Каникулы пролетели незаметно, и вскоре пришло время возвращаться в школу. Дни, проведенные в деревне с любящей семьей, почти исцелили душевные раны, полученные мною в первом семестре. Меня опять непреодолимо потянуло к учебе, и я надеялась, что теперь все будет хорошо. Ловить саранчу и уворачиваться от бабушкиных колотушек — это было прекрасно, но мне снова страстно хотелось учиться.

Отец решил поехать со мной. Мы это не обсуждали, но я знала, что он хочет напомнить о себе в школе. Он поздоровался с каждой из учительниц и всем вручил подарок — деньги. Перед отъездом он пошел к нашей ужасной директрисе и сделал пожертвование в школьный фонд. Бабуля свято верила: покажи, что ты богат, и тебя зауважает даже злейший враг. Отец был согласен с нею, поскольку деньги в Судане являлись эквивалентом власти.

Я заметила, как сразу же изменилось отношение ко мне учительниц, но на моих соучениц это повлияло мало. Саира, по-прежнему сидевшая рядом с Моной, все так же вздыхала и выставляла локти и колени, когда я протискивалась мимо нее. Она нарывалась на неприятности, и я знала, что рано или поздно мне придется постоять за себя.

Хашма — по преимуществу загавский город, и арабы были там в меньшинстве. Но в школе они составляли большинство — как ученицы, так и учителя. Арабские семьи приехали в Хашму со всего Судана: торговцы с севера, семьи офицеров, командированных в этот район, правительственные сотрудники из Хартума.

Семья Саиры, чей отец был государственным служащим, жила в фешенебельной части города. Мы с Моной проходили там по пути в школу: великолепные многоэтажные дома в английском стиле, с настоящими стеклами в окнах. Но я твердила себе: неважно, где живет Саира и кто ее родители. Все это вовсе не означает, что она лучше меня.

Через неделю после начала второго семестра дела приняли критический оборот. Во время одиннадцатичасового перерыва Мона и я играли в «вышибалы» с Наджат, Самирой и Макбулой, нашими подружками из племен загава и фур. Вернувшись в класс, я обнаружила, что Саира уже сидит на своем месте, и заподозрила, что она специально явилась пораньше. Я вежливо попросила ее пропустить меня на мое место у стены. Саира поднялась, испуская вздохи и демонстрируя раздражение, — все как обычно, но когда я стала протискиваться мимо, она поддала мне под коленки. На секунду я чуть не потеряла равновесие, но успела схватиться за парту, после чего изо всех сил толкнула Саиру. Та до смерти перепугалась. Она даже представить себе не могла, что девчонка из саванны способна оказать ей сопротивление, и не подозревала, насколько сильными мы были по сравнению с городскими неженками. Не для того я сызмальства таскала воду, собирала хворост и дралась, чтобы меня толкала тщедушная, злобная городская арабская девчонка.

— Эй, ты чего вообще? — завопила она. — Идиотка! Деревенщина сиволапая. Поосторожнее со своими огромными дурацкими…

Я повернулась к ней, и одно только выражение моего лица заставило ее замолчать.

— Перестань орать, — холодно сказала я. — И не лезь на рожон на виду у остальных. Если хочешь выяснить отношения, встретимся в четверг после школы под большим деревом. В четверг днем — я буду ждать. Приходи. А нет, так помалкивай.

Я не искала проблем. Я просто хотела спокойно учиться и чтобы ко мне относились так же, как к другим. Но если дело дойдет до драки, то четверг будет самым подходящим днем. Уроки закончатся в полдень, так что после обеда школа опустеет. Стало быть, до нашего поединка оставались сутки, но я гадала, придет ли Саира вообще. Вполне возможно, у нее не укладывалось в голове, что маленькая черная девочка из саванны в самом деле бросила ей вызов. Было самое время подтвердить, что это именно так.

После школы меня окружили Мона, Наджат, Самира и Макбула. Никто из них не сомневался: схватка с Саирой неизбежна, иначе она никогда не оставит меня в покое. Они уверяли меня, что тут кроется больше, нежели просто личный конфликт. Саира — дочка арабской учительницы и чиновника арабского правительства, однако впереди всех в классе была я, а не она. В каком-то смысле это была борьба моих подруг так же, как и моя.

— Мы будем рядом, — сказала Мона. — Не волнуйся.

