та самая, из-за которой мне удалось победить Вас в этом поединке.

- Вы хотите сказать, что заинтересовались этой девушкой? – сдержанно спросил Торин.

- Мне она понравилась, и это не просто интерес, а вполне серьезные намерения, - не стал скрывать Махуб. – Так, кто же она?

- Леди Оливия Стелтон, дочь графа Лео Стелтона, - вежливо выдавил из себя Торин.

Он быстро переоделся и поспешил в зрительный зал, но опоздал, Оливия вместе с родственниками уже покинула манеж. Граф решил обязательно выяснить, что с ней произошло, при первом же удобном случае.

Такой случай подвернулся на балу, Оливия о чем-то разговаривала с герцогиней. Обе были так увлечены беседой, что не заметили его до тех пор, пока он не пригласил девушку на танец, и она, вот уже в который раз, выбила его из колеи, не желая танцевать с ним и говоря что-то маловразумительное, он услышал странную фразу: «Так топтаться, пожалуй, и я смогу», которую она пробормотала, явно не рассчитывая, что он ее услышит. Но он все прекрасно расслышал и не знал, как к этому отнестись, а она уже заявила, что готова с ним танцевать.