Кирилл остаётся сидеть. Он откидывается на спинку стула, пренебрежительно кривит губы и не отвечает. Демонстративно убирает руки в карманы брюк. На первый взгляд, он невозмутим. Но искры ярости в глазах, играющие желваки и сомкнутые зубы выдают его.

– Папуль, ну как бы мы рассказали, что Стасик женат? Сам подумай. Ты бы разлучил нас, а мы так любим друг друга, – быстро тараторит Нина, – а этого брака давно нет, они жили без отношений, как соседи. Да, Стасик?

Ища поддержки, она заглядывает в глаза моему мужу. Тот отворачивается.

– Что молчишь, Стасик? – дрогнувшим голосом интересуюсь я, – расскажи нам о своей семейной жизни.

Муж не смотрит на меня. Он заискивающе мнётся около Кирилла, краснея под его ледяным взглядом.

– Я всё решу, обещаю, вот прямо сейчас, – Стас пристыженно теребит ремень на брюках.

– Реши, – грозно выдавливает из себя Кирилл.

Муж подходит ко мне и рявкает:

– Ты где шлялась всю ночь? Зачем сюда явилась? Чего добиваешься?

Так он думает, что я пришла рассказать отцу о романе дочери с женатым мужчиной. Пришла жаловаться.

– Стасик, в том и прикол, она здесь ночевала, в комнате папы. Я не вру. Правда, Вика? – из-за его спины попискивает Нина.

– Да, детка, – язвительно отвечаю ей, изо всех сил стараясь справиться с накатившей тошнотой и помутнением в глазах, мечтая об одном – не шмякнуться в обморок на мраморный пол.

Муж удивлённо нахмуривается и разглядывает меня, как будто впервые увидел. Я с сочувствием кладу руку ему на плечо:

– Что такое, дорогой? Бледный как смерть. Тебе плохо?

Он злобно прищуривается:

– Ты! Как ты могла так поступить? Ты…

– Что я? – спрашиваю я. – разве я сделала что-то плохое?

– Какая-то ерунда. Пошли, нам нужно поговорить.

Муж хватает меня за руку и тянет к выходу. Мне становится неудобно перед Кириллом за эту ситуацию, за поведение Стаса. Хочется быстрее убраться отсюда, спрятаться где-нибудь. Чтобы Кирилл не видел меня униженной, распластанной под грузом обвинений и оскорблений, которые я вот-вот услышу. Мне надо вернуть контроль над происходящим.

Я с силой отталкиваю мужа, поворачиваюсь к Кириллу:

– Спасибо.

И дальше не знаю, что сказать.

Распрямляю спину, вскидываю подбородок и иду к двери.

– Где твоя обувь? – вслед рычит Стас.

На улице глубоко вдыхаю раз, два. Свежий воздух приятно охлаждает кожу. На душе тревожно. Сажусь в нашу машину, припаркованную у крыльца.

Стас падает за руль, громко хлопнув дверью.

– Не хлопай, это тебе не холодильник, – с вызовом повторяю те слова, что когда-то говорил мне он.

– Вика, ты с дуба рухнула? Ты как себя ведёшь? У тебя было с ним, отвечай быстро! – Стас просто клокочет от возмущения, – решила оторваться, как в последний день жизни?

– Как в первый, – огрызаюсь я и замолкаю.

Муж с налитыми кровью глазами выплёвывает из себя оскорбления, силится чего-то выпытать, а я отстраняюсь. Как там у восточных мудрецов: "Кидай в меня камни, кидай в меня грязь. Я – река!" Пусть злится. Каждый его камень падает, тонет, от него на миг разбегаются круги, и я сразу же забываю об этом.

Мы выруливаем за ворота и едем домой.

– Зачем ты это всё устроила? – сквозь зубы бубнит Стас, – ведь всё же было хорошо.

У меня образовался ком в горле, я , наконец,не выдержала и нарушила молчание:

– Ты о чём сейчас? У кого хорошо? У тебя?

Стас раздражённо бьёт по рулю обеими ладонями:

– А у тебя плохо, что ли? Жила бы сейчас на свои копейки медсестры, если бы не я. Я зарабатывал хорошие деньги. И было бы ещё больше. Я почти добился. Если бы не твоё дебильное любопытство, внукам бы хватило… Накрылось всё! Шерхан не простит. Не будет мне доверять. Ты понимаешь, что вот теперь мне на самом деле придётся на ней жениться?

Я озадаченно уточняю:

– Кто такой Шерхан?

– Кирилл, кто. Отец Нины.

– А почему Шерхан?

– Вика, не тупи, фамилия у них такая.