— Встанем у ворот, оттуда все видно, — добавила Макбула.

— А если она явится со своими арабскими подружками, мы их поколотим, — пообещала Наджат.

— Да она, может, и вовсе не придет, — предположила Мона. — А даже если и придет, то приведет свою мамочку-учительницу, чтобы та ее за ручку держала…

Мы рассмеялись. Мона всегда шутила, чтобы разрядить обстановку. Осознание, что я не одна, укрепило мою решимость. Я не могла себе представить, какие у меня возникнут проблемы, если я поколочу одноклассницу, дочку учительницы и правительственного чиновника. Но так же, как и с мисс Урсой, я знала, что у меня нет выбора: мне необходимо было постоять за себя.

На следующий день, когда ученицы хлынули из школьных ворот, я встала под большим деревом и сделала вид, что с головой ушла в книгу, поджидая подружку. Уголком глаза я видела Мону и других девочек, столпившихся у ворот. Никто из учителей не догадается, что мы затеяли, сказала я себе. Я ждала и ждала, пока школа не опустела. Возможно, Саира пошла на попятный.

Я уже решила, что больше ждать не стану, когда заметила фигуру, идущую через спортплощадку. Это была Саира, одна — без подружек, без матери-учительницы. Она направилась ко мне. Некоторое время мы стояли лицом к лицу, и Саира сверлила меня пристальным взглядом. Она была на добрых полголовы выше, но я ничуть не боялась ее. Наконец она взглянула на дерево, на землю, затем снова на меня.

— Ну и для чего ты меня позвала сюда? — презрительно хмыкнула она. — Ах да, вам, деревенским девчонкам, приятнее встречаться под деревом, да? Чувствуете себя как дома…

Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не броситься на нее и не швырнуть на землю. Я умирала от желания сбить с ее лица эту надменную ухмылку, но не хотела начинать драку сама. Пусть она сделает первый шаг, тогда у меня по крайней мере будет некое оправдание перед учителями. Когда меня вызовут к директрисе — а я не сомневалась, что так и случится, — я честно скажу, что именно Саира первой подняла на меня руку.

— Почему ты ведешь себя так, будто это твоя школа? — парировала я. — Она не твоя, не моя и ничья.

— Понятия не имею, о чем ты, — ответила она. — Ты просто все делаешь назло, как вчера, когда так хамски лезла мимо меня…

— Неправда, и ты это знаешь! Ты ведешь себя так, будто это твоя личная парта. И твоя личная школа.

Саира подбоченилась:

— В бутылку лезешь, да?

— Послушай, самое время тебе научиться делиться этой школой с другими.

— Да что ты говоришь? И кто же меня научит, уж не ты ли? Вот это мне нравится! — Она наклонилась вперед. — На хорошую трепку ты нарываешься!

— Знаешь, что я думаю? — сказала я. — Я думаю, что ты ведешь себя, словно школа принадлежит тебе, только по одной причине: потому что твоя мать здесь учительница.

— Слушай, я знаю все о тебе и твоих проблемах с учителями. Отказалась класс убирать, да? Слишком низкая работа для деревенщины-загава, да? Ну, вот это и правда новость!

— Они тебе все рассказали? — ахнула я. — Твоя мать и мисс Урса…

Саира вытянула руку и принялась тыкать меня в грудь.

— Уж известно, какая ты скандалистка. Не воображай, что мисс Урса все это забыла. Или директриса. Они до тебя доберутся. Ох, доберутся они до тебя…

Когда она снова ткнула меня, я схватила Саиру за руки и прижала их к ее бокам:

— А ну-ка стой нормально и говори со мной уважительно. Попробуй, вдруг получится.

— Отпусти! — вскрикнула она. — Как ты смеешь! А ну отпусти меня!

Я сделала, как она просила, и отступила.

— Вот тебе! Сама напросилась! — закричала Саира и бросилась на меня, схватив за блузку у шеи.

Я услышала резкий звук рвущейся ткани. Поддев Саиру под руки, я отшвырнула их от себя и тоже схватила ее за блузку. Она сделала первый ход, так что теперь драка началась. Я сильно толкнула Саиру назад, к дереву, и увидела потрясение в ее глазах, когда, притиснув к стволу, попыталась разорвать на ней одежду. Но ее блузка была из хлопка гораздо лучшего качества, чем у меня, и не рвалась.