Кирилл остаётся где-то позади, а я откидываюсь на спинку сидения, пытаясь расслабиться и хотя бы на несколько минут забыть об несчастье, которое настигло «СтальПром». А ещё вспоминаю, что на выходных у нас корпоратив — ежегодные спортивные соревнования и новоиспеченному директору в обязательном порядке придется явиться на них и даже принять участие.
Усмехаюсь, представляя как он помогает Наде из бухгалтерии забраться на "стенку" — а она на минуточку под сто килограмм — и понимаю, что не все так плохо, главное — найти на Кирилла управу и не дать втянуть нас в неприятности.
Дома меня никто не ждет. За исключением двух кошек и кота. А ещё перегоревшей лампочки в коридоре и протекающего крана.
— Спокойно, спокойно, сейчас всех покормлю, — отбиваюсь от попрошаек, которые набросились на меня сразу же как я открыла входную дверь.
Кладу на пол тяжелые пакеты, забитые кормом, наполнителем для лотка, несколькими бутылками воды, лампочками и кое-чем из еды. Обхожу свои владения, в который раз радуясь, что наконец-то смогла выплатить кредит, и заваливаюсь на кровать, в надежде поспать хотя бы часочек.
Силы меня покинули. Я вымотана как эмоционально, так и физически. Последние два дня я толком даже и не спала. С того самого момента как Виктор Петрович, управляющий в доме Островского, позвонил мне среди ночи и сообщил, что у Фёдора Александровича случился инфаркт, я места себе не находила. Все время прокручивала в голове будущее «СтальПрома» при управлении Кирилла, несколько раз даже просматривала свободные вакансии, понимая, что скорее всего мне придётся покинуть не только занимающую должность, но и завод, только вот хитрый лис Островский все предусмотрел наперед.
Я глубоко дышу, пытаясь абстрагироваться от всех своих мыслей и отдохнуть, но, конечно же, мне не дают закрыть глаза даже на несколько минут.
Сначала Джек запрыгнул на меня, мяукая в ожидании ужина, потом кто-то требовательно жал на дверной звонок, но я даже не шелохнулась, открывать чужакам у меня привычки нет. И в завершении мой сосед снизу как по расписанию в семь вечера начал брынькать на фортепиано.
Инструмент разрывался, выдавал страшные утробные звуки, десятилетний сын Люды все никак не мог попасть в ноту и я в который раз проклинаю тот день, когда встретила незнакомку на лестничной площадке и спросила не знает ли она, кому нужно фортепиано, которое осталось от прежних хозяев и которое занимало слишком много места в моей квартире.
Ещё несколько аккордов и я не выдерживаю, включаю музыку, стягиваю с себя одежду и иду в кухню. Раскладываю продукты по полкам, наполняю три миски кошачьим кормом, чешу за ушком каждого кота, беру лампочку и направляюсь в коридор.
За несколько лет я привыкла к жизни в одиночку. Привыкла приходить в пустую квартиру, привыкла самостоятельно решать свои проблемы и засыпать поперёк кровати ни с кем не деля одеяло. Привыкла, что не нужно никому готовить
Глава 3
Кирилл
Я не находил себе места. Сначала поехал домой. Бродил по пустой квартире, прислушивался к каждому шороху и с тоской смотрел на фотографии деда, не веря тому, что его больше нет. Потом позвонил Андрею и предложил пойти развеяться. Мне нужно было как-то хоть на несколько часов, но забыть о сегодняшней дне, о том, что я лишился последнего дорогого мне человека и о Левандовской. Особенно о ней.
На полпути к «СЕКРЕТУ» вспомнил, что мне полагается сорокадневный траур и хоть я и не был суеверным, но подъезжая к бару начал сомневаться в правильности своего поступка.
Я заметил Андрея прямо при входе, он улыбался каким-то двум цыпочкам, но перспектива провести вечер в компании вечно трещащих девушек меня не прельщала, поэтому я, под осуждающим взглядом друга, быстро избавился от них и потащил его к свободным столикам.
— Ты какой-то не такой сегодня, — друг пристально смотрит на меня, а я из последних сил держусь, чтобы не проговориться о причине своей скорби. — Блондинка у бара уже минут пятнадцать смотрит на тебя, а ты и глазом не повел в ее сторону. На тебя это не похоже. Кирилл, которого я знаю уже мчался бы с этой красоткой в ближайшую гостиницу.
Андрей ждет ответ, а я не могу. Слова Левандовской о том, что никто не должен знать о смерти деда заезженной пластинкой крутятся в голове и, несмотря на то, что мне так хочется поделиться своим горем с лучшим другом, рассказать о своих подозрениях на счет Любы, о том, какая ответственность свалилась на мою голову и о том, что придется отменить на время совместную поездку в Доминикану, я молчу. Молчу и отвожу от него взгляд.
— Нет, серьезно, дружище, ты вернулся из отдыха на неделю раньше, отшил нескольких красоток, никаких шуточек, никаких подколов, никаких диких танцев и безудержного веселья. Ты что, влюбился? Втюхался в кого-то, да? Только не говори мне, что собрался жениться, пожалуйста! Я не хочу потерять друга!
— Еще чего! — фыркаю, отпивая из стакана янтарную жидкость. — Просто…просто кое-какие проблемы на работе, поэтому пришлось покинуть Бали и девочек.
— Так пусть твоя эта зазнайка и решает эти проблемы.
— Она и есть проблема, — вздыхаю, откинувшись на спинку дивана и из последних сил сдерживаясь, чтобы не проболтаться о настоящих причинах моего странного поведения.
— Только не говори, что ты вдруг вспыхнул к ней любовью!
— Что? Нет, конечно, как тебе в голову такое могло прийти? Совсем с ума сошёл!
— Кирюх, тебе надо расслабиться и выпить что-нибудь покрепче. А потом ты мне все расскажешь и мы вместе постараемся найти выход из ситуации. Для этого ведь и нужны друзья, правильно?
Я попытался улыбнуться в ответ и не съязвить, что сейчас мне ничего не поможет. Разве что контакты надежного киллера, который сможет быстро пришить Левандовскую. Но уже через час мое настроение заметно улучшилось. Не знаю что там намешал бармен, но на время я забыл о проблемах, улыбался, познакомился с несколькими красотками и на миг показалось что все как прежде, ничего ужасного не произошло, вот проснусь утром и эти несколько дней окажутся просто плохим сном.
— Может, все же расскажешь что случилось? — спрашивает Андрей, пока я мою руки и не отрываю взгляда от отражения в зеркале уборной со своего раскрасневшегося лица.
— Ничего, — вздыхаю, но тут же добавляю, — дед умер, компания теперь на мне, а Левандовская по завещанию мой надзиратель, и вообще мне кажется, что она как-то замешана в смерти деда, потому что завещание было изменено за несколько дней до его смерти.
Я это сказал? Произнёс в слух? Серьезно?
Пугливо смотрю по сторонам и выдыхаю, потому что в мужском туалете мы одни.
— Ты думаешь…думаешь, она грохнула твоего деда? Боже, Кирюх, прими мои соболезнования.
— Спасибо. Я не знаю что думать, но это все так странно, подозрительно и неожиданно. Все ещё не верю, что его нет.
— Мы справимся с этим. Вместе. Я найду людей, они проведут расследование..
— Нет-нет, — перебиваю его, — никаких расследований. Пока что. Я сам попробую выяснить что произошло. Знаешь, я, наверное, поеду домой. Надо вызвать "трезвого водителя", потому что я приехал на тачке.
— Я не отпущу тебя в таком состоянии домой, друг. Нужно сделать все по человечски, помянуть Федора Александровича, вспомнить былые времена, когда мы были детьми и ездили с ним на рыбалку. Давай, идем, я все организую. Тебе полегчает.
И мне действительно полегчало. Так полегчало, что я даже не помнил как добрался домой. Упал на кровать и только уснул, как под ухом, словно назойливая муха, начал жужать телефон.
Я стону от того, что голова расскалывается, пытаюсь нащупать мобильник, кривлюсь, потому что каждое движение отдается адской болью в висках и наконец-то нахожу его.
— Да? — хриплю в телефон, не понимая, кто мог звонить в такую рань.
— Царёв, тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра! — Левандовская орет так, что от неожиданности я подпрыгиваю на кровати и отодвигаю телефон подальше от уха.
