Быстро менялось настроение Дениса Руслановича. Вот он был горд Сашей, а теперь озадаченно смотрит на Тимура, прилетевшего прямо в его бортик.

— Лёд скользкий.

— Допустим, — Ушаков подпер голову кулаком, — Ледяночку подать?

Тимур пожал плечами. А тренер добавил, широко-о-о улыбаясь.

— Завтра буду орать.

Понял. Принял. С тренировки выходил настроенный на завтрашнее издевательство над ним. Или это Тимур над Денисом Руслановичем издевается… Непонятно как-то было.

Ожидаемо, фигуристов ждали журналисты. С позволения тренеров, они могли дать интервью, если, конечно, хотят.

— Извините, Тимур, можно вас? — без особой надежды подошёл к Панкратову молодой парень, держа в руках диктофон. Тимур стрельнул в него таким взглядом, что парень пожалел очень много раз о том, что вообще подумал о таком. Знал же, что парень не даёт интервью.

— У вас пять минут, — Тимур повернулся на журналиста. Тот опешил. Пять минут? То есть, он согласен дать интервью? — М?

Он напомнил о себе. Как же… как же волнительно. Третье интервью в жизни, и уже Тимур Панкратов! Последнее его интервью датировалось числом четырнадцатилетней давности.

— Расскажите, пожалуйста, почему вы не даёте интервью, — первый вопрос созрел моментально, на основе мыслей, так сказать.

— Вам же даю, — Тимур не очень охотно отвечал на вопросы, но этот парень не вызывал отторжения, как другие журналисты.

— Благодарю, но ведь раньше не давали. Была какая-то причина?

Панкратов посмотрел в потолок, оформляя свои мысли в осознанную фразу.

— Считаю, что интервью не должен давать человек, который ничего не добился, — сказал красиво, а главное чистую правду. Рассказываешь свои планы, а сверху смеются и знают, что ничего не выйдет.

— Вы ведь обладаете множеством титулов и раньше обладали. Что значит «ничего не добился»?

— Все титулы, о которых вы говорите, не имеют никакого значения в моем отношении к интервью. Единственная медаль, которая говорит о достижениях, это золотая Олимпийская. Я говорю о другом: чтобы давать интервью, нужно чего-то стоить как человек. Я решил, что пришло это время.

Парень-журналист понимал, что они заходят куда-то далеко и это не будет легким интервью-сенсацией. Нужно было как-то выкручивать ситуацию.

— Хорошо. Нам также известно, что ваши дети тоже занимаются спортом. Фигурным катанием, как и вы с вашей женой. Как думаете, они будут такими же великими, как вы? — Тимуру точно стоило выбрать другого журналиста. Потому что этот ему не очень нравился. Особенно на фоне того, что он слышал сбоку разговор пары журналистов с Сашей и там были вопросы «Как настрой?», «Как дела?».

— Они будут счастливыми. Всё остальное зависит только от них и от их желания, не более того, — легкая улыбка и Тимур припечатывает, — время.

— Стойте, ещё один вопрос! Последний, — журналист останавливает уже развернувшегося парня, — Что нам ждать в программах? Это ваша первая Олимпиада, в которой вы выйдите на лёд всего два раза.

— Кто-то и раза на лёд не выходит. Всё в программах. До свидания, — Тимур был непреклонен. Кажется, он вспомнил, почему не даёт интервью и почему бегал от журналистов четырнадцать лет. А когда приходили снимать сюжет про тренерский штаб, катался с закрытым лицом и увиливал от любых предложений сняться на камеру.

К слову, о неудачных интервью. Не повезло не только Тимуру.

Катя вышла в микст-зону чтобы проверить, скоро ли освободится Денис. И понесла-а-ась…

— Екатерина, подскажите, не сложно ли быть в отношениях с бывшим тренером? Не командует ли он?

Лицо девушки вытянулось синхронно с лицом того самого бывшего тренера, который стоял не так далеко и услышал этот вопрос. Да, командует нереально. «Вот тряпка, мой пол!», ну просто каждый день. Катя хихикнула, но проигнорировала этот вопрос. Пошла дальше.

— Денис Русланович, не думаете над свадьбой?

А тут уже лицо Ушакова вытягивалось больше. Вот спасибо за советы, журналисты, а то он даже и подумать не мог.

