Старейшина слегка прикрыл веки в знак понимания. Выдержав короткую паузу, вежливо спросил:
– Какая нужда привела вас, уважаемый Алжирец, в наши земли? Мы готовы оказать вам любую помощь и поддержку. Не стану скрывать, ваша миссия полна опасностей и лишений. Мы готовы выслушать.
Американец благодарно улыбнулся и, расстегнув брезентовую сумку, извлёк из него небольшой кожаный кейс на молнии. Положив пухлый баульчик на ковёр, взглянул на вождя:
– Это документы пленных шурави, которые находятся на вашем попечении, уважаемый Кабир. Мне их передал господин Джалалудин, предварительно заручившись согласием высокочтимого Доктора. Я хочу взять интервью у ваших, так сказать, непрошенных гостей. Особенно меня интересуют два человека. Когда вы позволите мне встретиться с ними?
Хозяин не сдержал улыбки. Ему понравилось, что Алжирец, пусть и бесцеремонно, отвёл высокомерному полевому командиру незавидную роль безмолвного свидетеля. Он даже не счёл нужным сообщить иностранцу, что пленники являются собственностью Джалалудина. Бросив мимолётный взгляд на кейс с документами, ответил, быть может, с некоторой поспешностью:
– Завтра эти люди будут в полном вашем распоряжении, уважаемый Алжирец. Сегодня им предстоит сделать нелёгкий выбор между светом и мраком невежества и безбожия. Те, кто примет правильное решение, будут готовы ответить на все ваши вопросы. Мы искренне заинтересованы в правдивом освещении событий в нашей многострадальной стране. – Оглядев дастархан с яствами, гостеприимно развёл руками. – А теперь, дорогие гости, угощайтесь. Вам надо набираться сил после долгой дороги. Начнём же трапезу с именем Аллаха!
Внезапно где-то невдалеке раздалась длинная автоматная очередь. Мужчины одновременно взглянули на хозяина…
***
Фрол, усмехнувшись, прокомментировал:
– Тоже мне, танцор нашёлся…
Договорить он не успел. Снаружи раздались шаги, а затем негромко звякнула щеколда и на пороге появился Таджик. Опасливо оглядев лежащих на циновках парней, он зачем-то неуклюже поклонился и лишь за тем поставил на пол глиняную миску с кусками лепёшки. Рыжий громко хохотнул:
– Ты где так классно кланяться научился? В школе прапорщиков, что ли? Я слыхал, что там другому учили. – Приподнявшись на локтях, ехидно добавил. – Гляди-ка Пехота! Нашего старшого в бабайскую одёжу нарядили. Теперь он точно… Вылитый басмач!
Тот, пропустив мимо ушей колкость Фролова, наклонился к Коробову:
– Слышь, Паха? Мне вчера Мамун шепнул, что сегодня мулла сюда приедет. В ислам записывать нас будут.
Пашка жестом остановив готового снова взбрыкнуть разведчика, сразу перешёл к делу:
– Не торопись, Тадж. У нас вопросы к тебе есть. Как-никак ты у нас единственный источник.
– Какие? Только давай быстрее.
– Сколько человек в охране сегодня?
Прапорщик с неохотой на лице опустился на корточки:
– Восемь. Вместе с начальником охраны. – Немного помолчав, добавил для солидности. – Его Парвизом зовут.
– Чем вооружены?
Таджик огрызнулся:
– Я что, на допросе? Ты сам не видел?
Фрол не выдержал:
– Отвечай, сука, когда тебя спрашивают! – От напряжения и гнева его голос сорвался на визг. Спохватившись, рыжий перешёл на шёпот. – Урою, падла!
Почти щенячий взвизг Фролова не напугал, а лишь прибавил прапорщику смелости. Поднявшись в полный рост, он с ненавистью взглянул на парня:
– А ты меня не «сучь», сявка писклявая. Сам ты падла! – Сплюнув и демонстративно растерев плевок резиновой подошвой, перевёл взгляд на Коробова. – Бежать решили? Не советую. До полуденного намаза сюда приедет Заки. Муллу контролировать будет. С ним не меньше четырёх человек… Машин во дворе пока нет. У домика охраны мопед Парвиза стоит. Заки на джипе ездит, а охрана на пикапе. Не обижайся, сержант, но я не с вами. Я жить хочу. Ну… Я пошёл? Минут через десять ведро воды принесу. Умойтесь. Не пейте только. Хотя и без моего совета не получится. Водичка из «солёного» колодца.
Пашку вдруг осенило. Он даже придержал Таджика за подол длинной рубахи:
– Постой, тёзка! А разве здесь два колодца? Я только один видел.
