И тут у неё над головой появился восклицательный знак. Я подобралась и даже недопитый чай отставила в сторону.

– Понимаешь, бессмертная, есть у меня кое-какие мысли, – заговорщицки склонилась над столом бабушка Ильза. А местных привлекать не хочу. Праведники за такое дело не возьмутся, а нечестивцы могут пропасть, как и остальные. А тебе бояться нечего. Ну как, возьмёшься?

– А покровители? Если соседские склоки сам бог Равновесия разбирает, неужели он не может помочь в таком серьёзном деле? Или, например, Богиня Смерти, или Бог Света. Да любой!

– Понимаешь, – смутилась травница, – гонец Равновесия не совсем гонец и не совсем божественный. В общем, это я расстаралась, по просьбе старост обеих деревень. Скандалы эти надоели всем до ужаса. Так что пришлось отправить к склочникам одного бессмертного, он, как ты, работу искал. Объяснила, что и как соврать и всякое такое. Ну? Возьмёшься помочь?

Естественно, к расследованию загадки Глубоких Топей я приступила не сразу. Оно понятно, что в таких делах каждая минута на счету, ведь можно получить на руки ещё одну жертву, а то и несколько. Но куда я могу деть тот странный зуд в душе, который заставляет меня не только жертвовать деньги богам, но и зарабатывать как можно больше? Он не всегда меня преследует, бывают дни, когда я живу сама по себе, ощущая полную свободу, но вот сегодня этот «зуд» появился под конец беседы с травницей. Я чай даже не допила, а уже почувствовала острое желание собрать стог травы, сшить несколько комплектов тканевой брони для начинающих бессмертных или выловить пару сотен рыбин из любого ближайшего водоёма. Или лужи.

Так что я попросила бабушку Ильзу поторопиться. Она скомкано закончила рассказ о странных исчезновениях и замолчала. Позже мне это обязательно аукнется, боги помогают, благословляя карту метками, подсказывающими, куда идти и что делать, только в случае, если я терпеливо выслушиваю заказчика от начала и до конца. Как будет в этот раз, непонятно.

Но утром мне даже как-то всё равно было. Почти весь день я провела, прыгая от одной местности к другой через дорожные указатели: рвала траву, копала руду, убивала в огромных масштабах животных, чтобы содрать с них шкуру. Забив сумку до самой последней ячейки, телепортировалась в Радужный город и надолго засела в гостиничном номере, превращая собранное сырьё в ткань и выделанную кожу, а затем рукодельничая.

Лучше всего на аукционе расходится женское нижнее бельё, что на самом деле удивительно. Броню, конечно, тоже покупают, да и стоит она дороже, особенно если это всякие комплекты с бонусами, увеличивающими количество маны, здоровья или хитрости, но наибольшую прибыль я получаю, торгуя кружевными трусиками новобрачных, пеньюарами из паучьего шёлка или лифчиками из крапивы. Бессмертные не только с Тьмой сражаются или друг с другом, не только выполняют всякие поручения нормальных людей, но и просто, как бы это сказать, живут. По этой же причине я изредка, когда найду нужные ингредиенты, готовлю «булочки счастья», «мороженое радости» и «сливовый самогон». Подобная еда не насыщает, не даёт каких-нибудь преимуществ в бою, а просто поднимает настроение. И её покупают! Можно даже сказать, расхватывают, как горячие пирожки. Другое дело, что для того же самогона нужна жемчужная пыль, которую можно добыть из рудных жил только при наличии профессии ювелира, так что я покупаю её на аукционе. А поскольку деньги в моём кошельке не задерживаются, делаю это очень редко.

В общем, ближе к вечеру я, наконец-то, освободилась. Забрала на аукционе заработанное золото, выставила новые лоты, совершила ритуал, полюбовалась на практически пустой кошелёк и почувствовала, как напряжение отпускает. Наконец-то можно вернуться в топи.

Как и ожидалось, боги не стали помогать. На карте ни одной конкретной метки, лишь большой круг, захватывающий почти всё болото: обозначение приблизительной области, к которой стоит проявить интерес.

Я напрягла память, вспомнила, что Ильза упоминала приметное дерево. Именно возле него пропала последняя известная жертва. Может, там какие-то улики сохранились?