— Пошли отсюда, — Катя подошла к нему, но даже рукой не прикоснулась. Ну этих журналистов вообще, мало ли чего сфотографируют.

— Пойдем, — вообще, Денис Русланович ждал, пока парни закончат. Но как-то на фоне последних вопросов решил, что подождет за дверью.

— Ходят слухи о беременности, это правда?

— Даже лучше побежали, — Катя посмотрела в сторону журналиста очень неодобряющим и шокированным взглядом. Во-первых, что за слухи, она не поправлялась! Во-вторых, даже если бы это было так, ну какое им всем дело?

Кажется, скоро они все будут «не давать интервью» как Тимур.

Тройной лутц.

Тройной риттбергер.

И длинный выезд.

Яся слегка заторможенно поправила волосы, приглаживая выбившиеся пряди. Тренировка шла всего час, но она успела устать и начать молиться, чтобы это скорее закончилось. Сегодня вечером короткая программа. Уже выступление на Олимпиаде, которое подобралось абсолютно незаметно. Вот только они тренировались, и уже нужно выходить на лёд.

Варвара Михайловна удовлетворенно кивнула на перфоменс воспитанницы и тут же отвлеклась на разговор с Денисом Руслановичем. С Ясей всё было хорошо, но вот с другим было не очень. И даже несмотря на то, что к Варваре Михайловне спортсмен не имел абсолютно никакого отношения, весь тренерский штаб знал об этой ситуации и думал, что можно сделать.

Следующая тренировка была у парней. Всего сорок минут, потом выходили другие страны. Тренировались по трое на льду, иногда по шесть. Например, Яся сейчас тренировалась с представительницами других стран, которые будут выступать в командных соревнованиях. А парни будут втроём.

Яся заканчивала прокат программы когда эти трое зашли на арену. Калининой было на них уже все равно, она отработала эту тренировку настолько, что едва ли могла стоять без дрожи в ногах. Зато в любой момент могла скрутить заклон, чем и занималась конкретно сейчас. Дорожку шагов уже не делала, сил на неё не оставалось.

Тимур стоял ближе всех к Денису Руслановичу и что-то тихо обсуждал. Как всегда в чёрной однотонной форме, но с черным компрессом на колене. Травма несколько беспокоила, но это было не настолько, чтобы был какой-то риск для программы. Дима был чуть поодаль. Тренер сегодня не пришла, зато была Даша, которая постоит за бортиком с тренерами и посмотрит за ходом тренировки.

А дальше была проблема. Саша стоял дальше всех, с Анной Павловной. В маске, с закрывающимися глазами и бледной кожей. Он единственный был помимо тренировочной одежды ещё и в олимпийке.

— Давай сюда воду, — Анна Павловна максимально обхаживала Сашу. Вода выскользнула из руки так, словно её и не держали до этого, — разомнись немного, нужно будет прокатать короткую и пойдешь отдыхать.

Он не спорил. Слушал и смотрел в одну точку. Он в принципе не особо вслушивался, судя по всему. Взгляд пустой, а попытки прийти в себя не приносят должного успеха.

Девушки заканчивали тренировку, заливали лёд и парни тут же выходили. Яся поприветствовала парней, поудобнее ухватила салфетницу и направилась на выход. Саша проводил её глазами, но к друг другу они не подходили. Им бы и не позволили, потому что по такому случаю Сашу даже переселили в отдельную комнату. Он больше не контактировал с парнями напрямую, и видел их только на тренировках. Одного заболевшего спортсмена вытянуть возможно, троих — нет.

Ярослава отправилась настраиваться морально на сегодняшний вечер, а Саше оставалось только понять, будет ли он завтра катать. Замену поставить всё ещё можно было, но это старались исключить. Ему было не так плохо, как Тимуру на прошлых Играх, и это давало надежду.

Пока заливали лёд, парни успели попрыгать на месте, потренировать крутку и размять шеи. В общем, к моменту, когда лезвия коснулись льда, все были готовы хоть сейчас начать прокат программы.

Саша задержался у тренеров дольше всего. Снимал маску, поправлял кулон и одежду. Затем ещё раз перешнуровался, пытаясь настроиться на работу. Отлынивать нельзя, подвести тоже нельзя. Это ужасно.