Я стремительно иду по длинному пустому коридору в сторону лифта, стараясь наступать как можно тише. Только бы муж и гости не заметили, что я ушла. Но шпильки предательски выдают меня.

Я виновница этого торжества, меня могут начать искать. Надо быстро уйти, пока никто не хватился. Я почти не в себе. Возмущена, расстроена и обижена. И не могу совладать с дыханием, воздух вырывается из меня с тихим посвистыванием. В глазах влажно. Мне жарко. Спина взмокла под синтетической тканью платья. Она яркая, блестящая, как цветная фольга, похожа на шёлк, совсем не дышит. Мой наряд теперь мне кажется вычурным и неуместным. Зачем это всё? Высокие каблуки, неудобное платье. Мне хочется раздеться прямо здесь, в коридоре. Вспотела. Волосы липнут ко лбу, щекам. Я перекидываю их на грудь и на ходу собираю в косу. Жаль, что закрепить нечем.

Вдруг слышу странные звуки из-за одной из дверей подсобного помещения ресторана. Хлюпающие удары и женские стоны. Я останавливаюсь. Как загипнотизированная, на цыпочках подхожу к двери и приоткрываю её.

Сердце пускается галопом. Я замираю, лихорадочно стараясь сдуть навернувшиеся дурацкие слезинки, которые мешают мне подробно рассмотреть то, как любимый муж убивает меня сейчас. Ватные ноги подкашиваются, я хватаюсь за ручку двери и висну на ней.

Смотрю на спину мужа с капельками пота на рубашке между лопаток, на его ноги со спущенными до колен штанами. На пряжку ремня, которая звонко бьётся о ножку крепкого, окрашенного в коричневый цвет, стола, на котором полулежит девушка. Муж горячо дышит и ритмично двигается взад-вперёд, придерживая напряжённым руками на своих бёдрах её стройные ноги в лаковых туфлях.

Я наклоняю голову, чтобы лучше разглядеть, с кем он. Вижу бирюзовое платье, задранное до талии. Длинные волнистые рыжие волосы. Это та девушка, которая пришла с мужем сегодня на наш праздник. Та, которую он представил своим партнёром. Теперь я отчётливо вижу, в каких именно сделках она партнёр.

Её глаза блаженно прикрыты. Девушка сладострастно стонет в такт движениям Стаса. Я машинально отмечаю следы красной помады около припухшей, слегка прикусанной нижней губы, острое белое плечо с россыпью веснушек, выпавшее из платья. Покрасневшую кожу декольте. В копне покачивающихся рыжих пружинок её волос около уха я вижу зелёный огонёк. Прищуриваясь, стараюсь рассмотреть, за что зацепился мой взгляд. Это переливается камушек в золотой серёжке. Он так прекрасно гармонирует с оттенком волос, что я невольно засматриваюсь. Мой мир сузился до изумрудной сверкающей точки. Я начала терять связь с реальностью. Кажется, если сейчас зажмуриться, эта картинка всё равно останется передо мной. Звуки стали глухими и непонятными. Глубоко вдыхаю и забываю, что дальше. Не понимаю, как выдохнуть, если от живота до горла образуется горячий столб боли.

Вдруг девушка приоткрывает веки, наши взгляды встречаются. Она вздрагивает и панически пытается вырваться из объятий Стаса. Тот недовольно ворчит:

– Куда, ещё не всё. Рыжик, я же выпил. Не могу так быстро.

И, проследив за направлением её взгляда, поворачивается ко мне. Застывает. Его лицо перекашивается от злости, он агрессивно рычит:

–Чёрт. Что ты здесь делаешь, Вика?

И правда. Зачем смотрю на них, чего жду? Я отступаю на несколько шагов, скидываю неудобные туфли. И бегу в сторону лифта, захлёбываясь опустившимся передо мной густым туманом.

– Виктория, стой, давай обсудим, – слышу в голосе мужа враждебные интонации, – что ты ведёшь себя, как маленькая?

Не оглядываюсь. Вот и лифт. Вызываю. Он едет так медленно. Слишком медленно. Невыносимо медленно. Я слышу тяжёлые шаги мужа. Нет, только не это. Я не хочу его видеть сейчас. И слышать не хочу, и ощущать его присутствие. Я в панике бью ладонью по кнопке, ещё, ещё. Наконец, двери распахиваются, я нажимаю на единичку и облегчённо выдыхаю. Я закрываю лицо руками, впиваясь пальцами в лоб, виски. Надо собраться.