Тот развернулся и резким движением вырвал подол из пашкиных пальцев:
– Чего тебе ещё надо? Два, конечно. У хозяйского дома колодец с пресной водой. Её сейчас там мало. Едва на питьё и готовку хватает. А за вашей хибарой второй. Он с солёной водой. Пить её невозможно, но для умывания сойдёт. В нём цельная река текёт. Течение сильное. Сам видел, когда набирал.
Не поднимая глаз на парней, Таджик поправил одежду и молча вышел из каморки.
– Как ты думаешь, Пехота? Сдаст или нет? – По лицу Фрола было видно, что ему стыдно и за срыв, и за повизгивание. Парню просто хотелось поскорее прикрыть этот эпизод пустыми, по сути, вопросами.
Пашка отмахнулся:
– Забей. Не должен прапор нас сдать. Да и не верит он, что мы решимся рвануть. Не в нём дело…
– А в чём? Не тяни, Паша. Времени по ходу не так много.
Коробов вплотную придвинулся к товарищу:
– Дело в том, что под нами действительно «цельная река текёт»! Это – система подземных каналов. Кяризы по-ихнему. Её веками копали, чтобы поля поливать. Мне пацаны рассказывали, что туннели на сотни километров тянутся.
Глаза разведчика вспыхнули надеждой. Он даже кулаком по лбу себя пристукнул:
– Точно! Как я мог забыть? Я ведь пару раз оттудова духов выкуривал! – Опомнившись, помрачнел. – Только не для нас эта хрень. Да и откуда здесь солёная вода? Не море всё-таки. И не океан.
Пашка уже и не пытался сдерживать азарт:
– Говорю же, Командир, забей! Наверное, пласты почвы разного состава под нами. Вот и получается, что в этой точке потоки встречаются или расходятся. Пересекаются вроде… А может и нет… Кишлак потому и заброшен, что пресной воды мало, а солёной, ни к чему не пригодной, хоть завались.
– И чо? – Фролов явно потерял интерес. – Какая, блин, разница почему люди кишлак бросили?
Коробов покачал головой:
– Никакой. Только если мы пролетим с машиной, то сможем под землёй уйти. Соображаешь? Так даже проще. Нам пять секунд потребуется, чтобы в колодец сигануть. Сечёшь? Это верняк!
Рыжий с сочувствием посмотрел на товарища:
– Ты не заболел, братишка? Мы летом по кяризам шарили. И то через пять секунд писюн только на ноготь мизинца тянул. Там такая холодрыга, что мы с тобой больше получаса не протянем. Отвечаю. Темень, хоть глаза выколи. Без фонарей, на ощупь? Нет, Паха! Парень ты головастый, но здесь не по теме завернул. Они все выходы знают. Им и делать-то ничего не надо будет. Только посты у ближайших колодцев выставят и всё. Зуб даю, что мы до первого колодца доберёмся и сами будем просить, чтобы дяденьки нас наверх вытащили. У человека от холода соображалку напрочь отрубает.
Пашка попытался возразить, но больше по инерции. Он понимал, что разведчик безоговорочно прав:
– Х*р мы им сдадимся! Лучше под землёй подохнем.
– Эх ты, салажонок…, – Коробов отчётливо услышал в голосе друга отеческие нотки. Фрол приобнял его за плечи. – Знаешь, Паша? По мне лучше в бою пулю словить, чем в кяризах загнуться. Помирать, так с музоном! – Развернув товарища лицом к себе, ласково-насмешливо заглянул в глаза, – ну что, Пехота? Дадим душарам концерт?
Пашка не стал смахивать непрошенную слезинку. Просто тихо ответил:
– Дадим Разведка…
Через пятнадцать минут дверь распахнулась настежь, и вооружённый охранник знаком приказал им выйти. Коробов почувствовал озноб. Страх почти сковал его волю. В голове мелькнула предательская мыслишка: «Может принять их веру? А потом рассказать, что у меня отец большой партийный начальник? Обменяют. Как пить дать обменяют!». Пашка поднял глаза на Фролова и увидел его спокойное лицо. Разведчик был готов к действиям. Его шаги были тверды, а походка уверенной и пружинистой. «Чего это я? – Коробову по-настоящему стало стыдно, – хорошо ещё, что взглядами не встретились. Рыжий наверняка бы всё понял и тогда… Даже думать не хочется». На выходе их ожидали три товарища, которые сидели в соседней комнатушке. Чуть в стороне с унылым видом стоял Таджик. Фролов приподнял руку в приветствии и даже хотел что-то сказать, но его опередил казах. Улыбнувшись, какой-то отрешённой улыбкой, парень тихо проговорил, явно обращаясь ко всем сразу:
