— Дядя Друг, а почему… почему на вас княжеская ливрея? Вы же…
— Потому что он князь, мой милый, — с любовь прошептала Алина, взъерошив волосы мальчишке. — Очень могущественный князь. Боюсь, что с ним сейчас никто не сравнится.
— Ничего себе! — завопили зачарованно Захар и Фларас.
Правда, я и сам не заметил, как вся четверка детей, выпорхнув из объятий своих матерей, стояла уже прямо передо мной, поэтому в следующий миг пришлось невольно сглотнуть и присесть перед детьми.
— Марриуз, Захар, Фларас, Лика… Ваша мама права, — как можно мягче заговорил я, глядя на заинтересованных детей, правда, каждое слово то и дело застревало в горле. — Я… я действительно князь… И прежде меня называли князем… князем Лазаревым…
От услышанного дети тотчас переполошились и приподняв задумчиво брови взглянули с тревогой на матерей.
Вот только решающие слова всё также давались с превеликим усилием.
— А еще… — чуть тише продолжил я. — Еще я не только князь Лазарев, но и ваш… ваш папа.
— Папа?.. — неверяще прошептали в один голос дети и моментально устремили свои взоры на девчат, но те лишь с удовлетворёнными улыбками кратко кивнули.
— То есть… вы наш… вы наш настоящий папа? — чуть не плача спросила тоненьким голоском Лика, хватая меня за руку и начиная сильно запинаться. — Настоящий-настоящий? Не как… не как тот плохой дядя до вас?
— Я ваш настоящий папа, — просипел я, глядя дочери в глаза. — А того плохого дядю вы больше не увидите. Никогда. Обещаю вам. Я… я виноват перед вами и вашими мамами за то, что меня не было рядом. Простите за это, если сможете… Были причины для моего ухода, но больше… больше я вас не оставлю… Никогда…
— Папа… — тихонько запричитала дочь, крепче прижимаясь к моей руке. — Мой папа…
Правда, в следующий миг поведение детей повергло меня в шок, Лика невольно захныкала и прижалась как можно плотнее ко мне, Захар и Фларас хлюпнули носом, а глаза их покраснели. Лишь только Матвей держался до последнего, но судя по прослезившимся глазам, тот тоже уже был на грани.
— Паааапкаааа!!! — заревели в один голос мальчишки, повиснув у меня на шее и глотая обильно выступившие слёзы. — Паааапкаааа… Наконец-то ты вернулся-я-я…
Видит Бездна, впервые я был так счастлив. Лишь только этот рёв детей болезненно кольнул сердце.
— А почему… почему сразу не сказал? — утирая нос и глаза прохныкал Матвей, лицом елозя по моей груди. — Мы… скучали… А я… я подозревал… Маме даже сказал…
— И мы… — пуще прежнего заревели Захар и Фларас в один голос, пытаясь устроить настоящий вселенский потоп. — Тоже думали… Потому как дядя Габриэль и тетя Валери не подпускают к нам чужих…
— А я… я не знала… — хлюпая носом, шептала мне на ухо дочь.
— Простите своего пропащего отца. Так нужно было. Я всё вам объясню.
Правда, в следующий миг по ступеням вдруг поднялась целая толпа, которая за исключением Мартелл и Беккера, выпала в осадок и уставилась на всю эту разворачивающуюся сцену.
— Мать моя женщина… — неверяще прошептал Соловьев, выпучив невольно глаза и взглянув на не менее ошеломлённую Ванессу. — Это же…
— ЭТО ЖЕ ШЕФ!!! ШЕЕЕЕЕФ!!! — загорланил утренним петухом во всё горло шокированный Костров, который стоял под руку с беременной Устиновой. — ЧТОБ Я СДОХ! ЖИВОЙ!!! ЖИВО… — но как-то вдруг заткнулся, под слаженным напором оплеух Марии и Ванессы.
А я, прижимая к себе плачущих детей, вдруг встретился взглядами с двумя юными девами, которые завидев меня, с удивлением и страхом расширили глаза.
— Дядя… Зеантар… это… это и вправду вы?.. — вскрикнула резко Лиза, рванув ко мне.
— Брат! — с бледным лицом прошептала Анжелика и помчалась следом за подругой. — Ты… ты живой!
Хорошо всё-таки дома. Не передать словами, как хорошо…
— Разумеется, живой, — усмехнулся я, передавая успокоившихся детей в руки их матерей и запуская в свои объятия молодых девушек, которые в любой момент норовили заплакать. — Куда я от вас денусь?
— Мы… боялись и-и… скучали по вам… дядя Зеантар… — навзрыд запричитала Лиза, крепко ко мне прижимаясь с левого бока. — Все говорили, что ты умер… но мы… мы не верили!
— Ты… ты нас так напугал, брат… и мама… мама тоже плакала… — в аналогичной манере заголосила раненым зверьком Анжелика. — Многие безумолку рассказывали о тебе столько… гадких вещей… после твоих похорон…
Вот как, значит? Хорошо. Очень хорошо. Просто прекрасно! Дел и вправду будет много. Найду каждого, кто посмел разинуть рот. Всех и каждого! А вот от Софьи не ожидал подобного. Но, да и Бездна с ней!
— Ну хватит вам, не пристало двум юным дворянкам лить слёзки, — тепло усмехнулся я, аккуратно вытирая их слёзы большими пальцами, а затем склонив голову между ними, прошептал так, чтобы меня слышали только они. — Анжелика, ты моя драгоценная сестра, а ты, Лиза, моя горячо любимая дочь. Пока я рядом никто не посмеет угрожать вам или того хуже причинить вред. Любой из подобных идиотов поплатится жизнью за это. Отныне не нужно ничего бояться. Понимаете, к чему я виду?
— П-понимаем, — в унисон шмыгнув носами, ответили девушки с лучезарными улыбками и вновь повисли у меня на шее.
А стоило мне выпустить из рук девичьи тела, как рядом образовались два тех самых царицынских бугая в компании Кертайса, которые не ровен час грозились меня раздавить своими медвежьими ухватками.
Если честно, то Вадим и Лёня почти не изменились, даже преображения в их возрасте оказались незаметны, а вот сила была более чем на уровне. Пиковые сконатели, почти в шаге от прорыва на ранг воевод. Хороший результат. За эти годы много кто продвинулся в развитии, и это не могло не радовать.
— ЗЯТЬ!!! — заорал радостно альв, выскакивая вперёд.
— ШЕЕЕЕЕФ!!! — загорланил вновь Костров. — ЖИВОЙ!!!
— Хорош уже! Не орите! — осёк я парней, невольно скривившись и медленно отстраняясь. — Того гляди скоро все оглохнут, а мне кости переломаете.
— Рад, что ты жив, — с удовлетворённым лицом отозвался Вадим, а после рукой поманил к себе мальчишку лет шести и Ванессу с Устиновой, которые с широкими улыбками клюнули меня в обе щеки.
— Хорошо, что ты вернулся, — прошептала мне женщина на ухо. — Им было сложно без тебя.
— Очень сложно, — шепнула мне следом Мария с расцветающей усмешкой будущей матери.
Мария, если не считать беременности и одухотворённой улыбки почти не переменилась, а вот Соловьева кардинально преобразилась. И дело было отнюдь не в возрасте, мало кто сможет догадаться сколько жизнючке лет. Нет. Дело было в другом. Аура и поведение. В ней более не было того ехидства и постоянной колкости изгоя, а лишь спокойствие и материнская теплота. Да и похоже, благодаря ей и Вике ни одна из лисиц и моих знакомых за пять с половиной лет не растратила своего лоска и женского очарования. Дана ла Валетт, Зарина и Алёна Иволгины все остались такими же, если не стали краше.
— Узнаешь? — вдруг отозвался Вадим, мягко поглаживая нервничающего сына по голове, смотря на которого я невольно присел и заглянул тому в глаза.
— З-здравствуйте, ваше с-сиятельство… — пробормотал сбивчиво малец с некой паникой.
— Можно просто крестный отец или дядя Захар, — тихо рассмеялся я, отчего тот резко расслабился.
— Хорошо, к-крестный, — кивнул Гордей, и несмело улыбнулся.
— Я вот тоже постарался, шеф! — хвастливо заметил Костров, пальцами касаясь живота Марии и бережно её обнимая. — Причем очень… и даже очень!..
Правда, договорить тот не успел, потому как в следующий миг на радость многим и под всеобщий смех получил очередную увесистую оплеуху от Устиновой.
Хотя от Устиновой ли? Вероятнее всего она теперь Кострова.
— Во имя Катаклизма! — простонала смущенная Мария, глядя на то, как Лёня с виноватой улыбкой чешет затылок, а смех в это время только усиливался. — И когда ты начнешь читать ситуацию? Вспомни, где и перед кем находишься?
— Ты уж прости, шеф, — без какого-либо смущения засмеялся заливисто парень. — Без тебя не то здесь было.