Отпустила Бусю и пошла пешком. Травница сказала, что это где-то к юго-западу от деревни праведников, слева от дороги.

Естественно, шла я медленно, не пропуская ни травинки, ни былинки. Мерзкая мошкара ровно гудела, иногда прямо перед носом, но и я не лыком шита, не зря считаюсь виртуозом заклинания невидимости, так что насекомые меня не замечали.

Блуждать пришлось долго, ориентиры травницы оказались довольно расплывчаты. Например, с юго-западной стороны деревни расходились две укатанные дороги и штук пять тропинок, причём одна из них метров через сто раздваивалась. И слева от какой из них искать нужное место?

В итоге я рассудила, что «дорога» – это именно дорога, а не пешая тропка, и дело пошло веселей. Вскоре я наконец-то увидела нужную ель.

Действительно, мимо не пройдёшь. На болоте деревьев-то и нет почти, а те, что рискнули вырасти, невысокие, с перекрученными стволами и чахлые. А эта красавица высокая, ровная, пушистая и ярко-зелёная – такая, какой и должна быть ёлка. Хоть бери да развешивай игрушки и фонарики. Замечательный праздник, всегда его любила. И дети его любят…

Какие дети?!

Отпустило так же быстро, как и накатило. Лучше сосредоточусь на дереве.

В общем, пушистую красавицу я заприметила издалека и ещё минут десять до неё добиралась, обходя лужи и особо вязкие участки почвы.

Ёлку явно берегли и уважали: вокруг ствола кто-то выстроил невысокий заборчик. Вот на нём, словно гирлянда, и висели кишки, уже немного подсохшие. Самое интересное, таким лакомством не заинтересовались ни насекомые, ни дикие звери.

Странно. Да здесь в течение нескольких минут после убийства должна была собраться вся мошкара болот! И волки: даже один волк за пять минут сожрёт такую вкуснятину без остатка. В том, что это убийство, сомневаться не приходится. Вряд ли с человеком произошёл несчастный случай, после которого он сам так живописно развесил свои внутренности.

Я обошла ёлку, приглядываясь к земле. Рыжая хвоя ровным ковром лежала вокруг, никаких следов на ней разглядеть не получилось. Ну что ж, всё-таки придётся воспользоваться зельем травницы. Очень не хочется глотать всякую гадость, но Ильза уверяла, что варево абсолютно безвредно.

Я полезла в сумку, достала небольшую бутылочку из тёмного стекла, вытащила пробку, зажмурилась и сделала маленький глоток.

Фу, гадость какая. Во рту разлилась горечь, кончик языка онемел. Но могло быть и хуже, так что нечего жаловаться.

Открыв глаза, я подошла к кишкам и, брезгливо сморщившись, дотронулась до них пальцами. Хорошо, что перчатки мои не промокаемые и легко стираются.

Небо резко заволокло тучами, громыхнул гром, с неба ливнем хлынула вода.

Юный охотник, совсем мальчишка, упорно тащил волокушу. Его поход на болота явно был удачным: шесть уток, две лисы и почти полный туесок клюквы. Сильный дождь мог бы испортить добычу, но паренёк накрыл её своим кожаным плащом. Вода насквозь промочила одежду, под ногами чавкало, над головой громыхало, но охотник был счастлив. Он предвкушал, как маленькие братья и сестра обрадуются ягодам, как скупо похвалит отец, как мама радостно всплеснёт руками и примется потрошить птицу. А вечером семья поужинает уткой в ягодном соусе.

Завтра охотник сам, лично, снимет с лис шкуры, отнесёт их кожевеннику, а тот выделает их за умеренную плату. Возможно, такой подарок впечатлит родителей Греты, и они наконец-то дадут согласие на помолвку.

Погрузившись в мечты, фигуру, преградившую путь, он заметил слишком поздно. И даже не успел толком разглядеть, человек это, животное или магическое создание. Яркая вспышка света, дикая боль в животе, и сознание охотника погасло навсегда.

Я потрогала плащ. Абсолютно сухой. Значит, это действительно было видение, и дождь шёл тогда, несколько дней назад, а не сейчас. Хорошее зелье, молодец, травница.