Спустившись всего на несколько этажей, лифт тормозит. Открывается дверь. Входит мужчина.

Высокий, широкоплечий шатен с благородной сединой уверенно заходит в лифт, который тотчас наполняется ароматом его парфюма с сандаловыми нотками. Я бессознательно принюхалась.

Мужчина встаёт ко мне боком, нажимает на кнопку первого этажа. Слегка поворачивает голову, кидая на меня мимолётный взгляд. Отводит глаза на секунду. Вдруг словно только понял, что увидел нечто экзотичное, опять смотрит на меня. Сначала на босые ноги. Я смущённо переступаю, только сейчас ощутив, какой в лифте холодный пол. Я до сих пор нервно дрожу, и в попытке согреться обхватываю себя руками за плечи. Мужчина не отворачивается, медленно переводит глаза от моих ступней по бедрам вверх, на несколько секунд дольше изучает сомкнутые руки. Нет, он смотрит на грудь под ними. Я возмущённо поднимаю брови и вздёргиваю подбородок. В глазах мужчины мелькает подобие усмешки. Он продолжает пристально разглядывать меня. Серьёзно, изучающе, как диковинную зверюшку в зоопарке. Я крепко прижимаюсь спиной к стенке лифта. Наверное, вид у меня тот ещё. Но всё равно нельзя так пялиться на людей.

– Отвернитесь, пожалуйста, – мой голос звучит не так строго, как я хотела, скорее жалобно.

– Вам нужна помощь? – с трудом оторвав глаза от упавшей с моего плеча бретельки платья, участливо уточняет мужчина.

– Ничего мне не надо, просто не смотрите и всё, – я срываюсь и перехожу на крик, – мне неприятно с вами ехать, остановите, я здесь выйду.

Из глаз с новой силой хлынули слёзы. Я метнулась к панели с кнопками и начала лихорадочно жать на все подряд. Неожиданно гаснет свет. Лифт останавливается.

Из темноты слышу тихий голос:

– Не бойтесь, сейчас вызову службу.

Аккуратно передвигаясь по стеночке, я возвращаюсь в то место, где стояла раньше. Съезжаю вниз, на корточки.

– Не боюсь я ничего, – но дрожащий голос говорит об обратном.

Я сижу, шмыгаю, прижавшись к стене, и мысленно молюсь, чтобы лифт не рухнул.

Мои глаза постепенно привыкают к темноте, я вижу силуэт мужчины. Он достаёт смартфон и включает фонарик, направляет в мою сторону:

– Девушка, вы живы?

Протягивает мне руку: – Раз вы сломали лифт, давайте знакомиться? Меня зовут Кирилл.

– Виктория, – неуверенно отвечаю я. От его ладони исходит тепло и сила, – как думаете, скоро нас выпустят отсюда?

– Скоро, – очень твёрдо отвечает Кирилл.

Я сразу ему верю и немного расслабляюсь. Мы молчим. Через несколько минут Кирилл делает ещё одну попытку:

– Расскажите что-нибудь о себе, Вика. Что у вас произошло сегодня? Где ваша обувь?

Я пытаюсь собрать мысли в кучу. Что я должна рассказать? Про то, что только что узнала об измене мужа и теперь бегу куда-то, сама не понимаю, куда? Что в голове путаница, а в будущем неопределённость? Что мне больно и страшно? Это не может быть интересно постороннему человеку, с которым мы видимся первый и последний раз в жизни.

Я сглатываю и глухо роняю:

– Туфли потеряла, – и добавляю, как будто это всё объясняет, – просто у меня сегодня день рождения.

Кирилл понимающе хмыкает:

– Сбегала от гостей?

Молчу. Я не хочу рассказывать, как всё было. Зависнув в кабине лифта между этажами в полнейшей темноте, я ощущаю бабочкой в паутине. Я трепещу, бью крылышками. А зачем? Какой в этом смысл, если всё плохое уже случилось? Ничего не исправить, не стереть из памяти. Куда я тороплюсь? Спрятаться от себя самой, наверное. Но разве такое возможно? Мои чувства всегда со мной, где бы я ни пряталась, я заперта в коконе наедине со своими мыслями. А сейчас они давят на меня, наваливаются каменной плитой, пытаются распластать. Как болит голова…

Воспоминания поглощают, рвут душу. Перед глазами встаёт лицо мужа, его улыбка, рука на моей. Его признания в любви, нежность, страсть. Это было, я точно помню. Я не придумываю.