Надо же, впервые вижу, чтобы фамилия настолько соответствовала человеку.

У мужа бегают глаза:

– Вот что теперь делать? Из-за тебя придётся заново входить в доверие.

Эти слова выводят меня из себя. Я хмурюсь и постепенно повышаю голос:

– Из-за меня? С чего ли? А может, из-за тебя? Ты изменял мне. Раз. Ты притащил любовницу на нашу годовщину. Два. Вы делали это на моих глазах. Три. Моё доверие тебя не волнует?

"А Кирилл и так тебе не верил. "– крутится у меня на языке. Но об этом я лучше промолчу.

После небольшой паузы Стас неожиданно меняет тон:

– Прости, я не хотел её брать с собой, она настояла.

Действие аспирина, наверное, закончилось. Голову сдавливает, как в тисках. Я болезненно вглядываюсь в лицо Стаса:

– Ты извиняешься только за это? За то, что предал меня, не хочешь извиниться? Почему ты так поступил со мной?

Оставшуюся дорогу до дома мы едем молча. Меня накрывают смешанные чувства от гнева до печали. Я пытаюсь отстраниться от мыслей, но они сами лезут в голову.

Когда мы поженились, я даже представить не могла, что всё закончится так пошло и отвратительно. Я вспоминаю хорошие моменты. Мы были счастливы. Стас смотрел на меня с любовью, спешил домой с работы, радовался моим звонкам, планировал совместный отпуск. Это было с нами? Что пошло не так? Наверное, он притворялся, и настоящего Стаса я увидела только вчера. Бессовестного, равнодушного обманщика и изменника. Стыдно, больно, обидно. Надо всё забыть, начать жить с чистого листа. Но пока я не могу не думать об этом. Почему мне так плохо? Почему дрожат руки и мутнеет в глазах?

Поворот. Ещё. Наконец, машина остановилась. Стас вышел, обошёл её, открыл дверь с моей стороны, помог выйти. Нежно приобнял за талию, заставив вздрогнуть.

– Прости меня. Я был глупцом. Простишь?

Я молча отталкиваю его, быстро ухожу в подъезд. Поднимаюсь по лестнице в квартиру. Открываю дверь, не сразу попадая в замочную скважину трясущимися руками. Прохожу в комнату, переодеваюсь в халат. Достаю из шкафа чемодан на колёсиках. И начинаю, не разбираясь, закидывать туда вещи мужа.

Стас входит следом, прислоняется к косяку двери и наблюдает за мной. Через некоторое время произносит:

– Что ты пылишь? Ты же отомстила мне с Шерханом. Мы в расчёте теперь, зачем разборки устраивать? Я стараюсь простить. Потому что очень хорошо тебя понимаю, сам сделал бы так же. И ты пойми меня.

Я замираю, как если бы у меня свело все мышцы сразу.

– Что я должна понять?

– Я не могу сейчас объяснить. Всё завязано на бизнесе. Я хочу стать богатым, понимаешь? Пока мы с тобой ютимся в этой квартирке, другие живут в особняках. Я работал как проклятый, получая за это гроши. Но я не хочу быть рабом. Хочу управлять, понимаешь?

До меня стало доходить.

– Так ты из-за денег с ней, что ли?

– Ну, не только , она хорошая девчонка. Правда. Мне нравится. Но люблю я тебя.

Я не могу сдержать нервный смех:

– Спорим, ты ей говорил про меня то же самое?

Стас резко меняется в лице. Чужим равнодушным голосом заявляет: – Я понял, с тобой сейчас нет смысла разговаривать. Давай так. Не надо истерить. Через пару часов приду за вещами. Я переезжаю к Нине. Поговорим, когда станешь адекватнее.

Стас вышел из квартиры, хлопнув дверью.

– Всё, – сказала я самой себе, – он ушёл.

Села на кровать, обхватив руками голову. Плакать больше не было желания. Только кажется, что мозг сейчас взорвётся от хаотично возникающих в нём мыслей.

Вдруг раздаётся звонок. У Стаса есть ключ. Кто там ещё? Я с трудом поднимаюсь, подхожу к двери , смотрю в глазок. И вижу огромный букет красных камелий. Открываю. Улыбающийся курьер в синей рубашке и кепке в тон протягивает мне цветы.

– Для Виктории.

Я молча забираю , захлопываю дверь. Когда Стас успел заказать цветы, только же ушёл? Какие красивые, изумительные… На мужа не похоже. Он бы выбрал розы, за всё время брака дарил мне только их. Я снимаю с полки вазу, наливаю воды, ставлю букет, бережно расправляя цветы. Вдруг замечаю небольшую открытку.