– Ну как, согласны, молодой человек? Больше, чем мы даём, вам нигде не дадут. А самое главное, мы вам сразу и деньги выдадим. У вас это всё или ещё есть?

Борис, наконец, собрался с духом и сказал:

– Есть ещё несколько штук…

– Ну, так приносите и те. Если они в таком же состоянии, то мы за них тоже по 40 рублей заплатим. Инна, выпишите счёт и выдайте 120 рублей, – крикнул он кассирше.

Алёшкин подошёл к кассе, получил деньги и отправился на работу в самом радужном настроении. Ведь если принять во внимание, что стипендия у него была 45 рублей в месяц, зарплата – 85, то он только что за несколько минут получил свой месячный заработок! Теперь вопрос с деньгами на топливо, на оплату материалов для рам и даже на приобретение поросёнка, о котором давно думала Катя, решался просто.

Во время перерыва, длившегося полчаса, Борис пошёл похвастаться коммерческими успехами к одному из своих новых приятелей, заведующему складом культтоваров, некоему Козловскому. Высокий полный мужчина, с выпуклыми серыми глазами, бесцветными ресницами и такими же почти белыми волосами был по образованию учитель, и променял свою прежнюю должность на заведование складом культтоваров. Эта работа, как он говорил, была значительно более лёгкой, а доходов приносила раз в десять больше, чем его учительская зарплата. Как он ухитрялся получать дополнительные доходы со своих книжек, брошюр, письменных принадлежностей и прочего, Борис не понимал.

Узнав от Алёшкина названия пластинок, то, что они английские, а также и то, что он продал их по 40 рублей за штуку, Козловский прямо-таки подскочил от негодования:

– Эх, меня с тобой не было! Дурак ты, брат Борис! Да знаешь, за эти пластинки они сейчас по сотняге возьмут! Здорово же они тебя надули! Ну, да ладно, сделанного не воротишь. Приноси все свои пластинки мне, мы с тобой их рассмотрим и оценим. Может быть, я и сам что-нибудь куплю. Конечно, по сто рублей за пластинку я тебе не дам – это дело на любителя, ну уж рублей по 60, наверно, заплачу. К ним в комиссионку пойдём вместе, я сам с ними торговаться буду, у меня там половина знакомых.

Борис, хотя и очень сконфузился своим коммерческим промахом, но в тоже время и обрадовался, что у него появились кое-какие дополнительные ресурсы, которых ему очень не хватало. Дело в том, что оставив почти всю свою библиотеку во Владивостоке, Алёшкин не мог не покупать попадавшиеся ему довольно редкие книги. Мы уже говорили, что ещё в Армавире у одной старушки ему удалось купить собрание сочинений Дюма, Уэллса и несколько произведений Жюль Верна. В Краснодаре эти книжки он переплёл. По дороге в институт Борис проходил мимо букинистического магазина и, конечно, обязательно заглядывал в него. Однажды он обнаружил там несколько годовых комплектов «Нивы». Как ни крепился, но всё-таки один купил, остальные остались в магазине. Теперь, если их ещё не продали, он смог бы приобрести и их.

Следующим утром он собрал все оставшиеся пластинки и явился с ними к Козловскому. Рассматривая пластинки, тот восхищённо щёлкал языком и отобрал для себя пять штук.

– Совесть мне не позволяет их оценить дешевле, чем по 80 рублей за штуку, – сказал он, – но по знакомству ты мне их отдашь по 60, идёт? А прочие мы сейчас загоним в комиссионку.

Борис согласился отдать ему пять пластинок за 300 рублей, а остальные решил пока подержать у себя. Необходимые деньги у него будут, ну а там – кто знает, может быть, пластинки ещё подорожают. Козловский согласился.

– Знаешь что, Борис, таких денег у меня сейчас нет, тебе придётся подождать. Я могу тебе пока дать только 100 рублей. Послушай-ка, может быть, ты что-нибудь из моего товара возьмёшь?

Алёшкину это предложение не очень понравилось. Товар, находившийся на базе, особого интереса не представлял. Видя колебания Бориса, Козловский заметил:

– Да ты ещё не знаешь, что я вчера получил, я ведь вам накладные для калькуляции не давал! Посмотри-ка, – и Козловский подвёл его к стопке каких-то коробок.

На одной из них Алёшкин прочитал: «батарейный радиоприёмник БИ-234 с комплектом батарей, стоимость 154 рубля». У него загорелись глаза. Приобрести радио? Да это было его сокровенной мечтой, на осуществление которой в своём теперешнем положении он и не надеялся.

– Вот эту штуку я согласен взять в счёт долга, – нерешительно сказал он, – но ведь их мало…

– Ерунда, не беспокойся! Я отчитаюсь, – услышал он в ответ. – Выбирай любой приёмник и забирай, я сейчас выпишу пропуск.

Возвращаясь после работы в этот день, Борис летел, словно на крыльях. В его руках была довольно-таки тяжёлая и большая коробка с новеньким радиоприёмником. Когда пришла с работы Катя, Борис рассказал ей о своём приобретении, о той высокой цене, по которой они могли продать имевшиеся пластинки. Та обрадовалась, но радость её ещё более усилилась, когда Борис вручил ей 100 рублей и сообщил, что на эти деньги она может приобрести поросёнка.

Через неделю в дровяном сарае, в клетушке, отгороженной стараниями Бориса, похрюкивал небольшой, но упитанный поросёнок. Белый шпиц – собачонка, неизвестно каким образом поселившаяся у Алёшкиных, с пронзительным лаем прыгала вокруг этой клетушки.

В первый же день покупки радио Борис собрал батареи, протянул антенну между двумя шестами, укреплёнными на макушках шелковиц, росших во дворе и, включив приёмник, начал ловить самые разнообразные станции.

Отвлечёмся немного от жизни нашего главного героя, в ней произошёл серьёзный поворот, поставивший на совершенно новый путь всю его дальнейшую жизнь. Оставим его за конспектированием лекций, за забавой с новой игрушкой – радио, за нескончаемыми мелкими хозяйственными делами и заботами, за проведением времени с маленькими дочками, за постоянным, иногда даже немного сердитым, ожиданием своей Катеринки, единственной настоящей добытчицы в семье. Посмотрим немного на жизнь остальных его ближайших родственников. Как всегда, для этого нам придётся вернуться немного назад.

Как мы уже упоминали, семья отца Бориса осталась в селе Новонежине Шкотовского района Приморского края. Из всей семьи там жили только Анна Николаевна – мачеха Бориса, младший сын Женя, учившийся в сельской школе, и, наконец, сам Яков Матвеевич, работавший в ней завхозом. Людмила, кровная сестра Бориса, окончив школу и проработав около года учительницей в селе Кролевец, вышла замуж за техника-строителя и вместе с ним уехала на одну из строек в Среднюю Азию. Борис-маленький после окончания средней школы в 1934 году тоже стал учителем и начал работать в начальной школе в Зверосовхозе на острове Путятин.

В конце 1935 года Яков Матвеевич заболел, у него внезапно открылась рвота с кровью. В Новонежине был только фельдшерский пункт, и находившийся там фельдшер, заподозрив серьёзность заболевания, посоветовал больному немедленно лечь в больницу. Можно было ехать и в районную больницу Шкотова, но совсем недавно открылась новая и, по слухам, очень хорошая больница на Артёмовском руднике. Яков Матвеевич в сопровождении жены выехал в Артём, там он был сразу же госпитализирован.

Болезнь мужа совпала с зимними каникулами, и поэтому Анна Николаевна, поместив его в больницу и задержавшись на несколько дней в Артёме, могла ежедневно навещать его. Вскоре, благодаря назначенным ему медикаментам и строгому режиму питания, состояние Якова Матвеевича улучшилось, рвота прекратилась, боли также утихли. Врачи, лечившие больного, поставили предполагаемый диагноз: кровоточащая язва желудка. От операции решили воздержаться в связи с прекращением рвоты и кровотечения, не было данных за то, что язва прободная, а также и потому, что общее состояние больного, очевидно, перенёсшего достаточно сильную кровопотерю, было ослабленным. Консилиум принял решение проводить лечение консервативными методами.

Каникулы кончились, Анна Николаевна должна была приступать к работе. В состоянии Якова Матвеевича ничего угрожающего не ожидалось, чувствовал себя он вполне удовлетворительно, и она вернулась в Новонежино, пообещав приехать в Артём в первое же воскресенье, через неделю.